–Для чего ты это делаешь?
–Я же сказала: хочу захватить империю.
–Как же ты сумеешь ее захватить, если снова отдашь кисианцам?
Она на мгновение нахмурилась, а потом на лице появилось недоумение. Солдаты и корабли, сказал Аурус. Солдаты и корабли.
Понимание сразило меня как стрела, и я сделала шаг назад, переводя дух.
–Значит, ты завоевываешь не Кисию. Ты захватываешь степи.
По ее молчанию я поняла, что не ошиблась.
–Ты сказала, что будешь сражаться за наше будущее и за наш народ, а не против него,– дрожащим голосом произнесла я.– Ты… ты…
Я смотрела на нее, растеряв все слова, разгневанная и растерянная. Как могли левантийцы, стоявшие рядом с ней, слышать все это и не отворачиваться от нее? Она убедила их своим постоянным враньем?
–Осторожнее со словами, Дишива,– тихо и напряженно произнесла Эзма.
–Нет. Все, что я делала, было для моего народа. Я защищала левантийцев от уничтожения, которое нес нам Лео Виллиус. Отдавала всю себя, чтобы получить земли и защиту, которую обещал секретарь Аурус. То, что ты намерена отобрать все это у нас, у меня, пойти против собственного народа,– подлость. Ты не заклинательница. Весы Моны сломаются от тяжести твоих грехов.
В воцарившейся тишине кто-то ахнул, но Эзма просто взялась за поводья.
–Разговор окончен,– сказала она, сплюнула наземь, развернула лошадь и удалилась, оставив группу Клинков охранять нас в ловушке внутри стен.
Я кое-как спустилась со сторожевой башни. Подступала паника, и ночь расплывалась перед глазами. Где-то рядом Аурус выкрикивал приказания, сонный двор теперь ожил, повсюду звучали шаги. Ни один солдат не запаниковал, но, когда, обернувшись к Аурусу, я собралась спросить, что он им сказал, он уже исчез в доме, мелькнул только подол туники.
Я поспешила за ним.
–Секретарь!– окликнула его я, чувства и ощущения постепенно, как распространяющееся тепло, возвращались в тело.
Он не ответил и не обернулся, просто пробежал вверх по лестнице в сторону, противоположную той, откуда мы несколько минут назад пришли.
Я не знала, что делать дальше, и последовала за ним.
–Секретарь?
Чем дальше я отдалялась от входа, тем тише становилось поместье, жизнь ушла отсюда из-за новой неразберихи. Скоро ли солдаты узнают, что все они теперь пленники?
–Секретарь?
Я заглядывала в одну комнату за другой и осматривала коридоры, пустые и в большинстве темные. Но в конце галереи мое внимание привлек скрежет. Я уже давно заблудилась, оставалось только идти на звук, отдававшийся эхом в пустоте. Он стал громче, и я раздвинула дверь, такую же, как другие. Аурус стоял, прислонившись к стене, и отчаянно, с дрожью и скрежетом втягивал воздух. Выдыхал и опять судорожно хватал воздух, как утопающий. Всплыли неприятные воспоминания. Я сидела на полу в Когахейре и не могла дышать, а Лашак обнимала и успокаивала меня.
Аурус, задыхаясь, соскользнул на пол. Это было совсем не похоже на Ауруса, которого я до сих пор знала, на того, в ком сейчас нуждалась. Но я не могла оставить его страдать в одиночестве и опустилась с ним рядом.
–Дышите,– сказала я, робко обнимая его плечо.– Повторяйте за мной и делайте вдох в конце каждой строки. Мы Клинки и охотимся.
Аурус обратил ко мне раскрасневшееся лицо, и к панике добавилось смятение.
–Слушайте, это все, что я могу сейчас сделать, так что просто повторяйте, это поможет.– После этих слов я сделала глубокий вдох, выдохнула и продолжила:– Чтобы ваши руки были чисты.
–Чтобы… чтобы ваши.
Он сделал глубокий вдох, но не смог продолжить. Я ободряюще кивнула.
–Мы Клинки и убиваем,– продолжила я, опять глубоко вздохнула и выдохнула.– Чтобы ваши души были легки.
–Чтобы ваши души… души были… были легки.
–Мы Клинки и умираем.– Глубокий вдох.– Чтобы вы жили.
–Чтобы вы… вы жили.
–Хорошо! Мы еще сделаем из вас левантийца!– Я похлопала его по плечу.– И давайте начнем сначала.
Я опять произнесла те же слова, и он повторил их за мной. Ритм его дыхания замедлился, и страх, что он передаст свою панику мне, ослаб. Еще раз, и он выговорил почти все фразы, дыхание стало глубже. А к концу четвертого круга к нему вернулось что-то вроде спокойствия, пусть и неустойчивого.
–Лучше?– спросила я.
–Да, намного. Это ваша клятва?
–Да. Мы даем ее при Посвящении, обязуясь служить своему гурту. После этого нас клеймят.
–Клеймят?
–Да, клеймят. И нет, это не варварство. Это значит, что бы со мной ни случилось, боги будут знать, что я принесла жертву ради народа, и она склонит весы Моны в мою пользу, когда я умру.
Он вздохнул, усаживаясь поудобнее, самая сильная паника миновала.
–Как, должно быть, славно во что-то верить.– В его голосе послышались прежние тягучие интонации.– Когда ни во что не веришь и этот мир – все, что у тебя есть, неудачи переносить труднее. Я совсем разбит.
–Мы поищем выход отсюда. Если не найдем, вы можете попросить Девятку о выкупе.
Он вскинул вверх руки и выдохнул, дыхнув запахом вина.
–В Чилтее репутация – это все. Получить и власть, и влияние возможно только за деньги, тут нужны и торг, и вложение капитала, и личные отношения, а для этого важна репутация. Это основа всего, и если она поколеблется, все рухнет.– Аурус взглянул на меня с горькой усмешкой.– Как вы думаете, что останется от моей репутации, когда люди узнают, что меня обманула левантийская священнослужительница, и что меня взяли в плен в городе, который я только что захватил?
–Я… должна признать, что мудрейшим вы при этом не выглядите, но ведь и обстоятельства необычные.
–Вы слишком добры.– Речь Ауруса определенно становилась протяжнее.– Не думаю, что мои соотечественники согласятся с вами, даже если мы выживем. Ну, а если она свяжется с кисианцами, и Чилтей будет унижен потерей и армии, и города, моя репутация станет такой, что лучше мне умереть.
–Это очень трагично.
–Приравняйте это к вашему понятию чести. Может, вы и не считаете неудачу бесчестьем, но мы – да.
–Не бесчестьем, но…– Мои слова утонули в возвращающемся страхе. Последствия этой неудачи много хуже, чем просто бесчестье. Из-за страстной веры Эзмы в святую империю левантийцы могут потерять все.
–Помните, вы обещали Эзме корабли и солдат? Они ей нужны, чтобы завоевать степи во имя Единственного истинного Бога, уничтожив при этом все, что составляет сущность моего народа, и все, что у нас есть. Вы об этом знали?
Аурус медленно покачал головой.
–Нет. Ну… и да, и нет. Я догадывался, что она намерена завоевать землю, которую и объявила бы святой империей. Полагаю, олигархи, изначально заключавшие сделку, могли выяснить, о какой земле речь, и решить, что им выгодно в этом участвовать. Но меня не проинформировали.
