Наконец, освободившись из медвежьей хватки, Айнери взглянула Смалю в лицо. Тот улыбался, но в его глазах так же стояла влага. Прежде она никогда не видела, чтобы он плакал, даже от радости.
Позднее, в комнате Смаля, за обе щеки уплетая нехитрый обед, Винде все не мог поверить, что лавка семьи Таари уцелела:
– Не может такого быть, больше года прошло! – восклицал он. – И я, и сестра исчезли неожиданно, ни закрыть все толком не успели, ни товар припрятать…
– Обижаешь, сынок, – отвечал дядюшка Смаль, хитро поглядывая из-под густых бровей. – Ни одна беда не длится вечно, я знал, что лавка пригодится еще вам с Айнери, или уж ей одной, если бы ты все же сгинул. Ребятки мои за ней приглядывали, в чистоте держали, да и желающих поживиться чужим добром отваживали, не без этого. Так что хоть сейчас можете вселяться.
– Будет где переночевать! – Айнери сияла. – Такой оравой тебя стеснять не будем, дядюшка.
– И то верно, – вздохнул тот. – Не поймите превратно, я друзьям всегда рад, но свободных комнат нет. Как тогда на коронацию да на свадьбу повалил народ, так с тех пор и едут. Риолен давно уж король, а всем все равно в столицу надо: кто за гномьими товарами, кто за сплетнями, кто работу ищет. Мои парни с ног сбились.
– Так Риолен теперь король? – вступил в разговор Йорэн. – Слава богам, теперь все точно наладится. Мне во дворце надо показаться, служба все же ждать не будет.
– Погоди до тех пор, пока король вернется, – посоветовал Смаль.
– А он разве не в городе? – удивился Йорэн.
– Уехал с декану тому, с небольшим отрядом. На границу отправился разбираться. Вы ж, наверное, не знаете, что там творится: сехавийцы воду мутят, грабят приграничные деревни, уже убийства начались. Наместник Дианора не справляется, вот король и решил сам съездить.
– Спасибо за совет, уважаемый, – склонил голову Йорэн. – Ну что ж, до его возвращения, думаю, друзья не откажут мне в гостеприимстве? – И он улыбнулся Айнери и ее брату.
– Конечно, нет! – горячо воскликнул Винде. – Тогда и я пока задержусь, посмотрю, что там в лавке и как. Может, до Дирмуна за товарами проедемся с Дином, ты же со мной, Дин?
– Само собой! – подмигнул рыжий парень. – Но даром есть чужой хлеб не буду. Дядюшка, ты говорил, тебе вроде руки лишние нужны, может, я пригожусь?
– А что ты умеешь-то?
– К чему приставишь, то и буду делать: полы мыть, еду разносить. Я тяжелой работы не боюсь. А по вечерам, коли позволишь, могу представления устраивать, с огнем я дружу.
– Почему бы и нет?
Нынешнее путешествие оказалось куда веселее, чем в прошлый раз, когда Ломенар ехал к тейнарам, а оттуда – к амдарам и Этайну. В кои-то веки он был не один.
Иннер с большим интересом выслушал подробный рассказ обо всем случившемся с Ломенаром за минувший год и сказал только:
– Думали ли мы, что все так сложится? Слава Тилаэру, что хранит нас на дорогах ветра.
Сам он отмалчивался, явно не желая говорить о том, что испытал сам. В общих чертах Ломенар и так это знал: долгий плен у Альмаро, потом снова темница – уже у сородичей, селение даэнов в Хаммаре… но ему так хотелось, чтобы из глаз Иннера ушла эта странная печаль.
– Помнишь, мы говорили о тейнарах? – сказал Ломенар в один из дней, когда они снова ехали бок о бок. – Я тогда нашел ту смешную книгу, где про вас были написаны сущие небылицы, а ты засмеялся и рассказал мне правду. И потом еще учил меня вашему языку. Это мне здорово помогло в Эннери. Знаешь, я теперь видел твою родину своими глазами, и она прекрасна. Куда прекраснее моей, куда мы едем. Но мне никто не запрещал вернуться туда в любое время. Что же случилось с тобой? Может быть, расскажешь, почему ты не можешь вернуться в Тиллэри-Морна? Я помню все, что говорил о тебе Эорни, но хочу услышать это от тебя.
