Брейлир повторил заключительную строчку еще четыре раза, а потом опустил скрипку и смычок.
–Это песня марнишских крестьян,– сказал Идриан, качая головой.– Унылая, как лужа мочи.
–Это единственная марнишская песня, которую я знаю,– смущенно признался Брейлир и улыбнулся.– Я подумал, вдруг она вас подбодрит. Я… ошибся?
–Нет-нет.– Идриан был ошеломлен; его мысли перенеслись на сорок лет и восемь тысяч миль назад.– Просто я не слышал ее с самого детства.– Он вздрогнул и надавил на свой стеклянный глаз.– Тоже подарок от Тадеаса?
–Нет, сэр. Только от меня, сэр.
Идриан повернулся к нему спиной и снова стал смотреть на горизонт. Несколько минут прошло в молчании. Брейлир пощипывал струны своей скрипки, настраивая ее, но больше не играл. Что-то в этой песне, казалось, задело за живое и его самого. А Идриан просто чувствовал запах обмолоченного зерна и горных цветов, слышал журчание ручья в горах. В горле у него встал ком.
–Хороший ты парень, Брейлир. Иди поиграй солдатам. Им это нужно больше, чем мне.
–Слушаюсь, сэр.
Идриан подождал, пока оружейник не уйдет, и спустился с бастиона, держа меч на плече. Железнорогие разбили лагерь прямо во дворе форта, и ему не потребовалось много времени, чтобы найти Писклю. Они с Фенни сидели, прижавшись друг к другу, в углу, за палаткой.
–Писк!– окликнул ее Идриан.– На минутку, пожалуйста.
Пискля подошла к Идриану:
–Добрый вечер, сэр. Я так и не спросила, подошли ли вам те перчатки?
–А чего ж не подойти, хорошие перчатки,– ответил Идриан с улыбкой. Он услышал свой голос и понял, что надрыв, который присутствовал в нем после стычки с летучим монстром, теперь прошел. Неужели скрипка Брейлира вылечила его? Мимолетное воспоминание о давно забытом доме – вот что ему было нужно? Или скоро все начнется сначала? Да какая разница.– Та тварь, с которой я сражался там, на крыше…– сказал он, указывая на окно комендантской квартиры,– ты хорошо ее разглядела?
Пискля задумалась и немного помрачнела:
–Не лучше, чем те, кто глядел с земли. Хотя… Пожалуй, описать ее я смогу.
–Она походила на существо, которое ты видела в лесу той ночью, когда случился Поток Граппо?
Пискля напряглась. Идриан понял, что она много об этом думала, но ей никто не задавал вопросов.
–Нет. То было совсем другое. Они такие же разные, как я и вы.
–То существо в лесу было гласдансером?
–По моим ощущениям – нет. Не то что тварь на крыше.– (Идриан снова посмотрел в небо и задумался.)– Это все, сэр?
–Все, Пискля. Поцелуй за меня Фенни.
Это развеяло печаль, и Пискля улыбнулась.
–Сию минуту, сэр,– сказала она и поспешила назад.
По мнению Идриана, существовало две возможности: либо все они немного спятили и Пискле что-то померещилось там, в лесу, либо существ было несколько – два, или три, или дюжина, или целая сотня. Точно сказать было невозможно. Кто эти твари? Шпионы? Наемные убийцы? Откуда они взялись? Тайное оружие грентцев? Или Керите привезла их из далекой страны?
Не важно. Кем бы они ни были и откуда бы ни взялись, в следующий раз, увидев летающего гласдансера, он его убьет.
Тесса не признавалась даже себе в том, насколько спокойнее ей стало, когда Бринен догнал их с Тираной. С ним были повозки с припасами и две дюжины охранников. Теперь участников экспедиции стало около сорока. Не армия, конечно, но, если Дорлани, или Магна, или любая другая семья-гильдия выследит их, противник не подкрадется незамеченным и не выкрадет канал у них из-под носа.
До Кузни добрались около полуночи. Моросил дождь, дул сильный ветер, хотя в месте за милю до этого было ясно. Тесса обрадовалась, когда, поднявшись на вершину, обнаружила, что Пари и ее помощники не только установили палатки для защиты от ветра, но и накрыли брезентом пробитую крышу маяка и разожгли огонь в очаге на первом этаже.
–Громоотвод на месте,– отчиталась Пари, явно довольная собой.
Тесса задержалась, оглядела медную корону, возвышавшуюся над руинами маяка на дюжину футов, потом вошла внутрь и осмотрела плоды работы Пари.
–Все в порядке?
–Я точно следовала твоим схемам.
Толстый медный кабель выходил наружу через крышу и свободно свисал, не касаясь земли. Рядом шел кабель покороче, проведенный прямо через центр канала феникса. Третий был зарыт в земляной пол маяка. Каждый отрезок заканчивался соединением, которое легко пристыковывалось к другому; громоотвод крепился к каналу, а тот, в свою очередь, к заземлителю. Тесса подумала: если ее теория верна, молния пройдет через центр канала и даст ему энергию, которую он усилит и направит в емкость для использованного годгласа, а основная часть разряда уйдет в землю, не причинив никому вреда.
Необходимо было собрать канал, и, хотя час был поздний, Тесса знала, что не сможет заснуть, пока не установит все. Она закрепила муфты, надев толстые кожаные перчатки, хотя понятия не имела, действительно ли они помешают молнии убить ее в случае неожиданного удара. Пари помогала ей, принося то, что охранники Граппо выгружали из тележек.
Когда они закончили, Тесса с довольным видом вздохнула и отступила назад, чтобы осмотреть свою работу. Одно дело – изучать диаграммы, выдвигать теории и составлять схемы, и совсем другое – сделать так, чтобы все это полностью отвечало ее требованиям.
–Думаешь, эта штука сработает?– спросила у нее Пари.
–Если да, наши имена останутся в истории,– ответила Тесса.– Если нет, окажется, что мы зря потратили кучу денег Демира.
–Или и то и другое.
–Как так?
–Как бы нам не прославиться тем, что нас убила молния.
Пари приподняла брови, и Тесса не сразу поняла, что это шутка. Ну или почти шутка.
–Никакая молния нас не убьет,– сказала она, надеясь, что ее голос звучит уверенно. Тирана уже считала ее сумасшедшей. Бойцы не должны были проникаться этой идеей.– Пока эти три отрезка кабеля не соединены вместе, а канал феникса заземлен, опасности не возникнет.
–А что будет, если заземление исчезнет?– спросила Пари.
Тесса покачала головой:
–Тогда молния может и убить. Но этого не будет. Мы же следовали всем указаниям профессора Волос. В крайнем случае мы не добьемся ничего.
И это, молча сказала себе Тесса, будет для нее хуже смерти. Столько работать, создать целый механизм, и все для того, чтобы начать все заново. Если она потерпит неудачу, то подведет себя и Демира, предаст наследие Касторы.
–Знаешь,– с усмешкой начала Пари,– мой отец хранит весь годглас, каким пользовался в жизни. Складывает в шляпную коробку под кроватью. Сколько я себя помню, его мать, моя бабка, все время упрашивала его «выбросить это барахло». Одного низкорезонансного форджгласа кусков сто, а то и больше. Может, и другие есть. Если все сработает и годглас действительно начнут перезаряжать, он будет так хвастаться, что лопнет от гордости.
