Над его головой просвистел осколок стекла размером с ладонь. Не найдя цели, он замер в воздухе, поменял направление и снова ринулся к Идриану, но тот уже поднял свой щит. Стекло ударилось в него на удивление мягко, но тут же распалось на тысячу крохотных осколков, с которыми было не совладать даже лучшему гласдансеру. Идриан вскочил и сразу пригнулся, понимая, что новая атака может последовать с любого направления, и бросился на колдуна. Лучшая защита от гласдансера – та же, что и от стрелка: дай ему движущуюся мишень, а потом подразни его в надежде, что он утратит сосредоточенность.
Так и случилось. Последним, что Идриан увидел перед тем, как отрубить гласдансеру голову, были крупные капли пота, струившиеся по бледному от страха лбу.
Бой шел до темноты, когда грентское наступление, и без того замедлившееся, сначала застопорилось, а потом и вовсе сменилось отходом благодаря картечным залпам Полукрылки. Одинокая вспышка во мраке – и Идриан увидел, что он остался один. Все солдаты, которые еще могли двигаться, добрались до позиций железнорогих. Трава стала скользкой от крови, повсюду лежали трупы.
Там, куда не доставала картечь, грентские пехотинцы совершали перестроения. Скоро они снова пойдут в атаку на холм, и на этот раз между ними и железнорогими не будет преграды.
Идриан взбежал на вершину и обнаружил, что Тадеас и Брейлир еще сидят в блиндаже. Артиллерия молчала, и хотя орудия были на месте, прислуга оставила их. В общем-то, вышли почти все: по коридору безопасности, образованному национальными гвардейцами, как раз выносили последних тяжелораненых. Брейлир сразу принял у Идриана щит и протянул руку, чтобы прикрепить к его уху дополнительный кусочек кургласа. Идриан не стал возражать.
–Они идут, командир!– крикнула Мика от своего «взрывного колеса».
–Наши все вышли?– спросил Идриан.
–Все. Начхать на генерала Ставри, начхать на Ассамблею, начхать на Грент. Мы только что спасли жизни по меньшей мере тысячи легионеров, и это стоило нам всего нескольких пушек, так что моя совесть чиста.
Мика чиркнула спичкой и ткнула ею в колесо. Что-то начало гореть с яростным треском.
–Медленный фитиль,– объяснила она Брейлиру, щурясь от света и вглядываясь в долину сверху вниз.– Если они продолжат наступать, все мои мины взорвутся разом, как только первые солдаты доберутся до этого блиндажа.
Идриан бросил многозначительный взгляд на бочонки с порохом у ног Мики. Взрывной шнур соединял их с тлеющим запалом.
–Это же не мины.
–Мы ведь не собираемся дарить врагу наши пушки, а?– ответил Тадеас и хлопнул Идриана по плечу.– Ты сделал свое дело. Пошли.
Идриан остановился и поглядел вниз, в темноту, Казалось, будто склон холма ожил: везде происходило какое-то шевеление, слышались стоны – это корчились раненые, которым было не суждено дожить до утра. За ними уже виднелись ряды перестроившейся грентской пехоты, которая приближалась с запада. Селезни Керите наступали с юго-запада, беря оссанцев в клещи. У Селезней были свои пробивники и гласдансеры, так много, что Иностранному легиону больше не хватало на них сил. Соседний холм был почти захвачен, стоявший там батальон держался из последних сил, прикрывая железнорогих с фланга, чтобы дать им уйти.
Идриан помахал им в знак благодарности, хотя и знал, что они этого не видят, и пошел за Тадеасом и Микой, которые покидали батарею бегом.
Он так устал, что даже не оглянулся, когда вершина холма позади них взлетела на воздух.
31
Остаток дня Киззи провела за изучением списка членов клуба «Стеклянный нож». На каждого из них она составила досье, а потом проверила алиби наиболее вероятных козлов отпущения – это было нетрудно. В маленьком обществе фульгуристов оказалось необычайно много людей, наделенных властью в гильдиях: матриарх, двое наследников, семеро законных детей, пятеро кузенов – ну и, конечно, родной брат грентского герцога. Представлены были и Дорлани, и Магна, и Кирковики, и Ставри. Разношерстная компания, с какой стороны ни посмотри. Киззи даже стало плохо при мысли о том, что все эти люди участвуют в одном заговоре.
Сначала она решила попросить помощи у Каприка: во-первых, у него есть друг из семьи Ставри, а во-вторых, он, скорее всего, не откажется помочь. Но что-то удержало ее от этого шага. Возник вопрос: агде же Ворсьены? Почему их нет в «Стеклянном ноже»? Случайность или?.. А вдруг клуб создан втайне от всесильного отца Ворсьена, заправляющего в Ассамблее? Может, так, а может, есть участники, чьи имена просто не вошли в список, в том числе Ворсьены.
Как бы то ни было, подумала Киззи, надо осторожнее выбирать тех, с кем она будет говорить об этом деле. Если руки у «Стеклянных ножей» уже в крови, они, без сомнения, расправятся с ней, как только обнаружат, что она сует нос в их дела.
Но все-таки было нужно с чего-то начинать. Между тремя именами в списке явно имелась связь: эти люди входили в боксерский клуб «Задиры Бингема», размещавшийся в дальнем западном пригороде Оссы. Киззи знала о нем, хотя никогда там не бывала. Чего проще: съездить туда, потереться у клуба, задать кое-какие вопросы и либо заночевать в Бингеме, либо вернуться домой, взяв кеб. Так она, по крайней мере, проверит алиби хотя бы двоих или троих «ножей». Но вот проблема: неподалеку от тех мест стоит Иностранный легион, солдаты готовятся отразить натиск грентцев и сражение может произойти уже утром.
Киззи все же взяла кеб, который довез ее до окраины Оссы. Ехать дальше возница отказался, ссылаясь на слухи о том, что битва уже состоялась. Киззи не стала спорить, заплатила и пошла пешком. Прогулка была долгой, но приятной. Киззи оказалась довольно далеко от города, когда наступила ночь; холод стал пробирать ее до костей. Дважды она останавливалась для того, чтобы выпить горячего кофе в маленьких кафе; расстояние между ними увеличивалось по мере того, как многоэтажные дома уступали место одноэтажным, а те, в свою очередь, небольшим фермам, которые поставляли свежие продукты на рынки Оссы. Наконец газовые фонари вдоль шоссе погасли, и остаток пути ей пришлось пройти в темноте.
До места осталось уже меньше мили, когда где-то впереди по булыжной мостовой зацокали копыта. Лошадь шла рысью, несмотря на темноту, и Киззи надела серьги из годгласа, чтобы разглядеть приближавшегося всадника. Это был военный в черной форме Иностранного легиона.
Киззи закричала и помахала ему рукой, держа ее так, чтобы он мог видеть татуировку. Уже почти поравнявшись с ней, военный натянул поводья, пристально посмотрел на ее руку и почтительно кивнул.
–Добрый вечер, леди Ворсьен,– сказал он.
Она не стала поправлять его. Ей нравилось, когда люди принимали ее за кузину, а не за бастарда.
–Есть новости о войне?– спросила она.– Возница отказался везти меня дальше, сказал, что битва уже состоялась.
Присмотревшись, она увидела, что гонец измучен, его плащ сбился набок, а усталая лошадь стоит опустив голову.
–Подробности будут утром во всех газетах,– ответил солдат потухшим голосом.– Мы потерпели тяжелое поражение.
