–Потому что, как сами видите, никто из них не вернулся оттуда,– резко вскинулся капитан Кирен.– Скажите спасибо, что я не наказываю вас за подобное поведение.
–Да, капитан. Простите, капитан. Мы готовы отправиться немедленно.
Сичи улыбнулась двум гвардейцам.
–Мы ценим вашу помощь,– сказала она.– И могу заверить, когда все это закончится, вы получите по заслугам за старания.
Поклонившись ей и пробормотав благодарности, оба выпрямились и стали как будто немного выше. Через десять минут они снова ускакали, оставив мне крохотный кусочек надежды. Если бы только я поговорила с Эдо, мы сумели бы найти выход из положения.
Мы прибыли с наступлением темноты и расположились в ожидании. Старое святилище, выбранное в качестве места встречи, уже давно обрушилось, и через прорехи в крыше пробивался слабый лунный свет. Сичи стояла в центре продуваемого всеми ветрами строения, плотно укутавшись плащом от резкого ветра. Его порывы заставляли тени пускаться в пляс и ерошили поредевшие волосы министра Оямады, раскатывавшего квадратную циновку для собраний.
Я прислонилась спиной к оставшейся стене, глядя в ночь. Капитан Кирен неподвижно стоял поблизости, между качающихся веток, не сводя глаз с заросшей тропы. Я не видела гвардейцев, но приятно было осознавать, сколько человек стоит в карауле.
–И сколько нам еще ждать?– прошептала закутанная в плащ Сичи, подойдя ближе.– Когда станет понятно, что он не придет?
–Наверное, это зависит от степени нашего отчаяния.
–А, так значит, мы останемся на всю ночь?
Мы обменялись кривыми улыбками, больше похожими на гримасы, и снова всмотрелись в темноту. Больше сказать было нечего. Если Эдо не придет, у нас закончатся варианты, когда мы еще и не успели ничего начать.
Вечер был полон разных звуков. Ночные птицы, ветер, всякие шныряющие зверюшки – эта какофония могла заглушить все шаги, кроме самых громких. Время то тянулось, то сжималось по мере того, как я боролась с усталостью, каждый миг длился не то секунду, не то часы, и когда наконец капитан Кирен обернулся и жестом показал, что кто-то приближается, я испугалась, что это сон.
Шепоты и кивки постепенно пробудили моих сонных спутников, и, прежде чем я убедила себя, что Эдо и правда пришел, он шагнул через полуобвалившуюся арку – в доспехах и с хмурым лицом.
–Эдо, ты пришел!– Я обхватила его руками, глубоко вдохнув запах былых воспоминаний, оставшийся под сталью и дубленой кожей.– Скажи, как там Чичи?
–Жива и здорова,– ответил он и крепко обнял меня, а потом отпустил.– Она выпрашивает объедки у всех солдат и очень разбаловалась. Прости, что опоздал, трудно было ускользнуть так, чтобы за мной не следили.– А когда Сичи подошла его обнять вслед за мной, он добавил:– В моем лагере полно шпионов твоего отца, Сичи.
–Неудивительно,– отозвалась она.– Рада тебя видеть, кузен.
–И я тебя, Сичи. Нуру. Тор. Министр.
Он кивнул каждому, и те поприветствовали его в ответ.
С определенным трудом министр Оямада все же встал, чтобы поклониться.
–Какое облегчение видеть вас здесь, ваша светлость. Мы отчаянно хотим узнать новости.
Ваша светлость. Когда-нибудь я привыкну к титулу Эдо, но пока что могла думать только о его отце.
–Что ж, новости я принес, министр,– сказал Эдо с ответным поклоном.– Хотя не знаю, хорошие они или плохие. Вы ранены?
–Просто царапина,– с наигранной бодростью сказал Оямада.– И от ваших новостей мне станет намного лучше.
Тор и Нуру остались в карауле вместе с гвардейцами капитана Кирена, а мы вчетвером сели на циновку, каждый на коленях в своем углу. Оямада выглядел воистину царственным, Сичи собранной, а Эдо сильным, я же чувствовала себя неуместной на таком собрании, хотя и была главной причиной, которая свела нас вместе.
–Я искренне рад видеть всех вас целыми и невредимыми,– начал Эдо, когда мы расселись, загородив спинами внутренний кружок от пронизывающего ветра.– Новость о вашей смерти распространилась куда быстрее слухов о том, что Мансин отправил людей вас искать. Никто, похоже, не знает, что случилось с Сичи, и он наорал на всех, кто задавал слишком много вопросов.
–Это он умеет,– пробормотала Сичи.
Министр Оямада с прищуром посмотрел на Эдо.
–Так что задумал Рё? Выкладывайте.
–Много чего.– Эдо вздохнул.– А пока перед всеми делает вид, будто Сичи едет с нами, просто не показывается, хотя все прекрасно знают, что ее нет. С каждым днем он отправляет на поиски все больше отрядов, и – можете не сомневаться – стоит вам выйти из укрытия, он тут же ее схватит. То ли из-за самолюбия, то ли ради скрепления союза, но он нацелен на то, чтобы выдать Сичи за доминуса Виллиуса.
–И окажется в дурацком положении, если брак не состоится из-за отсутствия Сичи.– Оямада хохотнул, явно представив, как это будет.– Хотя, возможно, этот вариант был бы даже лучше для него, чем невозможность выдать ее замуж, поскольку она уже замужем.
–Так у вас получилось?– спросил Эдо, переводя взгляд с меня на Сичи.
–Да,– почти одновременно ответили мы, и Сичи добавила:– А скоро истекут семь дней, и тогда он ничего не сможет поделать.
Эдо ухмыльнулся, став похожим на прежнего себя, каким не был уже очень долго.
–Поздравляю. Жаль, что меня там не было. Уверен, это знаменательная веха в истории Кисии.
–Только если мы сумеем отобрать у Мансина трон,– сказала я.
–В каком смысле отобрать?
–Он же называет себя императором, верно?
Эдо озадаченно покачал головой.
–Да, но… Ты ведь жива. Он не свергал тебя с престола. Он объявил себя императором не потому, что ты плохая императрица, а потому, что ты мертва, а кроме него никого нет.
–Да, но вряд ли все бросятся на мою защиту, если выяснится, что я жива,– сказала я.– Да и он не откажется от трона, не важно, сидит на нем сам или правит вместо меня.
Ответом были только хмурые лица. Холод от камней начал просачиваться через циновку, и колени заледенели, а с ними и все мои надежды. Куда бы мы отсюда ни отправились, на дорогах было опасно. Я слишком долго боролась, чтобы забыть, с чего начала и что мы с Танакой хотели построить. Изменить. Матушка назвала бы это мечтами идеалистов, но стоит ли сражаться за меньшее? Сдаться означало позволить Мансину ослабить позицию Кисии в отношениях с Чилтеем, сохранить внутренние разногласия, по-прежнему враждовать с любыми чужаками и погрязнуть в самодовольстве. Гражданская война, которую развязал мой отец, должна была стать последним доказательством, что Кисия давно развалилась, но брак матушки с императором Кином стал повязкой на рану, позволившей империи хромать дальше в старом ритме.
–Нам наверняка придется сражаться с Рё за трон,– сказал Оямада, прервав мои размышления.– Но не знаю, как это сделать, если только у светлейшего Бахайна нет целой армии.
