– И впрямь похоже на нашу работу. Но ведь это решительно невозможно! Орианы делаются из гиира, металла, созданного самим Фаркусом! Даже среди нашего народа немногие знают секрет его обработки, и ничто в этом мире не способно подвергнуть его коррозии.
Он отдал септаграмму одному из молодых помощников, попросив выяснить, из чего та сделана, и снова обратился к Ломенару:
– Сейчас ты еще можешь сказать, что все это было лишь шуткой. Если я обнаружу, что это подделка, отсюда ты выйдешь в кандалах. Если же ориана настоящая, я обязан знать, что с ней произошло. Если у кого-то есть сила, способная уничтожить гиир, урискам должно быть об этом известно! Я не стану ее чинить, если не узнаю ответ.
– Что ж, справедливо, – склонил голову Ломенар. – Ты прав, мастер. Вероятно, ничто в этом мире не повредит радужной стали, однако меня атаковали Пустотой, я выжил только чудом. Возможно, в том числе благодаря ориане.
– Да ты не иначе в серебряном плаще родился, если не врешь! Давно не слышал столь удивительных историй. Может, расскажешь, что произошло? И откуда у тебя ориана давно сгинувшего клана?
Ломенар лишь покачал головой. Любые воспоминания об атаке Пустоты тянули за собой другие, в конце которых всегда перед глазами вставало бледное лицо Йорэна. И тогда оставалось лишь стиснуть зубы и терпеть. Терпеть, иначе боль в сердце грозила стать невыносимой.
Странно: за последний год ему казалось, что он уже научился жить с любой болью. Ультуна хорошо вытравляет тягу к сочувствию, сожаления и печаль об утраченном – ведь это слабость, непростительная для тех, кто каждую ночь выходит на улицу со смертью за плечом. Но встреча с амдарской принцессой разбудила сердце, и теперь волей-неволей приходилось вновь учиться жить, а не выживать. А жить означало чувствовать, ведь нельзя открыть сердце наполовину.
В общем, ориане все-таки вернули первоначальный вид, и вот Ломенар ехал к Этайну, чтобы, с одной стороны, передохнуть, поспать в нормальной кровати, оставить сообщение для Айнери, а с другой – вновь встретиться со своим прошлым и мучиться оттого, что еще неизвестно, удастся ли спасти Йорэна.
По западному тракту Ломенар благополучно добрался до нужного поворота, спешился и повел коня за собой в прозрачный золотистый лес. Под ногами тихо шуршали опавшие листья, пахло увядающей травой, поздними цветами и совсем чуть-чуть дымом. Ломенар вдохнул полной грудью и безмолвно попросил у создательницы Кириат и могучего Майлинга немного спокойствия и стойкости. Эта передышка ненадолго, впереди путь не меньший, если не больший, и конец его теряется в тумане.
Через несколько долей впереди замаячил просвет между деревьями, дымом пахнуло куда отчетливей, и вскоре Ломенар стоял на поляне перед домом Этайна, глядя на приветливо распахнутые ставни и струйку из трубы, уплывающую в светлое холодное небо.
Расседлав коня и пустив его пастись, юноша поднялся на крыльцо. Помедлив, глубоко вздохнул и решительно постучал.
В доме залаял пес, пробежал по коридору и прыгнул на дверь изнутри.
– Что такое, Дан? – раздался веселый голос. – У нас гости? Надеюсь, с добром?
Дверь распахнулась, из нее вылетел Дан и с радостным лаем бросился к полуэльфу. С трудом устояв на ногах и потрепав пса за ушами, Ломенар, придерживая его за густую шерсть холки, удивленно разглядывал незнакомого стройного парня – огненно-рыжего, желтоглазого, в темно-красной одежде.
– Привет тебе, кто бы ты ни был, – дружелюбно сказал тот, протягивая руку. – Ты не враг, если пес так тебе радуется. Вы знакомы, да?
