Киззи сунула руки в карманы, нащупала в левом короткую дубинку и пошла по кольцевой дорожке, а потом стала спускаться вниз, чтобы подойти к «Пальморе» сдругой стороны. Поравнявшись с Глиссанди, она тихо сказала:
–Пойдем со мной.
Глиссанди раздула ноздри.
–Это ты отправила мне записку?– требовательно спросила она.
–Не здесь,– ответила Киззи и кивнула на темную набережную, ожидая, что Глиссанди откажется.
Но та лишь вздохнула и пошла в ногу с Киззи. Как только шумная «Пальмора» осталась позади, Глиссанди кашлянула.
–Кто ты такая?
–Никто, в общем и целом.
–Нет, ты станешь никем, если сегодня же не прекратишь эту игру.
Киззи остановилась и повернулась к Глиссанди. В ближайших заведениях, как закрытых, так и работавших, не могли слышать их разговор.
–Что ты хочешь этим сказать?– спросила она.
Вблизи Глиссанди выглядела суровой и старой, с гусиными лапками в уголках глаз и пигментными пятнами, скрытыми косметикой.
–Я хочу сказать,– начала она высокомерным тоном человека, который говорил нечто подобное уже много раз,– что в этом мешке сорок тысяч оззо.– Она медленно извлекла из-под куртки кожаный мешочек и бросила его на землю между ними.– Возьми их и унеси с собой в могилу все секреты, которые тебе будто бы известны. Я больше не хочу ни видеть тебя, ни слышать о тебе.
Киззи развеселилась и посмотрела через плечо Глиссанди на «Пальмору», где двое гребцов затеяли драку на кулаках.
–Кажется, ты неправильно меня поняла,– сказала она.
На скулах Глиссанди заходили желваки.
–Я сделала тебе деловое предложение. Обсуждать его я не намерена. Бери деньги и радуйся, что тебя не прикончили на месте.
Киззи окинула взглядом ближайшие крыши. Стрелки на набережной? Нет, на такую дерзость не осмелится даже Глиссанди. Как только раздастся хоть один ружейный выстрел, набережная уже через минуту будет кишеть национальными гвардейцами. В темноте лучше обходиться ножом, Киззи это знала.
–Мне не нужны твои деньги,– сказала она.– Я хочу знать, почему вы убили Адриану Граппо.
–Ясно.– Голос Глиссанди стал еще холоднее, хотя, казалось, дальше было уже некуда. В глазах появился непонятный блеск. Она разозлилась? Или боится? Киззи явно застала Магна врасплох, и той потребовалось время, чтобы прийти в себя. Вдруг она яростно потерла нос и заявила:– Не понимаю, о чем ты.
–Понимаешь. Сейчас ты наденешь шеклглас и расскажешь мне, почему это случилось,– сказала Киззи.
–Кто тебя послал? Сжигатели? Национальная гвардия? Или ты частный сыщик? Кто?– Голос Глиссанди дрогнул.– Дело ведь закрыто. Закрыто!
–Я – сыщик,– солгала Киззи.– Так почему убили Адриану Граппо?
Она опустила руку в карман, чтобы взять стеклянную сережку и вдеть ее в колечко на ухе Глиссанди, и тут заметила, что Глиссанди снова яростно трет нос, а ее глаза блестят еще ярче. Киззи повернула голову налево, потом направо.
И поняла, что это был не зуд, а условный сигнал.
Сзади уже раздавался гулкий топот – кто-то мчался к ним по деревянному настилу. Киззи обернулась как раз в тот момент, когда из темноты выскочили две массивные фигуры. Она схватила Глиссанди и рывком поставила ее между собой и нападавшими. Дубинка взлетела и бессильно опустилась, не причинив никому вреда. Нападавший выругался и попытался остановиться, но по инерции пронесся дальше и врезался сперва в Глиссанди, а затем в Киззи.