Он никогда не спрашивал Иннера о его прошлом, не рискнул бы и теперь… но что-то ему подсказывало, что именно теперь тейнар ему ответит. И не ошибся.
Иннер тяжело вздохнул, пальцы сжали поводья.
– Что ж, я и сам хотел рассказать тебе. После того как ты побывал в Эннери, говорил с Эорни, видел мой народ, ты имеешь право знать. Кто, если не ты, кому я обязан жизнью и свободой. Теперь ты мне названый брат, Ломенар, и это лечит те раны, которые нанес мне мой родной брат, Тарнил. Это случилось пять лет назад. Отец назвал меня, старшего сына, наследником рода, потому у меня уже были определенные обязанности и ответственность. У Тарнила же, младше меня на десять лет, свободного времени было больше, родители баловали его с детства, это-то и навлекло на него беду. До того вечера, как он пришел ко мне, умоляя о помощи, я и не знал, что Тарнил увлекся элтаром
[31]. Это азартная игра, придуманная моим народом еще на заре времен, и когда-то она была посвящена Тэрни Тилаэру, теперь же это просто развлечение для скучающей молодежи и способ выманивать деньги у доверчивых дурачков. Остановиться вовремя мой брат не смог и в отчаянии поставил на кон свою теру. Ты знаешь, Ломенар, что значит тера для тейнара; их передают от отца к сыну или изготавливают отдельно, потерять ее – позор. А Тарнил свою теру проиграл Эрмелу, наследнику одного из древних родов. Его род не любил наш, считал моего отца выскочкой, хотя тот был награжден за доблесть самим Орстидом. Естественно, упустить такую возможность унизить нас Эрмел не мог и отдавать теру отказался. В слезах Тарнил обратился ко мне. Просил дать ему денег, чтобы попытаться выкупить теру. Я уговорил его дождаться утра, намереваясь пойти к Эрмелу и поговорить с ним, убедить не позорить наш род. Однако утром обнаружил, что брат все же не утерпел, взял деньги сам и отправился в дом Эрмела. Очевидно, они повздорили, начались оскорбления, потом завязалась драка… и вышло так, что Тарнил покалечил Эрмела. Случайно или нарочно, я не знаю, но летать Эрмел больше не мог. Тарнил забрал свою теру, тайком вернулся домой, а я узнал обо всем только утром, на пути в дом Эрмела. Тот не вынес увечий и покончил с собой при свидетелях, проклиная наш род. Тарнилу грозила тюрьма, а если отец Эрмела настоял бы, то и казнь. Мне не оставалось ничего другого – лишь защитить Тарнила и свой род. И я взял вину на себя. Оставил родителям письмо, где писал о том, что виновен, забрал свою теру – с ней не расстался бы за все сокровища мира – и ушел, простившись только с братом. Тарнил что-то лепетал при прощании, просил прощения… я любил брата, несмотря ни на что, но смотреть на него было тошно. Его теру, которую он выкрал у Эрмела, я тоже забрал: в моих глазах Тарнил был ее недостоин. Год я скитался по Виэлии, прикидываясь человеком, потом пришел в Виарен, где меня и заметил Альмаро. Так я оказался на службе у Темного Магистра. Все эти годы не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о своей семье, о потерянной родине. Ты не представляешь, как я тосковал, как хотел вернуться! Но возвращение означало смерть, и я терпел. А потом Альмаро продал меня моим сородичам, и я все-таки попал на родину. Видел я там, правда, только стены темницы да место казни. Родители навестили меня один раз: мать плакала, отец хмурился и молчал. А вот Тарнил так и не пришел. Может, ему было стыдно, может, он и думать обо мне забыл, – не знаю. Знаю только, что я всерьез хотел умереть. Но ты спас меня, подарил мне вторую жизнь, и теперь я больше не тоскую о невозвратном. Тера, которую ты носишь, Ломенар, – тера моего брата, и ты достоин ее куда более, чем он. И я благодарю Тэрни Тилаэра за милосердие и за тебя – ведь ты стал мне истинным братом.
