–Вы знали, что они будут здесь, почему не сказали?
–Я не мог,– так же спокойно ответил он.– Я не был уверен, что удастся прийти к соглашению. Кроме того, все, что вы знаете, может стать известным доминусу Виллиусу, а этого он знать был ни в коем случае не должен.
–Ваше секретное оружие.
–Мое секретное оружие. Как я понял, вы уже знакомы с заклинательницей Эзмой.
Я сухо усмехнулась.
–Да уж, знакома. То, что она именует себя заклинательницей,– величайшее оскорбление моего народа. Она недостойна даже называться левантийкой.
Аурус выгнул брови и взглянул через плечо, проверить, как идет постройка его шатра. Он махнул рабам рукой. Они почти закончили возводить сам шатер и скоро начнут заносить мебель, которую возил с собой Аурус.
–Думаю, нам следует продолжить разговор в более уединенном месте,– промолвил он, жестом указывая на вход в пустой шатер.– Просто ради предосторожности.
Хотя мы говорили на левантийском, я посчитала, что будет лучше, если никто не увидит нас спорящими, и последовала за секретарем внутрь.
Без мебели и ковров шатер представлял собой огороженный со всех сторон квадрат травы и арку света, проникающего через откинутый полог. Аурус раздраженно хмыкнул, но сказал:
–Если у заклинательницы Эзмы такая дурная репутация, почему за ней следует столько левантийцев?
–Почему столько людей следует за Лео?
–Потому что он олицетворяет то, чего они хотят. В его случае это традиционные ценности и чилтейское правление в святой империи.
–Не только в его случае. Они хотят одного и того же, просто используют разные методы. Вы не можете вступить с ней в союз… мы не можем.
Торопливые шаги возвестили о возвращении рабов, один из них нес зажженный фонарь, а другие – свернутый ковер. Они опустили его прямо у входа и начали разворачивать, остановившись только у наших ног. Аурус вздохнул, перешагнул на уже развернутую часть и взял фонарь. По взмаху руки секретаря рабы снова ушли, но, по крайней мере, теперь у нас было больше света. Выражение, которое фонарь высветил на лице Ауруса, не сулило ничего хорошего.
–Вы говорите так, будто у меня есть выбор,– нахмурился он.– Поведайте, почему мы не можем заключить с ней союз, если уже вынужденно заключили его с лордом Виллиусом. Что она сделала?
–Она не настоящая левантийка. Она решила работать на…
Я захлопнула рот. Как я могу сказать, что она связана с Гостями, которые изгнали нас с родины, что она сражалась за Единственного истинного Бога, если я здесь в роли иеромонаха? Абсурдность всего этого просто ошеломляла, да и откуда мне знать, что секретарь Аурус тоже не связан с Гостями?
–Работать на?..– поторопил он.– Если у нее есть союзники, о которых мне неизвестно, я должен о них узнать. Вы так не думаете?
–Ваши речи звучат разумно, но как я могу быть уверена, что вам можно доверять?
–Вы всё еще сомневаетесь во мне? Разве я не сделал все, что вы просили, и даже больше?
–И вступили в союз с опасной мошенницей!
В шатер поспешно вошли еще двое рабов, неся одну из кушеток секретаря. Они прошли между нами, чтобы поставить ее на место, но Аурус не сводил с меня глаз, нахмурив брови. Как только рабы ушли, он вздохнул.
–Я знаю об Эзме э’Топи только то, что впервые встретил ее несколько лет назад, хотя в основном она имела дело с предыдущим иеромонахом, отцом лорда Виллиуса. Насколько мне известно, и, полагаю, насколько известно остальным из Девятки, у нее нет других союзников. Итак, хотите ли вы что-то мне рассказать?
Я закусила губу, мягкая ткань маски соприкоснулась с кожей.
–Вы… вы слышали о Гостях?
Он прищурился и медленно и осторожно произнес:
–Да. Как и вы, поскольку довольно давно уже боретесь с одним из них.
–Борюсь?
–С лордом Виллиусом. Или мы с вами говорим о разном?
Кусочки мозаики внезапно сложились в единое целое.
–Да, конечно, он Гость. А Эзма знала его отца? Интересно…
–Вы имели в виду других Гостей, не лорда Виллиуса?
–Да, в наших степях. Из-за них нас изгнали, и Эзма знала об этом и ничего не сделала, а может, даже была как-то замешана. Поэтому ее изгнали и лишили звания.
Он бросил взгляд на кушетку, стоявшую между нами, но не сел.
–Я понимаю, почему она так же отвратительна вам, как лорд Виллиус нам обоим, но это не повод отказываться от полезных союзов. Крайне редко можно позволить себе…– Он помахал рукой, подыскивая нужное слово.– Быть избирательным в подобных вещах,– поморщившись, закончил он.
Он был прав, но я не могла согласиться. Эзма знала о Гостях и ничего не сказала, обратилась против своего народа, пыталась убедить меня в том, что я Вельд и моя потеря зрения – это дар, и произошла она не случайно. Я выставила вперед руку, как будто могла оттолкнуть эти воспоминания, но они все так же ярко стояли перед глазами.
–Дишива.– Аурус посмотрел на мою руку, и я поспешно отдернула ее.– Я понимаю, что вы встревожены, и у вас есть на это все права. Эзма может предать нас, но у нас нет выбора. Без нее и ее левантийцев нет никаких гарантий, что мы сможем взять город, не дожидаясь возвращения лорда Виллиуса, и если Эзма может предать, то он предаст наверняка. Нам нужно преимущество в силе, и немедленно.
Меня терзало чувство вины. Может быть, если бы я сумела убедить солдат Лео пойти с нами, если бы нашла слова получше… Я покачала головой, не желая вдаваться в «если» и «может быть». Чтобы ослабить власть Лео, нужно взять Симай до его возвращения, и это единственный способ.
Я кивнула, порадовавшись хотя бы тому, что секретарь выслушал мои переживания и осознает возможность предательства с обеих сторон.
Мне показалось, что Аурус хотел сказать что-то еще, но принесли вторую кушетку, и секретарь крепко сжал челюсти. Еще раз кивнув, я оставила его руководить расстановкой мебели и вышла на вечерний воздух.
За неимением церкви в центральной части лагеря для меня поставили шатер. Не такой роскошный, как шатер секретаря Ауруса, он уже был освещен и обставлен. Я с радостью скрылась внутри, готовясь снять маску и просто подышать, забыв на несколько мгновений о бедах и заботах.
Уже потянув завязки, я вдруг остановилась на пороге. В шатре кто-то был – кто-то знакомый, но я никак не могла сообразить, кто это, пока он не заговорил.
–И я рад тебя видеть, Ди.
–Ясс!
Я кинулась к нему и попала прямо в медвежьи объятья. Меня окутал его землистый запах, биение его сердца отдавалось в ушах, и на несколько блаженных мгновений я сбросила с себя тяжесть ответственности за будущее левантийцев.
–Я так волновалась за тебя,– пробормотала я, уткнувшись ему в шею.
