Ни первый секретарь, ни начальник милиции ничего на это не сказали. И не потому, что им нечего было сказать. Наоборот, вопросов возникало великое множество, но все это были риторические и отвлеченные вопросы. А нужны были вопросы конкретные. И даже не вопросы, а предложения. Правильные слова о том, что же делать дальше. Но ни у кого таких слов не было. Никто не знал, как быть, и от этого все чувствовали себя растерянными и подавленными. Да и то сказать – дела творились просто-таки необычайные. Тут тебе и непонятная бандеровская делегация, тут тебе и народные волнения, и непредвиденный поход на Бандеровский поселок, и отряд, ушедший в тайгу, и чужие люди на заимке… Было от чего растеряться. Кто бы мог предвидеть, да даже и подумать, что такое может случиться? А вот оно взяло и случилось.
–Мыслю так,– произнес наконец начальник отдела КГБ.– Самим нам с этой бедой не справиться. Нет у нас такого опыта – воевать со всякими повстанцами, а уж тем более – с какими-то чужими людьми на заимке. Не обучены мы… Ни мои орлы не обучены, ни твои, Егор Фомич, сержанты с лейтенантами. Никто нас этому не учил, да ведь и нужды такой не было. Теперь вот нужда появилась, а умения нет. А потому нужно нам запросить помощи. Пускай кто-нибудь приедет и нам поспособствует. Вот прямо сейчас я свяжусь с вышестоящими инстанциями и в подробностях обо всем доложу. Если, конечно, вы не возражаете.
Никто не возразил – ни первый секретарь горкома партии, ни начальник милиции. Оба они считали так же: без умелой посторонней помощи им, пожалуй, не обойтись.
Глава 11
Когда начальнику группы спецназа КГБ подполковнику Вячеславу Богданову сообщили, что его срочно требует к себе генерал Семибратов, Богданов понял: предстоит срочная командировка. Да и не просто срочная, а при этом еще и чрезвычайно важная и ответственная. Оно, конечно, все командировки для Богданова и его подчиненных были срочными, важными и ответственными. Но при этом случались командировки и задания сверхважные и сверхответственные. И приказы о таких командировках отдавал Богданову генерал Семибратов самолично. Во всех же прочих случаях приказы Богданов получал от заместителей и помощников генерала Семибратова.
–Собирай-ка своих молодцов и отправляйся в дорогу,– велел генерал Богданову.– На сборы не больше часа. Потому как дело серьезное и безотлагательное.
–Других дел у нас и не бывает,– усмехнулся Богданов.
–А это – сверхсрочное! От него зависят жизни людей и спокойствие в отдельно взятом советском городе. А может, и во всей стране. Не исключено, что и во всем мире. Вот какое это дело!
–Что случилось? И где?– Богданов мигом настроился на серьезный лад, потому что он знал: генерал Семибратов напрасных слов говорить не станет. Если он сказал, что дело всемирного значения, то так оно и есть. И никак иначе.
–Ты знаешь, где находится город Углеград?– спросил генерал.
–Понятия не имею,– ответил Богданов.
–Скоро узнаешь,– пообещал генерал.– Потому что именно в этот город тебе с твоими орлами и предстоит отправиться. Вот послушай, что приключилось в этом городе…
И генерал Семибратов кратко, образно и емко рассказал Богданову о событиях в Углеграде. Богданов слушал, не перебивая и не задавая никаких вопросов. И только когда генерал умолк, подполковник спецназа озадаченно почесал затылок.
–Вот так приключение!– сказал он.– Кто бы мог подумать! По-моему, ничего подобного нам разгребать еще не приходилось! Эхо давней войны, так сказать…
–Да уж, эхо!– скривился генерал.– Ладно бы только эхо… Но ведь его кто-то организовал, это эхо! Кто-то, понимаешь, аукнул! И аукнул громко и основательно!
–Ну, это понятно,– сказал Богданов.– Я даже догадываюсь, где они находятся, эти самые аукальщики. За далекими буграми… Вопрос лишь в том, для чего все это им понадобилось? Чего они хотят добиться?
–Скорее всего, это обычная провокация,– ответил генерал.– Так говорят наши аналитики, да я и сам такого же мнения. Постреляют в этом Углеграде, что-то взорвут, положат ни в чем не повинных людей и потом преподнесут все это как начало освободительной борьбы народа против советской тирании. Так сказать, классика идеологической борьбы!
–Понимаю,– задумчиво произнес Богданов.– Для того-то они и собрались на той заимке. В камуфляже и с заморскими автоматами… А отряд так называемых народных повстанцев – всего лишь идеологическое прикрытие. Ну и в случае чего за спинами этих самых повстанцев можно до поры до времени укрыться. Использовать их как щит. Пожертвовать ими. Действительно, ситуация классическая.
–Так-то оно так,– вздохнул генерал Семибратов.– Но речь идет о человеческих жизнях. О жизнях советских людей. А помимо того в том Углеграде еще и народные волнения. Более того – старики-ветераны собрали боевой отряд! Вооруженный боевой отряд! Чтобы, значит, самим расправиться с обнаглевшими бандеровцами… Где это видано в мирной стране? А вот – не угодно ли? Пока что местные власти держат ситуацию под контролем, но надолго ли?
–Понятно,– коротко ответил Богданов.
–Ну а если понятно, то и отправляйтесь. Повторяю: на сборы вам час.
–На чем мы туда доберемся?– спросил Богданов.– Ведь далековато…
–На военном самолете,– ответил генерал.– Это вопрос решенный. Рядом с Углеградом есть аэродром – там и приземлитесь. Ну а дальше как обычно. То есть будете действовать на свое усмотрение. Применяя все свое мастерство и коварство.– Генерал усмехнулся.– И опираясь на местные силы правопорядка. Судя по всему, не слишком расторопные эти силы, ну да уж какие есть. Сам понимаешь: военных я тебе выделить не могу. Военные здесь вообще мельтешить не должны. Это было бы неправильным политическим решением. Да, и обязательно держи меня в курсе дела!
Последние слова генерал Семибратов произнес уже вдогонку Богданову.
* * *
С собой Богданов взял четырех подчиненных: своего заместителя майора Александра Дубко, капитана Федора Соловья и старших прапорщиков Геннадия Рябова и Степана Терко. А больше-то и взять было некого – все остальное немногочисленное воинство Богданова выполняло секретные задания, и отвлечь их на какое-то другое задание было невозможно.
До Углеграда, верней, до аэропорта близ этого города добрались, как генерал Семибратов и обещал, на специально выделенном транспортном военном самолете. Не сказать, чтобы путешествие было коротким – летели целых четыре часа. А что поделаешь, велика матушка-Россия!
–А воздух-то! А ароматы!– улыбнулся Степан Терко, едва только ступив на вымощенную бетоном взлетную полосу.– Пахнет талым снегом, первой травкой, хвоей! Благодать!
–Ну так Сибирь,– констатировал Александр Дубко.– Соответственно и запах сибирский. К тому же весна здесь только начинается.
–Скучный ты человек!– вздохнул Степан, укоризненно взглянув на Дубко.– Сибирь, весна только начинается… Нет чтобы воспринимать всю эту благодать в цельности! Всегда тебе надо все разложить по полочкам и наклеить ярлыки! Нет в тебе радости, вот что я тебе скажу!
