–Это работа настоящего мастера, как ты считаешь?– спросил Демир; Йона мешкал с ответом.– Или есть еще кто-то выше мастера?– Демир пристально взглянул на Йону, но тот лишь покачал головой и вежливо улыбнулся.– Я пошутил. Неудачно. Так что, она действительно такая умелица?
–Доказательство перед тобой. За двадцать часов непрерывной работы она методом проб и ошибок сделала то, на что у других мастеров ушли бы недели. Такой талант рождается раз в сто лет. Жаль, что ненадолго. Она убьет себя, если будет и дальше работать на износ. Но то, что она вообще способна на такое… неудивительно, что Кастора сделал ее своей подопечной.
–Будь я проклят!– вырвалось у Демира.
Он снова непроизвольно потянулся к коробке, но, подумав, заставил себя опустить руку. Не стоит подвергать себя слишком длительному облучению годгласом, и так уже стеклянная болезнь разыгралась.
–Благодаря ей ты будешь жить,– добавил Йона.– Как ты себя чувствуешь?
Демир стряхнул с себя задумчивость и оглядел мастерскую. Печь жарко горела, но камеры подогрева не работали: всем подмастерьям дали выходной. Монтего поехал в Оссу – узнать, что там говорят о происшествии на заводе Айвори-Форест. Сам Демир всего час как проснулся и еще не совсем пришел в себя. Было раннее утро. С того момента, как Магна ударил его фиргласом, прошло почти два дня.
–Ты принес мне зеркало?– спросил Демир у Йоны, пропустив мимо ушей его вопрос.
Йона вынул из кармана зеркальце и протянул Демиру. Тот взял его и опустил ворот, чтобы осмотреть шрам от фиргласа. У ключицы лиловело пятно, похожее на родимое, но побольше, длиной с палец. Одного взгляда на него хватило, чтобы душевное равновесие снова покинуло Демира, а его внутренности сковал страх. Но он заставил себя смотреть на пятно до тех пор, пока страх не ушел. Только тогда он заметил, что его рука дрожит.
Он вернул зеркало Йоне.
Шрамы, как душевные, так и телесные, были не в новинку Демиру. Но новый опыт оставил след и в душе, и на теле – насколько глубокий, он пока не знал. В прошлый раз, когда ему довелось испытать подобные страдания, он сбежал в провинцию и девять лет просидел там, не высовывая носа. Вот и теперь Демир боялся, что в его сознании вот-вот образуется новая трещина, способности ослабнут, уверенность в себе пошатнется и он рухнет на пол, рыдая и жалуясь, как обиженный ребенок.
Но, как ни странно, ничего подобного не происходило: даже наоборот, он чувствовал себя хорошо как никогда. Он обратился мыслями к Тессе и пожалел о случившемся. Ему хотелось вытащить ее из тюрьмы без насилия, не демонстрируя свою гласдансерскую мощь, но не вышло.
–Пойду проведаю нашу гостью,– сказал он Йоне.
Тесса стояла на коленях в углу заводской часовни – храма всех божеств. Ее со всех сторон окружали святилища, посвященные десяткам различных богов, духов и предков. Такие часовни нередко встречались и в Оссе, и в Гренте – не связанные с каким-либо одним из сотен культов, исповедуемых жителями Оссанской империи, они были тихими местами, где каждый мог поклониться своему божеству. В детстве Тесса провела немало времени в таких часовнях, ведь ее отец и мать были религиозными служителями.
Вот и теперь часовня показалась ей самым подходящим местом, чтобы почтить память Аксио и мастера Касторы. Йона Просоци любезно одолжил ей несколько монет на покупку свечей.
