–Ну, если так…– Гаврила Титыч почесал в затылке, а его сын Федор лишь удивленно разинул рот.
–Ты вот что, отец,– сказал Дубко.– Насколько я понял, на заимку ведет широкая дорога…
–Да, есть такое дело,– ответил за отца Федор.
–Ну а другие дороги туда есть?– спросил Дубко.– Какие-нибудь тропинки, овражки и тому подобное?
–Имеются,– ответил Гаврила Титыч.
–Это хорошо,– сказал Дубко.– Вот по ним-то вы нас и отведите к заимке. Так, чтобы все получилось тихо и без свидетелей. Уж больно нам хочется подобраться к той заимке незаметным образом!
–Раскисли сейчас все эти тропинки,– с сомнением произнес Федор.– А в оврагах, поди, и вовсе талая вода. А они глубоки, овраги-то.
–Но дойти-то по ним до заимки можно?– спросил Геннадий Рябов.
–Оно конечно, если умеючи,– ответил Гаврила Титыч.
–Ну, тогда о чем и говорить!– махнул рукой Дубко.– Тогда в путь. Показывайте дорогу.
Проводники – отец и сын – с некоторым сомнением переглянулись между собой.
–А вы не сомневайтесь!– перехватил их взгляд Степан Терко.– По каким дорогам мы только не хаживали! Вспомнить страшно! Пройдем и по этой. Вы-то сами пройдете?
–Мы-то пройдем,– сказал старик.
–Ну, значит, и мы пройдем.
Тайга, а значит, и тропинки, и овраги, и глубокие рыхлые снега начинались сразу же за городом, буквально за крайними городскими постройками. И хорошо, что это были какие-то строения промышленного значения, а не жилые дома. Если бы это были жилые дома, то было бы совсем худо. Потому что где человеческое жилье, там и свидетели. А лишние свидетели спецназовцам были ни к чему.
Миновав промышленную зону и никого не встретив по пути, четверо бойцов и два проводника очутились среди густых зарослей осины и черемухи. Начиналась тайга. Снега здесь и в самом деле было много, а дальше сквозь путаницу ветвей его угадывалось еще больше.
–Теперь построимся в боевой порядок,– негромко скомандовал Дубко.– Не на прогулку идем… Если эти тайные тропки известны нам, то, значит, и кому-то другому тоже.
–Ясное дело,– согласился Гаврила Титыч.– Многим здешним людям они ведомы. Вот только не ходит никто по ним в такую-то пору.
–Ну, так то в мирное время,– усмехнулся Дубко.– А сейчас у нас вроде как война. Враг пришел на нашу землю, захватил нашу заимку, да еще и сбил с панталыку наших людей. Так что всякое может быть.
На это старик ничего не сказал, лишь молча взглянул на сына. Федор так же молча кивнул и выдвинулся вперед. С ним пошел и Рябов. Это был передовой дозор, как оно и полагается, когда отряд идет в боевом порядке. Основную часть отряда составляли Дубко, Соловей и Гаврила Титыч. Терко должен был выполнять обязанности арьергардного дозорного. Тронулись.
–Старайтесь ступать за мной след в след,– сказал Федор, обращаясь к Рябову.– А то ухнете в снег по самую шею. А снег-то напополам с талой водой. Неприятное это дело – вымокнуть в талой воде. Просушиться-то негде.
Дорогу Федор выбирал сноровисто и умело, так, что Рябов только диву давался, хотя и сам он был ходок опытный: по каким только дорогам ему не доводилось ходить! Но, сдается, в таежных путешествиях Федор был опытнее Рябова – даром что ему, Федору, было от силы двадцать два года. Он каким-то чутьем ощущал, в каком месте снег не успел еще растаять и куда, следовательно, можно ступать без боязни провалиться в бездонный сугроб. А что касаемо промоин, таившихся под снегом, то Федор, казалось, видел сквозь толщу смешанного с весенним ледком снега и ни разу не ступил в такое опасное место.
Рябову только и оставалось, что идти следом за Федором. И еще удивляться умению Федора безошибочно находить верный путь. «Великое дело – потомственный таежник!– с уважением думал Рябов.– Они все здесь, как таежные звери – чуют верную дорогу инстинктивно. Наверно, из этого парня получился бы хороший спецназовец…»
Остальные двигались следом за авангардом. Никто ничего не говорил, как оно обычно и бывает, когда у всех имеется четкая и ясная цель. В данном случае цель была ясна: добраться до заимки в Кедровом логе до наступления темноты и не встретить никого в пути. Так о чем и говорить, если цель была понятна?
Так шли долго – никак не меньше часа. Неожиданно Федор остановился. Остановился и Рябов. Дальше идти было нельзя. Тропинку преграждала широкая промоина с водой, смешанной с талым снегом и тяжелыми, пропитанными влагой льдинами разных размеров.
–Вот,– исчерпывающе пояснил Федор.
В самом деле, больше говорить смысла не было, все было понятно и без слов. Перешагнуть промоину было невозможно, ее ширина была метров десять, если не больше, перейти вброд – дело тоже сомнительное. Вымокнешь с головы до ног, а вот он, вечер, и уже ощутимо повеяло ночным весенним морозцем.
–Тронулась талая водичка,– сказал Гаврила Титыч.– Промыла себе путь. Весна, однако!
–А может, преодолеем ее вброд?– почесал затылок Дубко.
Федор достал из чехла нож и быстрыми умелыми движениями вырезал в ближнем черемуховом кусте длинную палку. С этой палкой он подошел к промоине и измерил ее глубину.
–Метра полтора, если не больше,– сказал он.– И откуда только взялась такая ямища? Помнится, прошлым летом ее здесь не было.
–Ну так осенние дожди,– сказал Гаврила Титыч.– Ты же помнишь, какие сильные дожди лили прошлой осенью? Вот они и промыли яму. Ну а зимой ее завалило снегом, теперь снег начал таять, и вот тебе преграда.
–Так что же делать?– озадаченно спросил Дубко.
–Идти в обход,– сказал Гаврила Титыч.– Что же еще остается?
–Ну так пойдем,– решительно произнес Дубко.– Потому что время дорого. Мало у нас времени…
Идти в обход оказалось труднее, чем двигаться по тропинке. Даже Федор несколько раз проваливался в мокрый рыхлый снег едва ли не по самую шею. Не раз окунались в раскисшую снежную кашу и все четверо спецназовцев. Плюс скрытые под снегом скользкие камни, о которые запросто можно было сломать ногу. Лишь Гаврила Титыч каким-то чудом, а может, благодаря своему житейскому и таежному опыту провалился только однажды, да и то лишь по пояс.
Обходили промоину недолго, какие-то полчаса. Ног никто не сломал, но за эти полчаса все устали так, будто брели по снегу полдня. И это спецназовцы, которые были людьми тренированными, а потому и выносливыми, так что могли без остановки идти день напролет по какой угодно дороге. Но оказалось, что весенняя тайга – это не какая угодно дорога, это особая дорога. Дорога особо повышенной сложности, если выражаться казенным штилем.
–Все, мы опять на дороге!– возвестил Федор.– Обошли мы эту проклятую яму!
–Уж какая это радость, что и не передать!– выдохнул Степан Терко.– В жизни я так не радовался! Фу-х!
–Вы как?– Дубко глянул на старика.
–Так же, как и вы,– спокойно ответил Гаврила Титыч.
