–Боюсь, что нет, министр,– ответил Эдо.– Остатки отцовских батальонов плюс те, кто присягнул мне после битвы за Когахейру, едва составляют половину войска, которым командует мини… император Мансин. Однако на этот счет есть и кое-какие хорошие новости.– Он огляделся, словно ожидал, что из темного леса появятся новые солдаты. Увы, никто не появился. Понизив голос, Эдо продолжил:– Многие поисковые отряды Мансина сообщали, что видели следы небольшого полевого лагеря. Кисианского, по их мнению. Большинство считает, что это охрана Сичи, ее особый отряд.
Сичи рассмеялась.
–Это было бы великолепно. Но раз у меня нет никаких солдат, то кто они?
–Явно не наши,– пробормотала я.
–Вообще-то, думаю, как раз твои, Коко.
Я непонимающе переводила взгляд с него на Сичи.
–Мои?
–Задумайся: раз они передвигаются с осторожностью, значит, не хотят, чтобы их обнаружили императорские разведчики. А если они прячутся от людей Мансина…
–Значит, они не на его стороне.
–Вот именно. Это может быть генерал Рёдзи.
Какую бы искру надежды я ни лелеяла, я уже перестала надеяться на возвращение генерала Рёдзи.
–Генерал Рёдзи?– выдохнула я – это имя разожгло искру до пламени.– Ты уверен?
–Нет, но не представляю, кто еще это может быть, и разведчики докладывают, что лагеря определенно кисианские.
Министр Оямада откашлялся.
–Вполне возможно,– сказал он.– Но пока они не здесь, с нами, мы не можем включать их в свои планы.– Он снова пристально посмотрел на Эдо.– Однако вы здесь, ваша светлость. Так вы останетесь с нами или нет?
Я и не догадалась задать этот вопрос, считая, что ответ очевиден. Но Эдо теперь был не моим другом, а светлейшим Бахайном, и у него имелось много обязательств.
–Да,– ответил Эдо со вздохом.– Но это не так просто, как нам хотелось бы. Я не беспокоюсь о личном риске: какую бы сторону я ни принял, моя жизнь все равно в опасности; но если меня объявят изменником, пострадают люди, за которых я несу ответственность. Жителям Сяна могут повысить торговые пошлины или запретят торговать в определенных местах, не дадут доступ к имперским запасам продовольствия, сделают невозможным получить министерский пост и так далее. Отцу долгие годы приходилось с этим разбираться, но то были относительно благополучные годы. Мы не знаем, какой будет жизнь при…– Он поморщился, посмотрев в мою сторону.– Прости, Коко, но жизнь при новом императоре Мансине, как многие считают. У него нет никаких оснований носить этот титул, но все мы знаем, что он будет бороться за него, и я должен рассматривать последствия при всех вариантах.
Оямада медленно кивнул.
–Я боялся, что это будет проблемой. Что Рё внедрит в ваш лагерь шпионов, потому что не доверяет вам.
–Едва ли это удивительно, учитывая мое прошлое,– сказал Эдо и, слегка поежившись, осмотрел темные развалины.
Я старалась не воображать, что он смотрит на руины наших планов. На одной полуобвалившейся стене сидели Тор и Нуру, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, и молча наблюдали за нашим Советом, как у постели умирающего друга.
Когда молчание затянулось, Эдо поморщился.
–Хотел бы я предложить какой-нибудь план, но не знаю, что для тебя сейчас будет самым разумным, даже если я к вам присоединюсь. Если тебя увидят живой, это ослабит позиции Мансина, но трудно сказать, как он отреагирует. Благосклонно отступит и позволит тебе править без него? Этот вариант кажется… скажем так, маловероятным.
–Рё – разумный человек, пока делаешь то, что он хочет,– проворчал Оямада, плотнее запахивая плащ.– За ним всегда нужно внимательно наблюдать, чтобы он не застал тебя врасплох.
Сичи согласилась с ним, но, пока они обсуждали характер Мансина, мои мысли блуждали. Если меня увидят живой. Такая мелочь, но имеющая такие последствия. Эдо прав, Мансин меня не сместил, не занял мое место, потому что я не справилась. В глазах всех кисианцев, кроме его близкого окружения, Кисией правила я, пока не погибла. Точнее, пока Мансин не объявил меня мертвой. Может, мне и не нужен грандиозный план, по крайней мере пока. Мне просто надо быть живой.
–Эдо,– резко сказала я, вмешавшись в их неспешный разговор.– Пока ты не можешь остаться с нами, но не выделишь ли нам несколько солдат для защиты? Верных людей, которые точно на нашей стороне.
–Да, конечно. Мне самому следовало об этом подумать, это самое меньшее, что я могу сделать.
Сичи оживилась и посмотрела на меня.
–У тебя есть план?
–Не совсем, но мы не можем принять решение, пока не узнаем, как отреагирует Мансин на то, что мы живы.
–Если вы намерены кинуть ему наживку…– предупреждающе начал Оямада.
–Не волнуйтесь, министр, это будет самая скромная наживка.– Я с улыбкой оглядела настороженные лица, и ночь перестала быть такой холодной.– Я хочу вынудить его ответить, просто продолжая жить как ни в чем не бывало.
–Не уверен, что понял вас, ваше величество.
–Все просто, как и сказал Эдо, министр. Мансин меня не свергал. Он не выиграл битву, просто занял трон в мое отсутствие. Если я буду сражаться с ним, он атакует в ответ, но если я просто… буду править как императрица и развею слухи о своей смерти, ему понадобится план получше.
На лице Оямады медленно расплылась улыбка.
–Ха! Ему это точно не понравится.
Лорд Пирин поприветствовал меня улыбкой. Он оказался моложе, чем я ожидала, но в последнее время многие сыновья получили титул от отцов. Прежний лорд был союзником императора Кина, хотя трудно сказать, кого он поддерживал – императора или армию. Тогда это не имело значения. А теперь имело.
–Ваше величество,– сказал лорд Пирин, поклонившись.– Такая честь принимать вас в моем доме.
Я не предупредила его о своем прибытии, и, пока мы обменивались приветствиями, смущенные служанки поспешили принести чай. Они попятились, одновременно кланяясь, и звон чашек еще долго стоял в воздухе.
–Выпьете со мной чаю?– спросил лорд Пирин, стараясь выглядеть скучающим.– Окажите мне честь.
Я согласилась с императорским достоинством, пытаясь копировать манеры матушки. Я садилась за столы тысячи раз, но все же до сих пор чувствовала себя неуклюжей и слишком крупной, совершенно неуместной. Лорд Пирин с равнодушным видом сел напротив.
Из-за чилтейского вторжения многие лорды центральной Кисии бежали в поисках безопасности, но уже вернулись, несмотря на то что чилтейская угроза сохранялась. Города и деревни лежали в руинах, некоторые опустели, другие кишели беженцами из Мейляна, и везде недоставало припасов, чтобы продержаться до конца зимы. Многие лорды и губернаторы, с которыми я встретилась за последние два дня, смирились с тем, что голод и болезни опустошат их земли и ничего нельзя поделать. На юном лице лорда Пирина уже была написана безысходность.
