Глаза Кейла обводили зал в надежде увидеть знакомые лица, в итоге обнаружив Оско, Асну и еще нескольких иностранцев на противоположной стороне – особняком, само собой.
Многие другие посвященные слонялись или болтали друг с другом, но, в отличие от Кейла, никто не надел свою рясу – все были в цветастых, куда более дорогих с виду тканях.
–Кто все эти люди,– спросил он, на самом деле не ожидая ответа,– и кто их пригласил?
–Они твои гости, а пригласила их я.
Худощавая, коротко стриженная женщина средних лет, одетая в нечто среднее между халатом и платьем, с улыбкой приблизилась к нему. Она поклонилась, легко переведя взгляд с Кейла на Ли-йен и обратно с мягким, сдержанным выражением лица. Она протянула серебряный кубок.
Кейл взял его и поклонился в ответ:
–Благодарю, и я не хотел обидеть. Все это так великодушно – даже очень. Не окажете мне честь назвать ваше имя?
Незнакомка улыбнулась.
–Что ж, ты весьма учтив для неотесанного дикаря. Меня зовут Нуо, и я имею честь служить Богу в должности Его Мастера Обрядов.
Пока она говорила, он сделал глоток и понял, что в кубке вода, затем вынужден был удержаться, дабы не опрокинуть все остальное разом.
Глаза Нуо, казалось, тоже заметили это, затем снова беззастенчиво прошлись по Кейлу и Ли-йен – их одеждам, их лицам, остановившись на их сцепленных руках.
–Что за милая пара. Кто твоя очаровательная подруга, посвященный?
Ли-йен поклонилась и не стала ждать, пока он ее представит.
–Я студент Кафедры, ваша милость, а также Имперский Служитель. Меня зовут Ли-йен.
Имперский Служитель.
Кейл чуть не поперхнулся водой. Она была тем, кем притворялся Амит. Чем-то, что Кейл до сих пор толком не постиг, кроме того, что это казалось красивым термином для обозначения рабов. Кровь бросилась ему в лицо оттого, что он не знал и так и не сумел расспросить Ли-йен о чем-либо из ее жизни.
Женщины вели светскую беседу по-нарански, а Кейл пытался прийти в себя. Голова все еще болела, и на мгновение он отрешился от мира, дабы просто насладиться ощущением того, что пьет и не тонет – что жив и находится в мире, где собственные чувства не подавляют его полностью. Твой отец любил твою мать, думал он, все еще силясь разобраться в тех видениях, и ее смерть разбила ему сердце.
Казалось, это знание слишком велико, чтобы можно было переварить его сейчас; ему понадобится время на раздумья. В разговор он вклинился, только чтобы спросить о своем портрете, и Нуо тотчас же подвела его к оному. Сияя, она заявила, что распорядилась написать полотно, пока он сидел под своим деревом, и спросила, нравится ли ему.
–Очень впечатляюще,– сказал он осторожно, ибо просто возненавидел эту мазню, и если бы знал, что с него пишут портрет, он бы разбушевался, поднял шум и усложнил им работенку, пусть даже в конечном счете у него не было выбора. Сходство, надо признать, было разительным – хотя его «подправили», чтобы придать более здоровый вид. Но это напомнило ему о дворце, о множестве портретов королей Шри-Кона с их отпрысками – еще один пример несправедливости жизни.
–Мне хочется потанцевать. Кто со мной?– Он рассчитывал на Ли-йен, но оставил вопрос открытым, ведь откуда ему знать, как поступают эти люди и каковы их танцевальные обычаи.
–Думаю, танцы для молодежи – развлекайтесь. Поговорим позже, Кейл.– Старшая женщина указала на пол и ушла.
Ли-йен взяла его за руку.
–А я-то думала, ты слишком серьезный для танцев,– поддразнила она, но понарошку, и Кейл решил, он это заслужил.
–Вообще-то я довольно хороший танцор.– Он поглядел на диковинные, хаотичные телодвижения остальных гостей и нахмурился:– Ну, по крайней мере там, откуда я родом. Эти люди могут не оценить.
–У тебя получится.
Она потянула его за руку, и у него получалось большей частью, хотя это было так странно – отсутствие какого-либо «порядка» вдвижениях. Здесь люди просто плясали, сбившись в кучу, натыкаясь друг на друга. Кейл не знал, что делать со своими руками, ногами или бедрами, поэтому наблюдал за другими, пытался подражать им – и понял, что они тоже наблюдают за ним. Не то чтобы его это заботило. Но он увидел в их глазах какое-то смущение, которого не понимал, а когда перестал беспокоиться о своих частях тела, начал замечать танцевальные па Ли-йен.
Она смеялась и хлопала в ладоши и раскачивалась вперед-назад; платье облегало ее изгибы и подчеркивало легкий румянец на лице. Она зарделась, но продолжала танцевать, все ханжеские ритуалы и обычаи ее народа каким-то образом исчезли в простом акте движения под барабан. Зачарованный, Кейл не мог отвести от нее глаз. Она заметила.
Ее длинные темные волосы слились в сознании Кейла, и он увидел вместо нее Лани, но без колебания сжег эти мысли. Сейчас она замужем за твоим братом. И ты, вероятно, больше никогда ее не увидишь.
Затем их с Ли-йен взгляды встретились, и ее глаза с явной тревогой спросили: «Что случилось?»
«От тебя мало что скроешь, не так ли?» – попробовал он ответить без слов, затем услышал, как Тхетма говорит: «Ешь, когда можешь есть», и улыбнулся, а она с ответной улыбкой взяла его за руку и увела с танцплощадки.
Его ноги следовали за ней без промедления, и он наплевал, что это его собственная вечеринка или кто на них смотрит, решив, что должен рассказать ей, как он сбит с толку и почему,– решил, что все равно должен рассказать кому-нибудь и что предпочел бы сидеть и узнавать больше об этой странной, прекрасной девушке, чем стоять рядом с незнакомцами. Возможно, он узнает, что на самом деле значит быть Имперским Служителем. Возможно, расскажет ей, почему он здесь – а быть может, о свечах и «прогулке духа», об Амите и своем отце,– и тогда, возможно, не будет чувствовать себя столь одиноким.
Она провела Кейла через боковую дверь в зале, явно ведущую наружу, и сырость воздуха, которую он ощутил ранее, превратилась теперь в мелкий дождик. Они выбрались на просторную приподнятую веранду, с которой открывался вид на небольшие горы и столицу за ними, и подошли к самым перилам под навесом.
Он посмотрел на длинный обрыв Чаи-Ра, Императорской Горы, на которой находилась большая часть Нандзу. Она возвышалась над равнинами, и он мог видеть сельскую местность, заполненную рисовыми террасами, вплоть до самого города Наран. Землю усеивали тусклые огни, отмечая распространение людей, и Кейл знал: если бы не облака, звезды сияли бы в ответ, словно отражение реальности.
Ли-йен стояла рядом, продолжая держать Кейла за руку.
–Я хочу рассказать тебе кое-что,– сказал он. Но с чего же начать? Так много всего, и раз уж об этом зашла речь, он едва ее знает. Убежит ли она со всех ног? Или спросит, как Тейн, не ушибся ли он головой? Он знал, что только с ней чувствует себя в безопасности, и она стоит выжидая, и отступать слишком поздно. Он обязан сказать что-нибудь.
