Кейл закрыл глаза и лег плашмя, затем поморщился от боли и немного повернулся.
–Ло сказал, что отец прошел их за две недели, а ты сделал это за три.
Тейн фыркнул:
–Я пробыл там несколько месяцев. И если честно, думаю, они отпустили меня лишь потому, что я вывел старика из себя.– Он улыбнулся при воспоминании.
–Что это значит?
Тейн пожал плечами.
–Они могли одурманить тебя? Обмануть? Возможно, они принимали участие в заговоре Санхэры – хотя это не имеет смысла. К чему заморачиваться ухищрениями? Они могли бы спровадить тебя, когда им угодно и по какой им угодно причине.– Он все еще выглядел озадаченным, но выражение лица стало другим – напряженным и решительным.– Ты когда-нибудь лгал мне, брат?
Он не лгал и сказал об этом, и Тейн ухмыльнулся, став как обычно самим собой.
–Что ж, раз ты только что сказал будущему королю, что трахнул его нареченную, полагаю, мы можем заключить: ты недостаточно мудр или умен, чтобы лгать.
Кейл открыл рот, но не смог придумать достойный ответ. Тейн снова надел свою маску принца.
–Я верю тебе, рыбешка. Я верю всему этому.
Глаза Кейла наполнились слезами, и он упал в большие, надежные руки брата.
–Не волнуйся,– сказал Тейн,– я разберусь с отцом.– Он нежно погладил редкие неповрежденные участки кожи на спине Кейла.– Как ни крути, что толку от моей рыбешки без ее плавничка?
Попытка Кейла засмеяться опять превратилась в рыдание, поэтому он просто кивнул, уткнувшись в плечо брата.
–Я останусь тут на ночь. Постарайся немного поспать. Я не дам тебя им в обиду. Никому из них. Это я тебе обещаю.
Кейл погрузился в теплые объятья Тейна, подчиняясь, вопреки боли ран. В глубине души он вряд ли верил, что приказы короля можно отменить. По крайней мере, не с помощью слов. А может, и всего прочего. Но если это последняя ночь, когда его тело и, вероятно, разум останутся в целости, он был рад, что проведет ее с кем-то, кто любит его.
29
Стражники явились ни свет ни заря. По-видимому, Тейн просто бросил трупы в коридоре, так как мужчины вошли уже с оружием наготове. Однако небрежное приветствие наследного принца, крепко держащего покрытый засохшей кровью меч, заставило их призадуматься.
–Нам велено доставить принца Ратаму в личные покои короля. Посторонись.
–Не буду препятствовать,– сказал наследник отеческим тоном.– Но я иду с вами.– Он отступил назад, протягивая руку к брату в почтительном жесте. Охранник вложил меч в ножны и вышел вперед с красным лицом, покрытым бисеринками пота.
–О, и… Хори?
Тот вздрогнул, услышав свое имя, и его глаза метнулись к принцу.
–Однажды я стану королем. И если ты сейчас вытворишь хоть что-то, кроме как сопроводишь моего брата самым деликатным, самым учтивым образом,– что ж, в тот день, полагаю, я убью тебя.– Он пожал плечами и засмеялся, глядя на стражей, как будто они разделяли эту шутку.– И кто знает? Возможно, и твою жену, а затем твоих детей.
Стражник неловко сглотнул, но не остановился, с вытянутой рукой приблизившись к Кейлу, выжидая и позволяя ему выбрать удобное положение тела.
–Он тоже наш принц,– тихо сказал он, и после минутного молчания Тейн кивнул.
Кейлу не нравились угрозы и то, что с ним обращаются как с инвалидом, поэтому, соскользнув со скамьи, он попытался встать на ноги, но зашатался и упал в объятия брата. Они вышли вместе, увидев еще больше вооруженных людей, затем проковыляли молча по коридору и вниз по лестнице. Кейл спустился со всей грацией пьяного калеки. Сопровождающие помогали ему идти, опустив свои копья и убрав мечи в ножны; стук дерева о камень и кряхтение были единственными звуками процессии, направлявшейся в малый чертог короля.
Стражники остановились у двери, все так же ничего не говоря, и Тейн без стука провел брата внутрь. Сердце Кейла стучало молотом в груди.
Дверь за ними закрылась, и Кейл попытался сориентироваться в тускло освещенной комнате.
Свет из единственного окна заслоняли тяжелые шторы, в центре пола стояла кушетка. С ее углов свисали кожаные ремни, а рядом сидел на стуле один из отцовских врачей, возясь над столом, заваленным инструментами.
Итак, они намерены это сделать, и безотлагательно, даже несмотря на мои травмы.
Он стиснул зубы и на какой-то безумный миг подумал о том, чтобы выпрыгнуть из окна и пуститься бежать. Но так как просто стоять было достаточно тяжело, а окно, безо всяких сомнений, заперто и ведет в лабиринт из охранников, стен и длинных коридоров, затея вряд ли будет плодотворной. Волосы на затылке принца встали дыбом, и он ощутил присутствие Эки еще до того, как увидел тень на каменной стене.
«Слуга»– или, может, начальник разведки – поклонился двум братьям, постучал в маленькую дверь на противоположной стороне комнаты, и вошел сам король.
Он хочет не только осуществить задуманное, поежился Кейл, он хочет наблюдать.
Холодная мертвенность вновь заползла ему в нутро, и комната внезапно будто отдалилась.
Взгляд Фарахи прошелся по ранам Кейла, затем остановился на Тейне. Король занял свое место, и его рука потянулась к перу и бумаге, как будто он собирался приступить к письмам, но продолжал рассматривать старшего сына. Не гневно или удивленно, решил Кейл, а только оценивающе, и это продолжалось вечность: король и наследник соизмеряли друг друга, пока все остальные ждали.
–Ложись на стол, Кейл, и мы покончим с этим.
–Не вздумай двигаться.
Голос Тейна звучал точь-в-точь как у их отца. Какое-то время никто не шевелился, кроме врача, ерзавшего руками и ногами, пока взгляд его скользил по плиткам пола. Король, наконец, едва заметно кивнул, и Эка двинулся вперед.
Тейн отпустил Кейла и обнажил свой меч.
–Я убью его, или ему придется убить меня. Ты не порежешь моего брата.
Кейл был рад омертвелости застывшего сознания, иначе мог бы разрыдаться от героизма брата. Но он помнил собственное тщетное сопротивление перед отправкой в монастырь.
–Нет,– сказал, будто вздохнул, король.– Эка тебя обезоружит, и твоя очевидная беспомощность превратится в реальную, и тогда мы приступим.
–Возможно.– Тейн хрустнул шеей и повел плечами, а затем усмехнулся, как тогда с охранником.– Но сделай это, и, может, я задушу Лани на брачном ложе.
Король моргнул и поглядел на Кейла.
–А может, я нашепчу секреты в уши твоих врагов. Может, я просто подсыплю яд в твою чашку.
При этом Фарахи склонил голову набок, но в его голосе не звучало опасений.
–Ты предал бы своего короля?– Он говорил так, будто интересовался погодой, и его тон был спокойным, как ветерок Бато.
