Никто не замечал Идриана, который, скорчившись, сидел за дымоходом. С этой точки он видел сразу два перекрестка. На одном выстраивались для новой атаки зеленые куртки, ярко-зеленые звезды на их мундирах сверкали на солнце. На другом, так далеко, что Идриан едва видел их, затаилось около сотни железнорогих.
Вэлиент поднял руку в направлении Идриана и утвердительно махнул.
Значит, они готовы. Идриан махнул в ответ.
Рев бараньего рога вспорол воздух, эхо отразилось от стен домов, и железнорогие двинулись вперед ровной поступью. Пехотинцы шли с примкнутыми штыками, за ними следовали саперы с пращами и гранатами. Через несколько секунд зеленые тоже пошли в атаку.
Сосчитав до десяти, Идриан покинул свое укрытие и побежал в ту же сторону, что и атакующие, только по крышам. Он мчался во весь опор, ноги скользили по черепице. Приходилось взбегать по скату крыши, а потом, перевалив через конек, спускаться по другому скату. Вот он перепрыгнул шестифутовую щель между двумя домами. Форджглас в доспехах подстегивал его, магические вибрации отдавались в костях.
Один дом, второй, третий. Пятый был уже на территории Грента. Там он перелез через очередной конек и заметил женщину с мушкетом: она целилась в железнорогих сверху и теперь как раз повернулась, наводясь на цель. За полсекунды Идриан поравнялся с ней и, даже не замедляя хода, одним ударом меча рассек ее мушкет, руку и живот.
Он перескочил через очередную щель и приземлился на соседней крыше; за его мечом тянулась лента внутренностей. Два вражеских стрелка видели, что он сделал. Один из них прицелился и выстрелил, но Идриан легко отразил пулю щитом и проткнул стрелка; второй сиганул с крыши, решив, что скорее уцелеет в борьбе с гравитацией, чем в схватке с пробивником. Впереди грянул дружный залп грентцев. Оставалась одна крыша. Последний прыжок, и Идриан оказался на плоской крыше какой-то технической постройки, кишевшей грентскими стрелками.
Они не заметили его приближения, что дорого обошлось им.
Прошло всего несколько секунд с тех пор, как Идриан начал свой бег. Теперь он находился на высоте четвертого этажа, прямо над позицией грентцев, и понимал, почему их так трудно выбить: солдаты, целых две роты, залегли в засаде за высокой баррикадой, стреляя поочередно, а за второй баррикадой укрылся гласдансер – осколки толстого стекла висели над его плечом, готовые лететь навстречу пехоте.
Идриан ждал, наблюдая за улицей. Железнорогие подошли и встали. Вэлиент начал выкрикивать приказы. Пехотинцы из первой шеренги опустились на одно колено и прицелились, стоявшие во второй шеренге вскинули ружья у них над головой, и вместе они дали залп по защитникам Грента. Едва прогремели выстрелы, как снова запел бараний рог. Гранаты вылетели из пращей, пронеслись над баррикадами и взорвались с такой силой, что задрожало даже здание, на котором был Идриан.
Железнорогие пошли в штыковую атаку: именно этого сигнала и ждал Идриан. Он посмотрел вниз, снова нашел глазами гласдансера и увидел, что тот готов швырнуть смерть в железнорогих. Идриан прыгнул, раскинув руки с мечом и щитом, точно крылья. Четыре этажа пустоты просвистели мимо, но он едва заметил их: надпочечники выбрасывали в кровь адреналин, вызывавший бешеное сердцебиение. Время будто остановилось, и гласдансер взглянул вверх за полсекунды до того, как Идриан приземлился ему на плечи.
