Пока господин Линь соображал, сышэ сохранял ясность ума и без колебаний вновь начал допрашивать Сян Лань.
–Проблема возникла с первым чайником чая или с тем, который принесли вы?– спросил он.
Сян Лань уже давно находилась в ступоре, прижавшись к полу. Она даже не осмеливалась поднять голову.
–Разве не ты четко сказала про яд в чае? Почему молчишь?– спрашивал сышэ.
Даже если она не стала бы отвечать, допрос не прекратился бы.
–Наша госпожа не пошла бы на такое. Очевидно же, что она была под воздействием яда,– подняв голову, захныкала она.
Отвечала служанка от всего сердца, однако теперь ее слова не сходились со сказанным ранее.
Сышэ посмотрел на нее.
–Почему ты сказала, что в чай был подмешан яд?
Сян Лань оцепенела от страха.
–Почему ты только что сказала, что яд именно в чае? Почему не в еде?– Сыше с любопытством повторил вопрос, будто ему правда было очень интересно.
Потому что после таких показаний господин Линь мог бы заставить Цзюнь Чжэньчжэнь признать свою вину. Потому что я отравила только чай. Почему я так сказала? Потому что с самого начала инцидент должен был приключиться с Чжэньчжэнь, но все обернулось так, что неожиданно на ее месте оказалась юная госпожа Линь.
В голове у Сян Лань творилось невесть что.
Служанка всей душой хотела защитить свою госпожу, поэтому и решила, что сказать про отравление – лучшее решение. Не могла же она заявить, что юная госпожа Линь по собственному желанию полезла к тому мужчине?
Сян Лань была всего лишь тринадцатилетней девчушкой. Прежде она просто строила козни против других. Однако раньше юная госпожа всегда давала указания и в случае чего защищала ее, к тому же дома все эти шалости никто не воспринимал всерьез.
Только вот сейчас стоял вопрос жизни и смерти, под угрозой находилась репутация Линь Цзинь-эр. Все могло просочиться наружу, юная госпожа находилась без сознания, а посторонние допрашивали ее саму. Никто не учил Сян Лань тому, как поступать в таких ситуациях.
Служанке только и оставалось, что лежать на полу.
–В еде тоже был яд,– ревела она.– Это все из-за яда. Вы не сможете это проверить, потому что она уже все выпила и съела. Все из-за этого яда! Если бы не он, как бы юная госпожа осмелилась сотворить нечто подобное?
Сышэ собрался что-то ответить, но регистратор его опередил.
–Хочешь сказать, моя дочь лжет?
–Нет, господин Линь. Я хочу выяснить, проблемы возникли с нашим чаем или нет,– ответил сышэ.
–Проблемы с ним есть, но вас это уже не касается,– холодно сказал господин Линь.– А все потому, что отравил его кто-то другой. Есть ли вообще смысл в твоем допросе?
Сышэ улыбнулся.
–Вы правы. Нет смысла допрашивать тех, кто не видел все собственными глазами. Тогда попросите юную госпожу Линь и того мужчину дать показания лично.
Господина Линя это разозлило еще больше.
–Когда моя дочь только очнулась, она сама заявила, что это Чжэньчжэнь с ней сотворила. Этого тебе недостаточно?– крикнул он. Публичный допрос его дочери стал бы самым настоящим позором.– А тот мужчина вообще немой, что ты хочешь у него спросить?
–Я хочу спросить у юной госпожи Линь о том, почему она покинула девятнадцатую комнату и оказалась в седьмой,– спокойно ответил сышэ.– А что касается того мужчины, мы надеемся, что существует какой-то способ допросить и его.
Как он мог позволить втягивать посторонних в допрос по делу, которое касалось его дочери?
Господин Линь посмотрел на Чжэньчжэнь, которая все это время безучастно стояла в сторонке.
–Почему ты ее не допрашиваешь?– возмущенно спросил он.
Но сышэ даже не взглянул на Чжэньчжэнь.
–Потому что во время инцидента она всегда была со мной, я могу поручиться за нее,– ответил он.
Ну конечно, конечно. Вы просто покрываете ее!
Господин Линь холодно усмехнулся.
–А до происшествия?– спросил регистратор.– Почему ты вывела мою дочь из комнаты?
–Она на дух меня не переносит, вот и решила уйти,– вмешалась Фан Цзиньсю.– Ваша служанка тоже там присутствовала.
Господин Линь усмехнулся. Эти дети в самом деле врут и даже не краснеют.
–Она ненавидит тебя? Ты ненавидишь ее?– Он взглянул на девушек.– Что-то я этого не вижу. Я усмотрел только вашу искреннюю сестринскую привязанность.
Фан Цзиньсю пришла в ярость, размышляя о том, как все-таки любят чиновники нести чушь.
Мы с ней любящие сестрички?!
–Почему ты отправила мою дочь в ту комнату?– продолжил спрашивать господин Линь.
Долгое время хранившая молчание Чжэньчжэнь подняла голову и посмотрела на него. Ее глаза говорили о том, что она удивлена. Однако Чжэньчжэнь вздохнула, и, казалось, это ее действие было вызвано жалостью.
Жалость? Она думает, что победила, раз ее защищают башня Цзиньюнь и молодой господин Нин, и потому имеет право смотреть на меня с жалостью?
Господин Линь снова холодно ухмыльнулся. Ему хотелось сказать еще пару ласковых, но вдруг заговорила Чжэньчжэнь.
–Я захотела покинуть нашу комнату, а Цзинь-эр как раз предложила нам пойти в четвертую секцию,– начала она.– Но причина вовсе не в желании скрыться от сестры.
–А в чем же?– без промедлений спросил регистратор.
Он совершенно не верил в то, что эта девушка может сказать правду. Она определенно собиралась что-то выдумать. Однако было неважно, что именно придумает Чжэньчжэнь. Пока она говорила бы, существовал шанс, что в ее словах удастся отыскать уйму несостыковок.
Цзюнь Чжэньчжэнь ответила не сразу, сначала она бросила взгляд на Юньчжао.
Но юноша с самого начала даже не смотрел на нее, все это время он просто стоял и немного хмурился.
«Я без понятия, каких дел ты натворила, как я могу говорить вместо тебя? – от безысходности размышлял он.– Я мог бы сказать, что звал тебя, но толку от этого не будет никакого».
Он открыл рот и собрался что-то произнести, но Чжэньчжэнь его опередила.
–Причину я назвать не могу.
Присутствующие впали в ступор.
Не можешь назвать причину? Что это значит?
–Потому что это касается репутации других людей,– продолжила Чжэньчжэнь.– Сначала я была кое в чем не уверена, но теперь все подтвердилось, а потому я не могу просто взять и все рассказать.
«Какое тебе дело до репутации других? – подумала про себя Фан Цзиньсю.– Это твоя очередная уловка?»
–Что ты имеешь в виду?– холодно спросил господин Линь.
