Но что я могла сказать, кроме того, что мое сердце болит куда сильнее, чем я могла вообразить, сильнее, чем когда я его покинула, сильнее, чем когда осознала, что наши отношения, едва начавшись, подошли к концу? Он выказал такую преданность, но, увы, не мне.
Я считала, что справлюсь, была уверена в своем решении, но, когда Рах и Гидеон выскользнули в ночь, оставив нас втроем, ошеломленных и потрясенных, не смогла сдержать слез. Я уже давно не смела мечтать, с того момента, как голова Танаки ударилась об пол в Кое, но крошечные проблески надежды о невозможном будущем, пробивающиеся сквозь мою оборону, занимали место в сердце.
–Ох, Коко.– Сичи обвила меня руками.– Мне так жаль.
Ей жаль, потому что она поняла, что произошло? Или она жалеет Гидеона? Мне не хотелось знать, я только рыдала, поскольку больше не могла верить в собственную выдумку о том, что все хорошо, все к лучшему, у нас с Рахом все равно ничего не получилось бы. Но на самом деле я надеялась, что получится. В глубине души всегда жила крохотная надежда.
К моей спине прижалось еще одно тело, и Нуру обняла нас обеих, положив подбородок мне на плечо. Обе молчали, позволив мне выплакать все слезы, пока я не почувствовала себя опустошенной и онемевшей. Мы легли на циновки, Сичи с одной стороны от меня, а Нуру с другой, и обнялись так уютно и по-товарищески, что я невольно улыбнулась. Но засевшая внутри память о Рахе кололась острыми углами. Даже дыхание напоминало о нем, о его смехе, когда я сшибла его на циновку, о его запахе, тепле и вкусе губ, о нашем расставании, таком печальном и окончательном.
Даже неосознанная надежда может вырвать часть сердца, когда ее отнимают.
Мы оделись в утреннем холоде. Сичи и Нуру двигались быстро, чтобы согреться, но мой разум пребывал в сонном тумане. Спала я урывками, мы втроем свернулись как в коконе, скрывшись от наполняющих воздух холода и тоски, которые пытались просочиться. Между толкающимися Сичи и Нуру было трудно заснуть, но хотя телу нужен был сон, душе нужны были они.
Решив не рисковать, мы сказали левантийцам, что поднимаемся в святилище помолиться. Капитан Кирен со своими гвардейцами пошли вперед, но, когда мы вышли из хижины, мое сердце все равно колотилось от страха. Мы оделись просто, спрятав кинжалы в мягких складках платьев, не показывая никому, что собираемся изменить всё. Открыто я лишь повесила за спину лук.
Первой нарушила молчание Нуру.
–Готовы?– спросила она.
Мы переглянулись в утреннем сумраке – три призрака, бредущие по дорогам истории. Я постучала по кинжалу и кивнула, не доверяя собственному голосу. Сичи глубоко вздохнула.
–Во второй раз будет удачнее, верно?
–Хуже, чем в первый, уже не будет.
Нуру заговорила, чтобы развеять мрачное настроение, но я могла думать лишь о том, как все может пойти не так. Не только церемония, но и когда придется сражаться. Министр Мансин пытался меня убить, лишив всякой надежды на то, что мы придем к согласию. Или что он поддержит меня, если я покажу, на что способна.
В последнее время я питала слишком много глупых надежд.
Нуру пошла первой, мы с Сичи следовали за ней в тумане, накрывшем притихший лагерь. Несколько человек, которые двигались вокруг, выглядели силуэтами в бледной дымке. Капитан Кирен нас поджидал.
–Путь к святилищу чист, ваше величество,– сказал он.– И, хотя у Оямады была беспокойная ночь, утром ему стало лучше. Целители считают, что вскоре он сможет отправиться в путь.
–Что ж, уже неплохо,– сказала Сичи, когда я не ответила.
–А поскольку завтрак еще не приготовили, я взял кое-что для восхождения.– Он указал на небольшой сверток у пояса.– И воду тоже.
Он так старался. Возможно, чувствовал себя ответственным за случившееся, ведь нас спасла незнакомка, которая сама под стать Лео Виллиусу.
–Спасибо, капитан,– сказала Сичи, а я уставилась в пустоту.
Нет, не в пустоту. Я не могла увидеть Раха сквозь туман, но это не мешало мне всматриваться, по-прежнему лелея обрывки надежды, хотя она причиняла боль самим своим существованием.
–Пора в путь,– сказала я.
Ощущая себя скорее призраком, чем живой женщиной, я шла с ними к деревне и горе за ней. Почва была сырой и скользкой от росы, и подошвы сандалий вскоре стали холодными как лед, но это значило так же мало, как и все остальное. Просто очередная боль.
За лесом и деревней нависал туманный силуэт горы, а двойную лестницу скрывала буйная зелень. У подножия, рядом с каменными фонарями, нас уже ждали два священника, а рядом на валуне сидел Тор, положив руки на колени. Не тот левантиец, которого я надеялась увидеть, но все равно казалось, что так и должно быть.
Он соскользнул с камня, перебросил волосы через плечо и приблизился, немного робко, ссутулившись и глядя куда-то в сторону.
–Тор,– сказала Нуру.– Все в порядке?
–Да.– Он посмотрел на меня и тут же отвернулся.– Я просто подумал, не нужна ли вам компания для восхождения, но, как вижу, у вас есть охрана, так что…– произнес он, запинаясь.
–С удовольствием,– брякнула я, перебивая его.– У Сичи есть Нуру, а у меня только капитан Кирен, так что… да. Я не против компании.
Я не рискнула посмотреть на своих спутниц, хотя не знала, что больше всего боюсь увидеть на их лицах.
–Тогда я к вашим услугам, ваше величество.– Тор чопорно поклонился, и я задумалась: быть может, он хотел пойти с Сичи и Нуру, а не со мной. Учитывая, как мы расстались. Казалось, это было так давно. Столько всего произошло с тех пор.
–Стойте, а это кто?– Тор замер и прищурился.– Это же…
Когда мы все повернулись в том направлении, куда он смотрел, из покинутой деревенской хижины выбежал человек и помчался к лесу.
–Стой!
Два гвардейца капитана Кирена бросились за ним, но они ни за что не догнали бы его. Я схватила лук, оттянула тетиву и выстрелила, не сводя глаз с быстро удаляющейся фигуры. Человек почти добрался до леса, когда стрела вошла ему в спину, толкнув вперед.
Сичи охнула и побежала за гвардейцами, а за ней капитан Кирен и Нуру. Я последовала за ними, как во сне, не зная, на что надеяться – жив незнакомец или мертв, не пожалею ли я о своем решении.
Мужчина неподвижно лежал лицом вниз. Один гвардеец опустился на колени, чтобы проверить, и покачал головой.
–Мертв, капитан.
–Давайте перевернем его и посмотрим, кто это.
Когда мужчину перевернули, под простым серым плащом оказались легкие доспехи тонкой работы.
–Императорский разведчик,– сказал капитан, разочарованно выдохнув.– К сожалению, обычно они ездят парами, и второй наверняка уже давно ушел.– Он перевел взгляд с меня на Сичи.– До Когахейры несколько часов, даже галопом, но лучше поторопиться.
–Да,– отозвалась запыхавшаяся Сичи.– Хороший выстрел,– добавила она, взглянув на меня без улыбки, с непроницаемым выражением лица.
