–Извините, сэр,– заторопился он, путаясь в словах; его дружки сделали большой шаг назад, как бы показывая, что он сам по себе, а остальные тут ни при чем.– Я просто хотел подсказать вам дорогу.
–Ну так давай,– поймал его на слове Демир.– Где тут заведение Харлена? Возничий высадил меня слишком рано.
Пошептавшись, все четверо дружно ткнули пальцем в дальний конец улицы. Демир нашел у себя в кармане кусочек низкорезонансного форджгласа и бросил его главарю. Тут же завязалась потасовка, звуки которой он слышал все то время, что шел по улице. Обходя лужи, он старался сохранять такой вид, который отбил бы у всех любопытных охоту задавать ему вопросы.
Пройдя два квартала, он обнаружил заведение Харлена, располагавшееся в тупике между двумя фабриками. Узкую входную дверь освещал единственный газовый фонарь, над ней, прямо на стене, мелом было написано название.
Заведение было открыто. Демир вошел и сразу оказался в большом зале с низким потолком, где нечем было дышать от табачного дыма. Помещение было полутемным, но по-своему уютным. Демир показал свой гильдейский знак неповоротливым охранникам у двери, и те пропустили его, не сказав ни слова. На подушках посреди комнаты нежились какие-то люди, наслаждаясь опьяняющим действием темно-бордовых кусочков стекла, продетых в ушные мочки.
Демир нашел невысокого толстяка, страшного как смертный грех, но дорого одетого, с фиксой из низкорезонансного сайтгласа во рту. Увидев Демира, он широко раскинул руки и осклабился:
–Демир!
–Харлен. Давненько не виделись.
–Я вчера получил твою записку. Сделал за тебя ставки.– В его руке как по волшебству возникла толстая пачка банкнот, которую он протянул Демиру.– Если ты продолжишь так выигрывать, у людей крышу снесет.
–Просто выдался удачный день,– ответил Демир и улыбнулся в ответ.
Они поддерживали знакомство с тех пор, как одиннадцатилетний Демир сделал в заведении Харлена свою первую ставку. Конечно, Харлен не принадлежал к высшему обществу, зато он никогда не жадничал и довольствовался тем процентом, который отстегивал Демир. Тот заметил, что старый знакомец со страхом глядит на его татуировку гласдансера, и разозлился, но тут же сдержался. Конечно, он вправе был ожидать, что старый деловой партнер придерживается о нем лучшего мнения, но ничего не поделаешь – такова цена, которую платят все гласдансеры: люди боятся находиться рядом с ними.
–Мне нужна услуга,– сказал он Харлену.
–Для моего друга – все, что угодно.
–Лечаури Пергос еще делает ставки?
–А как же!
–И по-прежнему проигрывает больше, чем выигрывает?
Харлен ухмыльнулся. Отлично.
–Сколько он тебе должен?
–Сто пятьдесят три тысячи.
Демир еле слышно ругнулся. Стекло тебя покорябай, Лечаури. Видно, азартная игра вошла у него в привычку. Плохо.
–Ладно. Пусть он заплатит.
–А?– переспросил Харлен, поднимая брови.– Что, прямо сейчас?
–Сию минуту.
Судя по глазам Харлена, букмекеру было интересно, как будут развиваться события,– но он знал, что не стоит задавать лишних вопросов. Как бы ни страдал Демир от своего гласдансерства, иногда оно все-таки шло на пользу.
–Сейчас устрою. Эй, Джили! Возьми-ка форджглас и мигом снеси эту записку сборщикам долгов.
С этими словами Харлен нацарапал записку, которую отдал одному из молодых головорезов. Тот умчался прочь, и Демир какое-то время слышал дробный топот в грязном переулке. Чтобы скоротать ожидание, он взял у Харлена кусочек низкорезонансного дейзгласа и тоже завалился на подушку в углу, наслаждаясь приятными покалываниями и другими ощущениями, которые вызывало волшебство.
Не прошло и получаса, как охранник вернулся, а еще десять минут спустя в помещение ворвался другой старый знакомый Демира – Лечаури Пергос: высокий, худощавый мужчина. Сочетание темно-оливковой кожи и длинных огненно-рыжих волос поражало, особенно с непривычки. На нем была яркая мантия секретаря Ассамблеи. Малиновые ногти на мизинцах говорили о том, что это клиент семейства Магна. Вбежав, он заорал:
–Харлен! У меня есть еще две недели, стекло тебя раздери! Вот же твой собственный вексель! Какой ты после этого коммерсант, а? Еще. Две. Недели.
Харлен повернулся к нему со скучающим видом человека, привыкшего к подобным тирадам:
–Вот именно, я коммерсант. Взыскание долгов – часть коммерции. Я взыскиваю долги постоянно, и с тебя тоже.
Демир вынул из уха стекло, тут же затосковав по прекратившемуся удовольствию, и не спеша направился к ним. Подойдя ближе, он прислонился к колонне и достал из кармана пачку банкнот, держа ее одной рукой так, чтобы было хорошо видно.
Лечаури продолжал орать на Харлена:
–Ты не можешь взыскать с меня долг на две недели раньше срока! Это преступление! Это…
Он замолчал, медленно поворачивая голову к Демиру, словно наконец заметил его присутствие.
–Привет, Леч,– с ухмылкой сказал Демир.
Пристально посмотрев на него, Лечаури побледнел так, словно увидел привидение:
–Демир? Я слышал, ты вернулся.
–Надо же, в каком месте мы встретились.– Демир подбросил пачку банкнот и поймал ее.– У тебя что, проблемы?
Лечаури не сводил глаз с денег в руке Демира. Он облизнулся, и Демир буквально прочел мысли, которые вертелись у того в голове.
–Да уж,– медленно начал он.– Хорошенькое место для встречи.– Тут он прищурился.– Сукин ты сын. Это ведь ты требуешь возврата долга, так?
–Я? Да ни за что. Просто тебе, кажется, нужны наличные. Вот я и подумал: поможем друг другу?
Лечаури жадно разглядывал банкноты в руке Демира.
–Что тебе от меня надо?
–А вот это мы обсудим у меня в кабинете,– сказал Демир и вышел в переулок, жестом приглашая Лечаури следовать за ним.
Когда они остались одни, Демир хлопнул старого приятеля по плечу:
–Как ты? Я слышал, ты женился на девушке из семьи Магна и стал секретарем Ассамблеи. Хорошая должность.
–Да,– коротко ответил Лечаури.
Демир вглядывался в лицо старого друга, отыскивая в нем признаки неудачливого игрока: морщинки, возникающие от беспокойства, усталость, бегающий взгляд. Теперь, зная, сколько Лечаури задолжал Харлену, Демир понимал: если родственники жены узнают о его проблемах с азартными играми, все закончится печально.
–А помнишь пьесу, которую мы с тобой сочиняли?– принялся ностальгировать Демир.– Сколько нам было тогда, тринадцать? И как мы ходили потом по публичным домам на улице Славы в поисках актрис? А они не принимали нас всерьез.
–Хорошее было время,– ответил Лечаури без энтузиазма.– Чего ты от меня хочешь, Демир?