– Доброго дня и тебе, – отозвался Ломенар. – Верно, я здесь уже бывал, меня знает Этайн. Он дома?
– Увы, – парень посерьезнел, – его здесь нет. Он… – Замялся, явно подбирая слова.
– Кто там, Дин?
При звуках этого голоса Ломенару показалось, что надежное деревянное крыльцо под ногами превратилось в ту самую реку кипящего золота в зале урисков: обжигающий поток уносит его, медленно, неотвратимо… мучительно больно, но нет сил выпрыгнуть из этого потока и хоть немного облегчить боль.
– Эй, ты в порядке? – обеспокоенно спросил рыжеволосый, но Ломенар почти не слышал и не видел его. Сбоку из коридора за спиной Дина появился высокий парень и тоже замер, неотрывно глядя на гостя.
Всемилостивая Кириат, не может быть! Это сон, бред, сумасшествие… Потому что, если нет, остается только вновь поверить во всех старых богов – ведь только в те дни, когда они были в чести, говорят, и случались чудеса.
Лицо немного осунулось, но синие глаза полны жизни, аккуратно убраны в хвост густые волосы, ладно сидит на плечах кожаная куртка, и взгляд – открытый, прямой… растерянный.
«Он тоже не верит», – подумалось Ломенару. Полуэльф пытался вздохнуть, но воздуха не хватало.
– Ну здравствуй, – вдруг улыбнулся Йорэн. И шагнул навстречу, протягивая руки.
Ломенар отшатнулся, нашаривая ногой ступеньку. «Вот так… так просто? – билась в голове мысль. – Да нет, невозможно… Дурак! – оборвал он сам себя. – Если бы не он, ты бы здесь не стоял! Скажи ему хоть что-нибудь!..» Но голос не шел.
– Лоэн… – уже тише произнес Йорэн. В два шага преодолел разделяющее их расстояние и стиснул полуэльфа в объятиях. – Я вернулся, как и обещал!
Ломенара била дрожь. Он безумно хотел ответить тем же, вести себя так, будто все по-прежнему, будто два друга просто встретились после разлуки. Но нельзя. Он совершил в жизни немало ошибок, был убийцей и предателем, но лицемерить перед лучшим другом не мог. Так и стоял молча и неподвижно, пока Йорэн наконец не отпустил его.
– Да что с тобой? – Молодой воин глядел на него с тревогой и беспокойством. – Тут нет ни Измиера, ни Альмаро, больше не нужно убегать! Идем в дом! Тебе наверняка есть, о чем рассказать, сто лет же не виделись!
– Йорэн, – хрипло сказал Ломенар. Сглотнул и продолжил чуть громче. – Ты не представляешь, как я рад, что ты жив, что с тобой снова все хорошо! Но ты знаешь, кто я и что творил. Прекрати делать вид, что ничего не случилось. Я предал тебя, а ты отдал за меня жизнь! Зачем? Лоэна больше нет, есть только Ломенар, ультунец, преступник. Не отрицай, это все правда!
– Что ты творил? – сдвинул брови Йорэн. – Я тебе расскажу! Тебе приказали убить принца, а ты не стал, хотя вполне мог это сделать. Ты держал клинок у моего горла, только чтобы не дать своим приятелям меня прикончить, и у тебя получилось. Тогда в переулке ты спас мою жизнь! Ты в одиночку собрался драться против Альмаро, и через несколько дней после этого обрушилось едва ли не пол-Ультуны. Скажи, это тоже твоих рук дело? Об этих «ужасных» поступках ты говоришь? Может, ты кого-то и убил, но сомневаюсь, что это были добрые люди. Ты можешь носить капюшон и скрываться от солнца, можешь взять новое имя и убеждать себя, что похоронил прошлое навеки, но тот Лоэн, которого я знаю, останется в тебе всегда! Загляни в себя, и сам убедишься.