Киззи пошатнулась, но удержалась на ногах, а двое других упали. Сайтглас обострил ее зрение, и она хорошо разглядела нападавших: два крупных пурнийца – наверняка те самые телохранители, о которых говорила Ветерикси. Второй оказался не таким увальнем, как первый: легко перескочив через напарника и босса, он бросился на Киззи, размахивая короткой дубинкой. Киззи уклонилась от одного удара, отпрыгнула от следующего и бросилась назад, к «Пальморе».
Соперник был на шесть дюймов выше Киззи и на четыре стоуна тяжелее. Ему было лет тридцать. В левом ухе болталась серьга из форджгласа, а широкое лицо выглядело так, словно в юности он пытался разбить им наковальню. Годглас не всегда уравнивал шансы. Он лишь усиливал способности бойца, а потому, хотя форджглас Киззи отличался более высоким качеством, громила все равно был намного сильнее. Но она не могла позволить ему победить. К счастью для Киззи, ей не нужна была избыточная сила. Острый нож позволял драться на равных.
Киззи и не подумала прибегать к колдовству, поскольку была слишком слабым магом для того, чтобы манипулировать стеклом в драке, где все меняется очень быстро. Увертываясь от града ударов, она выхватила стилет, ища случая пустить его в ход прежде, чем очухается второй телохранитель. Времени оставалось совсем мало, и как только противник замахнулся чуть сильнее, Киззи ушла от удара и сбоку обрушила свою дубинку ему на локоть.
Пурниец застонал. Киззи шагнула вперед, почувствовала, как он бесцеремонно схватил ее за куртку, и тут же ударила его ножом между ребрами. Выдернув нож, она ударила еще раз, и когда громила начал захлебываться кровью, стремительно заполнявшей легкие, Киззи оттолкнула его.
Тем временем Глиссанди встала, подхватила мешок с деньгами и побежала по набережной к «Пальморе». Киззи ощупала лицо, убеждаясь, что платок не сбился. Это оказалось ошибкой – второй телохранитель поднялся на ноги и бросился на нее.
Киззи едва успела отбить его дубинку, сделав выпад рукой, в которой держала нож. Очень некстати: ее рука приняла на себя всю силу удара мужчины и мгновенно онемела. Киззи отпрыгнула, споткнулась и откатилась в сторону, увертываясь от следующего удара, потом встала, но слишком медленно. Телохранитель грубо перехватил ее руку с ножом, сжав запястье, и поднял дубинку, целясь ей в голову.
Но Киззи опередила его: ее короткая дубинка врезалась ему прямо между глаз. Он отшатнулся, у него брызнули слезы. Киззи попыталась стряхнуть его руку с запястья, но безуспешно и тогда еще дважды врезала ему дубинкой – сначала в висок, потом в горло.
Колени громилы подогнулись, он поперхнулся, выронил дубинку и обеими руками схватился за горло, а Киззи вонзила свой стилет ему в то место, где шея переходит в плечо. Она уже гналась за Глиссанди, и тут телохранитель упал.
–Эй!– крикнул ей один матрос, когда она приближалась к «Пальморе».– Притормози-ка!
Киззи быстро глянула на окровавленный стилет у себя в руке, повертела головой, словно ища взглядом Глиссанди, и ответила:
–Эта сука и ее дружки напали на меня! Она украла мою сумку!
Средь бела дня это объяснение не сработало бы, но матросы были пьяны и потому приняли его за чистую монету – один из них указал головой налево. Киззи не дала им времени передумать и побежала в этом направлении, по лестнице, на второй ярус набережной.
Там было темно: почти все газовые фонари потухли, и только за рекой сверкали огни Оссы. Киззи ненадолго притихла: сделала глубокий вдох и задержала воздух в груди. Она слышала стук крови в ушах, а еще шаги: кто-то бежал по деревянному тротуару на другой стороне набережной. Сайтглас помог Киззи рассчитать скорость и расстояние, и она бросилась наперерез Глиссанди – тихо, жертвуя скоростью ради максимальной скрытности. Миновав один за другим два узких переулка, она повернула направо.