Тело гласдансера смягчило удар, хотя Идриану все же досталось. Без защитного стекла, которое укрепляло мышцы, он бы сломал обе ноги. Гласдансер сложился под ним, но тут же перекатился через щит и вскочил, послав вперед пригоршню стекла, которое вырезало целую группу. Своим щитом он раздробил череп офицеру, ударил еще раз и бросился на следующую группу пехоты. Однако оборона грентцев дала слабину в тот миг, когда солдаты поняли, что среди них оказался пробивник противника, и пошли на него вместо того, чтобы отбивать атаку железнорогих. Всего через пару секунд рогатые шлемы хлынули через баррикаду, а за ними пожаловали зеленые куртки, жаждущие мести.
И пошла кровавая потеха, настоящая бойня, провал ее возьми. Дольше всех держались гренадеры – личная охрана герцога: они сопротивлялись, пока Идриан не добрался до них и не зачистил позицию. Но в основном грентские пехотинцы гибли от оссанских штыков либо гранат Мики. Лишь немногим удалось уйти.
Меньше чем десять минут спустя Идриан, тяжело дыша, остановился: вокруг него валялись мертвецы и куски тел, издалека неслись крики раненых да редкие мольбы о пощаде, исходившие от недобитых грентских пехотинцев. Перекресток заняли зеленые, поспешно разбиравшие баррикады, чтобы перенести их на другое место и подготовиться к контратаке.
Идриан подумал: если противник решит контратаковать здесь, то это уже работа зеленых, пусть справляются сами. Он пошел искать Вэлиента, который уже собирал солдат, готовясь отправить их на исходную позицию.
–Пятеро убитых, восемнадцать раненых,– доложил Вэлиент.
Идриан кивнул. Неплохо, учитывая все обстоятельства.
–Вот это ты прыгнул так прыгнул. Таш говорит, что ты сел прямо на плечи их гласдансеру. Это правда?
Идриан ухмыльнулся. Соблазн был слишком велик, и он не устоял:
–Последнее, что этот ублюдок видел в жизни, были мои ботинки.
С этими словами он повернулся в сторону юга и поднял голову, глядя на вершину холма, где стоял дворец. Зеленые куртки заняли выгодную позицию, а значит, натиск оссанцев продолжится.
Вэлиент хлопнул его по плечу и тут же скорчил гримасу: его ладонь стала скользкой от крови грентцев.
–Давай вернемся,– сказал ему Идриан.– Сегодня мы все равно не будем брать дворец, зато можем полностью зачистить этот район.– Он вошел во вкус. Когда оссанцы начнут атаку на холм, он пойдет впереди них и первым ворвется в герцогский дворец. Там он заберет самородок, а если им всем повезет, захват дворца поставит точку в этой небольшой войне.– Кстати, мне нужна твоя помощь.
–Ха, после сегодняшнего прыжка можешь просить меня о чем угодно! Только скажи, что надо, я все сделаю.
–Найди мне овечью шкуру. Надо завернуть кое-что хрупкое.
16
Первые сутки на стекольном заводе Айвори-Форест измотали Тессу. Она проработала день, урвала несколько часов сна в общей спальне, которую делила с двадцатью другими заключенными, и встала рано, чтобы понаблюдать, как помощники зажигают обогревательные камеры. До полудня она едва успела сделать норму предыдущего дня, за себя и за Аксио, и тут же начала следующую.
Работая, она думала о канале феникса. Сидя в фургоне злосчастного арестованного семейства, она успела разобраться в проекте Касторы и теперь взвешивала разные идеи, чтобы занять свой ум чем-нибудь. Магический преобразователь, похожий на небольшую пушку, не шел у нее из головы, подставляя ее внутреннему зрению то один бок, то другой: Тесса буквально видела его со всех сторон, заодно думая, какие улучшения в него можно внести.
Если кто-нибудь из заключенных и заметил, что она прикрывает Аксио, то ничего не сказал. За ними вообще никто не присматривал. Заключенному определяли норму, он работал и либо выполнял ее, либо нет. Никакого вмешательства со стороны охраны или других заключенных. Только вольнонаемные помощники и чернорабочие порой заговаривали с ними, и всегда по делу. Как будто Тесса и другие стеклоделы, работавшие у печей, были не чем иным, как машинами, которые время от времени нужно смазывать, и все.