Она смотрела, как догорают две свечи перед алтарем Клоора, пурнийского бога мертвых. Клоор подходил ей не хуже всякого другого божества, к тому же его маленькое святилище соседствовало с алтарем Ренн, где она поставила третью свечу. Тесса не была уверена, что Ренн существует на самом деле, но так как ей удалось сбежать с завода Магна и остаться в живых, казалось, что она в долгу перед богиней. Правда, подходящих молитв Тесса так и не вспомнила и потому сосредоточилась на воспоминаниях: вот Кастора учит ее катать курглас, вот Аксио пытается украсть поцелуй во время урока. Милые глупости, мгновения счастья.
Вдруг сзади раздался какой-то шум. Тесса обернулась и увидела Демира – он стоял в дверях, сцепив за спиной руки, хорошо одетый, свежевыбритый и тщательно причесанный. Все это придавало ему почти официальный вид, который внушил Тессе робость. Да, этот человек спас ее, но она ничего не знала о нем. Работая над противоядием от фиргласа, она думала только о том, чтобы сохранить жизнь Демиру, а теперь задумалась над тем, кто он такой. Бездушный щеголь из семьи-гильдии, богатый, могущественный и высокомерный.
И хуже того, гласдансер. Правда, спасая Тессу, он, похоже, не рассматривал ее как трофей. Он явно видел в ней человека, а не вещь. Но в сердце Тессы кипела ненависть к оссанцам, убившим Кастору, Аксио, даже Эхи. Они взяли ее в плен, забрали чертежи Касторы, хотели сделать из нее рабыню. Как теперь видеть в Демире человека, а не часть той силы, которая разрушила ее жизнь?
Придется попытаться.
–Ты встал,– сказала она с искренним облегчением.– И ты ходишь!
Она закончила свою работу сутки назад, но не была уверена, что годглас восстановит его полностью.
–Благодаря тебе,– тихо ответил он.
Тесса подняла брови:
–Мне? Ну, может быть. Но ведь все это случилось с тобой из-за меня. Это было самое меньшее, что я могла сделать.
На лицо Демира вернулось выражение легкой насмешливости, но в глазах по-прежнему сквозила усталость. Он был бледен и страдальчески улыбался.
–Ты верующая?– спросил он.
–Я? Нет, я…– Она удивилась, но тут же вспомнила, где находится.– Ах да. Я поставила свечи. Мастер Кастора не верил ни во что, верила его покойная жена. Вот я и решила зажечь по одной свече в память о нем и Аксио.
–Аксио – тот юноша, которого убил Магна?
Тесса кивнула, бросив взгляд на погасшие свечи. Демир тоже подошел к алтарю. Как подопечная Касторы, Тесса не раз встречала представителей семей-гильдий, приезжавших к ним на завод. Те держали себя так же отстраненно, сухо, холодно-снисходительно. И все же была неуловимая разница: Демир смотрел не поверх ее головы, будто она была полным ничтожеством, а прямо ей в глаза. Любопытно. Были и другие отличия, которые она заметила не сразу. Например, он выглядел слишком загорелым для члена семьи-гильдии, кожа на его лице прямо-таки задубела от солнца, а на руках было много шрамов, почти как у стеклодела. Значит, он видел жизнь не только из окон роскошных особняков и мягких карет. Как это на него повлияло? Скоро она узнает.
Вообще, в нем, кажется, было немало хорошего, но все затмевало одно обстоятельство: он был гласдансером. Тогда, в Айвори-Форесте, он без колебаний лишил жизни нескольких человек, чтобы освободить ее, и был готов убить еще столько же, а то и больше. Имея дело с человеком, о котором знаешь такое, нельзя это не учитывать. И все же у Тессы не складывалось ощущения, что перед ней гласдансер; это сбивало ее с толку. Магический символ на левой руке скрывала перчатка, выражение лица было мягким.
Тесса остро чувствовала уязвимость своего положения. Кастора умер. Дорога назад, в Грент, для нее закрыта. Она – стеклодел без завода. На память невольно пришло одно из поучений Касторы: «Всегда ищи покровителя. Друга, любовника, кого угодно, главное, чтобы вы зависели друг от друга. Он – от твоего искусства. Ты – от его денег. Думая о последнем, никогда не забывай о первом».
