Затем заговорил первый из стражников, представительный седоусый мужчина, командир, судя по поведению и выправке:
— Лоэн Эрслен, нам известно, кто ты, мы знаем о твоих преступлениях и представляем, на что ты способен. Будешь сопротивляться — умрешь. Так что просто отдай нам оружие, опусти руки и сдайся правосудию.
За спиной говорившего возникали все новые воины, их уже было больше десятка. Ломенар напряженно прикидывал свои возможности, но по всему выходило, что выхода у него почти нет. Маги были готовы обрушить на него мощь стихий, а четверо стражей уже натянули свои луки. Ломенар обернулся: испуганная Эльдалин стояла позади с оседланным Арелатом. Если бы кто-то угрожал ей, он бы рискнул потягаться в скорости и ловкости со всеми, чтобы задержать, позволить уйти… но девушка стражников не интересовала, и бросаться на них было самоубийством. Он кинул теру на землю и безвольно опустил руки.
— Свяжите его, — приказал командир. Эльдалин тихо вскрикнула.
— А деньги? — вдруг подал голос Риган. — Где моя награда?
Командир не глядя кинул ему маленький тугой мешочек. Двое стражников связали пленнику руки между собой так, чтобы он не мог ими шевельнуть, обездвижили даже пальцы.
— Эй! Риолен обещал по крайней мере в десять раз больше! — не унимался за спиной Риган, звеня полученными монетами.
— Вот у него и спрашивай! — рассмеялся кто-то из стражей. Командир и вовсе ухом не повел.
Уже привязанный к седлу Ломенар вскинулся и процедил сквозь зубы:
— Риолен! Сгори в пламени Фраха, проклятый принц!
С Эльдалин он прощаться не стал, не желая привлекать к девушке лишнее внимание.
Интерлюдия. Отец и дочь
Люди назвали бы это помещение залом. По нему бок о бок могли пройти человек двадцать, потолок терялся где-то в вышине, а входом служили огромные двустворчатые двери. Однако для местных жителей это был лишь коридор — здесь вообще любили простор.
Из боковой двери выскользнула девушка — юная, красивая, легкая, подобная дуновению ветра. Ее вполне можно было принять за человека, если бы не пара птичьих крыльев за спиной — больших, сильных, цвета светлого меда. Пробежав вдоль коридора, она без стука распахнула дверь с противоположной стороны и стремительно ворвалась внутрь. Волна длинных золотистых волос взметнулась и опала; подол темно-зеленого бархатного платья прошелестел по каменным плитам пола.
За дверью открылся кабинет — тоже очень просторный; вся мебель стояла по стенам, оставляя свободной середину помещения. И застеленные мягкими шкурами лавки, и шкаф с книгами и свитками, и массивный стол, и резные полки со стеклянными и глиняными фигурками зверей и птиц, и мозаичная картина на стене — все говорило не только о богатстве, но и о вкусе хозяина, тщательно подбиравшего обстановку. Дальняя от входа стена была полностью из стекла; за плотной занавеской, порой прикрывавшей ее и сейчас откинутой, находился широкий балкон, куда вела стеклянная же дверь. С балкона между белоснежных, украшенных причудливой резьбой колонн открывался прекрасный вид на город — и особенно на Орлиную башню, обитель владыки Орстида. А вот перил не было. Для тейнаров подобные балконы являлись входом в дом: к чему петлять по коридорам и лестницам, когда сразу можешь влететь в нужную комнату?
— Фьериль! — Келар, первый советник Орстида, поднял голову от свитка.
— Отец! — зеленые глаза дочери, светившиеся ожиданием и надеждой, встретились с его карими теплыми глазами. — Есть новости?
— Увы, нет… Снова ничего, — развел руками тот.
— Как же так? — Фьериль топнула ножкой в расшитом меховом сапожке. — Прошел уже год, как исчез мой жених, а до сих пор никто ничего не узнал?!
— Успокойся, — Келар встал, подошел к дочери и ласково погладил ее по голове. — Наши воины делают все возможное, чтобы отыскать принца Ниледа.
Девушка дернула плечом, принимая неприступный вид, хотя на самом деле с трудом сдерживала слезы.
— Светлый Тилаэр… Сколько мне еще томиться в неведении? Мы ведь ни с кем не воюем, это была обычная разведка… Я чувствую, случилось что-то ужасное, иначе мы бы уже знали… Любая правда лучше, чем придумывать причины его исчезновения, одну другой страшнее!.. — не удержавшись, она всхлипнула и прижалась к отцу.
Келар тяжело вздохнул, обнимая дочь:
— Уверен, что все прояснится в самом скором времени. Терпение правителя на исходе, он может запросто объявить войну той же Арденне, в которой исчез Нилед. Как ты понимаешь, допустить этого нельзя. Слабая надежда, что повелитель все же прислушается к голосу рассудка и не станет принимать поспешных и опасных решений…
Глава 8. Чудесное спасение и дерзкий план
Не зарекайся верить в невозможность чуда,
Никто не знает, что за поворотом ждет…
Судьбы таинственные знаки есть повсюду,
Обласкан небом будет тот, кто их поймет.
Catharsis. Не зарекайся
Отряд стражников уже скрылся из виду, а Эльдалин все стояла, вцепившись в повод Арелата, и смотрела им вслед. Она сдерживалась изо всех сил, чтобы не разрыдаться в присутствии предавших их людей — проявить слабость у них на глазах казалось ей не меньшим предательством по отношению к Ломенару.
— Послушай, красавица… — хрипло начал Риган, бочком приближаясь к ней.
— Кто такой Фрах? — последние слова Ломенара еще звучали в ушах Эльдалин, но смысла она не понимала. Ломенар выругался при ней всего пару раз, когда рассказывал свою историю, но тогда она постеснялась спросить, кому принадлежит это имя.
— Чего? — опешил мужчина.
— Кто такой Фрах? — повторила Эльдалин, разворачиваясь и в упор глядя на Ригана. Тот слегка попятился, удивленный ее настойчивостью.
— Фрах? Ясно кто — демон, что огню хозяин! Как дохнёт — так от города ли, деревни одни головешки и останутся. Да ты откуда такая взялась, что про Фраха не знаешь?
— Оттуда, где еще помнят о великом Шиххаре, повелителе огненной стихии, — отчеканила Эльдалин, не сводя с предателя глаз. — Вот, значит, в кого превратили его люди… Я порадовалась бы, явись он сюда во плоти — именно этого заслуживают те, кто нарушает закон гостеприимства!
С гордо поднятой головой девушка прошла мимо опешившего хозяина, подняла теру Ломенара, за воротами взобралась на Арелата и, лишь отъехав на приличное расстояние, дала волю слезам. Сказалось недавнее напряжение, к тому же ей было очень страшно: почти так же, как тогда в лесу, до встречи с Ломенаром.
Наконец, успокоившись и вытерев глаза, принцесса несколько раз глубоко вздохнула и попыталась рассуждать здраво.
