Йорэн вздохнул.
– Для меня ты все тот же Лоэн, что бы с тобой ни случилось. Но если тебе так хочется, буду звать тебя по-другому. Не хочешь присоединиться к нам у костра? Все собираются вспомнить Этайна добрым словом, ну и… – он слегка смутился, – Айнери предлагает отпраздновать мое возвращение.
– Да, конечно, пойдем, – немного грустно улыбнулся Ломенар.
У костра было шумно и весело. Дин и Айнери, препираясь, раскладывали еду на тарелки, Винде их подначивал; один Иннер не участвовал в общем веселье – сидел на траве, облокотившись на пушистый бок растянувшегося рядом Дана, и пристально смотрел в огонь.
– Иннер, огонь слабеет, не подкинешь веток? А то прохладно, – попросила Айнери.
– Давай я! – мигом подскочил Дин.
– Еще чего! Чтобы я точно без волос осталась? Одного раза хватило. Хорошо на кухне помочь не предлагала, жевали бы угольки.
– Да я просто флакон в темноте перепутал, не из того плеснул. Сейчас все нормально сделаю.
– Нет уж! Чтобы сегодня к костру не подходил. Иннер справится.
– Ребята, – со смехом вмешался Винде, – вы закончили? А то еда стынет!
Иннер, все это время молчавший, сунул в огонь несколько веток и шевельнул пальцами, вызвав маленький ветерок, чтобы разгорелось быстрее.
Первую чашу в молчании выпили за Этайна. Всем было неловко нарушать тишину словами как памяти, так и благодарности; и тут поднялся Винде.
– Из всех присутствующих я знал Этайна дольше всех. Дольше не значит лучше, и я об этом жалею. – Он говорил спокойно, лишь пальцы нервно сжимали кружку. – Я могу лишь догадываться о том, кем он был и чем занимался, но ясно только одно: все это было очень важно. Этайн отдал жизнь за то, во что верил, и, даже если он ошибался, это уже не имеет значения. Я не знаю, хватит ли у нас всех подобной веры и сил на то, чтобы и нам сделать самое главное, когда понадобится, но молю всех богов – пусть так и будет. И это лучшая благодарность Этайну. – Он пригубил вина и сел.
– Позвольте мне сказать, – встала следом Айнери. – Мы все что-то и кого-то теряли в жизни, иные – не раз. Мы с братом теряли семью и друг друга, но обрели ее снова. За все это время в мою жизнь вошли те, кого я тоже могу назвать семьей и ради кого есть смысл жить и верить. – Она по очереди улыбнулась Йорэну и Дину, кивнула Иннеру, помедлила и протянула руку Ломенару. – Полуэльф, спасибо и тебе. За Йорэна, за Лину. Я не держала и не держу на тебя зла и только надеюсь, что и ты обретешь мир в сердце, как обрела его я. Здесь, сейчас, вместе с вами.
Ломенар явно хотел что-то сказать в ответ, но не находил слов. Поднявшись, он только поклонился Айнери.
– Высокого неба и легкой дороги ушедшему к Великому Ветру, – поднял кружку и Иннер. – Этайн успел стать и мне другом.
– Хватит умных речей, давайте есть, стынет же! – Дин подал пример, первым потянувшись за тарелкой.
– Опять ты только о себе! – Айнери шутливо пихнула его в бок.
– Прости, что мне недостает твоего благородства, – вернул шпильку парень.
– Ломенар, как там Лина? – спросила Айнери. – Ты же был у нее, правда?
– Был, – кивнул тот.
– Ты видел эльфов? – Глаза Йорэна заблестели. – Расскажи! Ты встретил своего отца?
– На какой вопрос отвечать прежде? – Ломенар улыбнулся краешком губ. – Королевство амдаров прекрасно и удивительно, в этом нет сомнений. Многое из того, что я видел, и представить себе нельзя. Отца я не встретил – его никто не видел уже много лет, и, милостивы боги, так будет и дальше.
– Почему? – неподдельно удивился друг.
– Потому что он – преступник для своего народа. Я до сих пор не знаю, в чем его вина, да и виноват ли он на самом деле, но я уверен, что он жив, и постараюсь найти его. Я дал обещание Эли – и себе.
– С ней все в порядке? – требовательно спросила Айнери. – Ты не ответил!
– Более чем. Она теперь королева. Я был на коронации.
– Королева?! Не может быть! – Девушка даже привстала. – Она же только и делала, что убегала от прежней жизни!
– Все меняется, ты и сама знаешь, – вздохнул Ломенар и с силой провел рукой по лицу. – Называй это чудом, судьбой, проклятием, но Эли единогласно признали королевой.
– Только не говори, что у нее не было выбора! – вскинулась Айнери.
– О нет, выбор у нее был. С тех самых пор, как она решила вернуться к своему народу, который оказался на грани войны.
– Войны? – пораженно переспросил Йорэн. – С кем собрались воевать эльфы?
– С Арденной, если находится тот, кто направит давние обиды на людей в нужное русло. Слава богам, с ним покончено, Эли сумеет удержать амдаров от бессмысленной войны. Да и у Риолена есть голова на плечах.
– Войны-то, может, и не будет, – хмуро сказал Винде, – а вот Альмаро мне покоя не дает. Ты не знаешь, Ломенар: Этайн погиб, пытаясь его остановить. Но не вышло: Альмаро забрал Сферу и покинул этот мир.
– Жаль Этайна, и Сферы жаль, конечно, она бы нам пригодилась, – вздохнул Ломенар, – но Альмаро ведь хотел именно этого – уйти. Думаю, он нам не угроза.
Но это брата Айнери не убедило.
– Иннер, вот ты скажи, чего ждать от Альмаро? Какие у него цели?
– Боюсь, Винде, этого никто не знает. Каждый ультунец лишь выполнял свои задачи, во что это складывалось в целом, большинство и не задумывалось. Понятно, что Магистр искал Сферу, но вот, для чего она ему, он не распространялся.
– И ни у кого даже предположений не было?
– Ничего серьезного. Говорили, что он хочет стать королем, хотя у него и так власть была больше королевской. Кто-то считал, что он хочет истребить все человечество, оставить лишь Детей Стихий, но это тоже пустое. В Ультуне все жили на равных – и люди, и мы, оценивались лишь заслуги перед Альмаро. Знаешь, я тебе так скажу, может, и не было у него никаких целей.
– То есть?
– По мне, он хотел власти ради власти.
Винде по-прежнему смотрел с непониманием.
– Попробую объяснить… – Иннер нахмурил темные брови. – Ну, вот смотри, например, тейнар, по идее, может жить без крыльев, ходить по земле. Но такая жизнь для него хуже смерти. Даже если он не покидает свой город и редко отходит далеко от собственного дома – это неважно. Потерять саму возможность опереться на воздух – вот что страшно. Хотя ты, наверное, не поймешь. Это как лишиться одного из органов чувств.
– Примерно представил, и к чему ты это?
– Мы были крыльями Альмаро, его глазами и руками. Причем ему это было необходимо, словно у него и должна быть тысяча конечностей и миллион глаз, а он всего этого лишился. Он хотел знать обо всем, что происходит в городе, иметь возможность повлиять на любые события как пожелает, просто потому, что для него быть везде и видеть все – естественное состояние. Он создал Ультуну, чтобы вернуть себе эту возможность, но может ли деревянная палка в полной мере заменить потерянную ногу? Мы были слабым подобием той силы, к которой он привык.
