Такое заявление очень разозлило человека, сделавшего ставку. Откуда-то посыпались еле слышные проклятия, и атмосфера в башне еще больше накалилась.
Сышэ потер лоб.
Манеры. Манеры. Не забывайте о манерах.
Сышэ попытался не обращать внимания на гомон и хотел спросить девушку о том, что она имела в виду, однако Чжэньчжэнь уже схватила пару бамбуковых стрел. Она встала прямо перед железным кувшином и расслабленно их метнула. Обе стрелы прошли сквозь ушкό и уперлись в корпус кувшина.
–Триста таэлей!– Она бросила взгляд на комнату, откуда сделали ставку, после чего осмотрела зал.– Следующий.
Она попала в кувшин.
Она сказала «триста таэлей».
Она сказала «следующий».
Сделала это так небрежно и произнесла так беспечно.
Люди никак не могли прийти в себя, словно их всех сразу обозвали нищими.
Унижение. Провокация. Безрассудство!
В башне Цзиньюнь на минуту воцарилась тишина, после чего помещение вновь содрогнулось, словно от раскатов грома. Один за другим распахивались окна, и беспорядочно объявлялись ставки. Сышэ продолжал стоять неподвижно, наблюдая за открывшимся перед ним зрелищем, и горько усмехался.
Манеры. Манеры напрочь исчезли.
Крики из башни Цзиньюнь потрясли всю округу. Стоявшие или проходившие где-то вдалеке люди услышали это и заметили, как некоторые бежали в сторону этого здания.
Что там происходило?
То жилище с внутренним двором называлось башней Цзиньюнь и изначально принадлежало знатным особам. После того, как они распрощались с властью, каждый человек мог прийти в башню третьего числа третьего месяца. Однако даже в этот день оставались места, куда мог попасть далеко не каждый.
Например, зал в этой самой башне Цзиньюнь.
Почему в таком изысканном месте вдруг стало так шумно?
Любопытство взяло верх над еще большим количеством людей. Поднявшись по ступенькам, они попадали в переполненный зал. В башне Цзиньюнь находились только отдельные утонченные комнаты, так откуда здесь взялось столько народу?
–Неполное попадание в ушкό! Пятьсот таэлей!
–Отскочивший лотос!
[3] Ставлю семьсот!
–Хвост дракона!
[4] Пятьсот таэлей!
Эти безостановочные крики не на шутку шокировали новоприбывших людей.
–В какой момент мы свернули не туда и попали в игорный дом?
–Прежде здесь просто делали ставки. Все эти благородные господа просто пытались что-то из себя строить, но теперь все в порядке. Объявилась эта юная девушка и сорвала маски с их лиц.
–Юная девушка?
–Она самая. Девушка заявила, что выполнит все виды бросков, что они назовут. Так она и сделала, причем еще ни разу не проиграла.
–Все так разнервничались и пытаются с ней расправиться.
Те, кто пришел раньше, начали пересказывать историю остальным, за счет чего в и без того шумном зале стало еще более невыносимо.
Сразу, как сделали ставки, сквозь галдеж раздался звонкий женский голос:
–Неполное попадание в ушкό, пятьсот таэлей.
–Отскочивший лотос, семьсот.
–Хвост дракона, пятьсот.
Те, кто стоял в первых рядах, отчетливо видели, что она не просто повторяла ставку, а, скорее, отвечала. Только человек озвучивал сумму, как девушка поднимала руку и метала стрелы. Делала она все настолько быстро, что у зрителей челюсть отвисала.
Чжэньчжэнь находилась в самом центре, и после каждой из прилетающих со всех сторон ставок молниеносно делала броски, меняя то деревянные, то бамбуковые стрелы. Публика даже не успевала ею восторгаться.
Ослепительное зрелище.
–Похоже на историю о человеке, противостоявшем тысяче противников,– пробормотал кто-то.
Как и все остальные, Фан Цзиньсю с Цзинь Чуань прилипли к окну и поддерживали Чжэньчжэнь каждый раз, когда она выполняла броски. Сама Цзиньсю больше не делала ставок, а желание Цзинь Чуань остановить Чжэньчжэнь словно испарилось. В такой напряженной ситуации им уже было на все плевать. Они не знали, как им следовало поступить. Девушкам оставалось лишь схватиться за руки и, следуя примеру толпы, во весь голос выражать свое одобрение. Только после этого они смогли вздохнуть с облегчением.
–Горизонтальное ушкό
[5], десять таэлей,– закричал кто-то из толпы.
Фан Цзиньсю сплюнула.
–Серьезно? Хватило еще наглости делать такую ставку!– заорала она.
Уже каждый здесь знал этот голос. Ее саркастичные насмешки не прекращались.
Когда же голос затих, Чжэньчжэнь сделала бросок, и стрела оказалась поперек ушек.
–Горизонтальное ушкό, десять таэлей,– повторила она.
Фан Цзиньсю снова усмехнулась:
–Серьезно? Так еще наглее. Как будто денег никогда не видела.
Цзинь Чуань прикрыла рот рукой и улыбнулась.
–Третья юная госпожа, вы ошибаетесь. Старая госпожа разве никогда не говорила, что хорошие дельцы обращают внимание на любые деньги? Какой бы маленькой ни была сумма, она никак не навредит,– сказала она.
–Но Чжэньчжэнь к семейному делу не имеет никакого отношения,– бросила Фан Цзиньсю.
Договорив, она вновь впала в ступор.
Верно, Цзюнь Чжэньчжэнь слишком тупая и бестолковая. Она не знала всех тягот обычной жизни, презирала деньги и никогда о них даже не беспокоилась. Неужели она сейчас все это делает исключительно из-за обмана со стороны Линь Цзинь-эр?
Фан Цзиньсю замолчала.
–Третья юная госпожа, молодая госпожа Фан теперь член нашей семьи,– прошептала Цзинь Чуань.
Она сказала, что все теперь не так, как прежде? Эта Цзюнь Чжэньчжэнь и они – семья?
Фан Цзиньсю взглянула на девушку в центре зала и стиснула зубы, больше не сказав ни слова.
