Император повысил голос, подавшись вперед на троне, всем телом излучая силу и властность, уняв дрожь в ноге и беспокойство в лице. Амит испытал укол гордости.
–Злить священников – это одно, дядя. И, без утайки, не что-то плохое, но заявлять о магических способностях и внушать, что им возможно научиться,– это совершенно иное. Даже неприемлемое. По сути, ересь.
–Разумеется, Ваше Высокопревосходительство.
Амит поклонился и, будь его колени здоровее, пал бы ниц, зная, что в такие моменты лучше всего уступать. Он ждал дальнейших порицаний.
–Интересно, и что скажут люди, если поверят, что есть иностранец, способный вызывать огонь и дождь с неба? Наверное, подумают они, это явный знак того, что Бог дарует ему Небесный Мандат. Наверное, подумают они, ему следует сесть на Имперский трон и посылать этот свой дождь, чтобы даровать им урожаи.
Амит вытянул руки, демонстрируя поражение, но на деле восстанавливая контроль – тактика, которой он часто пренебрегал в молодости.
–Он грубо перешел границы, Ваше Высокопревосходительство, но уверяю: унего нет ни таких грандиозных амбиций, ни понимания своего проступка. Я поговорю с ним и положу этому конец.
Он очень рассчитывал, что это правда, хотя его собственные шпионы в храме присылали тревожные донесения о священниках, готовых принять юношу. После его небольшого действа на площади Мастер Обрядов разработала планы объявить его новым пророком и записать его слова в качестве пятого Аналекта, или святой книги, в назидание будущим поколениям. Такое объявление, бесспорно, повлечет за собой ее смерть, и определенно смерть юноши, и кто знает что еще.
Амит надеялся, это всего лишь предосторожность – основанная на страхе вероятность, что, возможно, император признает Кейла и, если этого не сделают священники, уничтожит их верхушку. Духовенство Жу и без того уже пугала неприязнь Ижэня к их власти, а его скрытые угрозы назначить новых лидеров повторялись ежегодно. Но Амит знал, что они пустые. Да, ему не нравилась их власть, но она оставалась распределенной между разными семьями и не представляла для него особой угрозы, а вельможам давала повод к соперничеству.
Император пристально смотрел, вероятно, давая понять, что настроен серьезно.
–Знаю, ты любишь этого мальчика, дядя, вот почему я и говорю с тобой, а не только с Джуном. Но это выходит далеко за рамки моего интереса к Пью. Разберись с этим. Немедленно.
Он не потрудился добавить: «Или пеняй на себя».
45
Весна. 428 год Г. Э.
Сотни людей снаряжали для войны новехонькие корабли Роки. Сам он наблюдал с каменистого пляжа. Он построил эти суда – своих «Королетворцев» – крупнее, чем все, что есть в Аскоме, ведь им потребуется значительное пространство для трофеев и пленников. Он воспроизвел корпуса из досок внахлест, как у грузовых судов Севера, но удлинил их и добавил две высокие мачты, вырезанные из цельных деревьев. Он обложил трюмы звериными шкурами, чтобы туда не попадал дождь, и увеличил вместимость, предложив своим людям спать на палубе в кожаных мешках, благо они были к такому привычны. Но самое главное, он видоизменил паруса.
Первое плавание на Север чуть не убило Року. Ветер на долгие дни покидал его прибрежное судно, и оно беспомощно болталось на милости моря, а Рока лишь наблюдал и ждал. Наверно, будь у него больше припасов или гребцов, можно было бы с этим справиться,– но все равно недолго в отсутствие просторного хранилища, большого экипажа и нормальной скорости.
Треугольные паруса вместо квадратных могли, однако, поворачиваться энергичней против ветра. А применив сочетание квадратов и треугольников, внахлест расположенных на двух разных мачтах, которые он встроил в своих «Королетворцев», Рока знал: ветер будет скорее союзником, чем врагом. Больше похоже на птиц, подумал он снова и улыбнулся.
Ткань он тоже взял другую. Для его парусов использовался лен – с более длинными волокнами и большей прочностью, чем у хлопка, и гораздо более легкий, чем шерсть. И, в подражание Северянам, он снял шпангоуты. Его корабелы заартачились, а сложная система канатов, применяемая для поддержки парусов, привела моряков в ужас. Но они научились. Рока надеялся только, что мачты не разлетятся на куски при сильном ветре. Наверно, мне следовало соорудить запасные.
–Мой господин.
Тахар – один из первоначальных вассалов Роки – приблизился, почтительно опустив голову. Он с большой пользой сумел пережить Алверель, и Эгиль нашел его залегшим на дно в городке где-то на Юге.
–Вождь Хальвар снова требует разговора с тобой.– По его тону было ясно, что он думает о наглости что-либо требовать, но можно было рассчитывать: он не выдаст свои мысли, когда не следует.
Рока не отвел взора от кораблей и людей, что их загружали.
–Пришли его сюда.
Сокольник молча отправился за ним.
Благодаря серебру и рунам Роки приобрести материалы, мастеров и рабочих оказалось сущим пустяком. Но учитывая секретность и местоположение, осуществлять строительство, не привлекая внимания, было непросто. Рока завербовал одного из меньших Северных вождей – использовал его причалы и верфи для приготовлений, щедро заплатив ему и посулив половину добычи, хотя этот парень никак не вложился. Рока с радостью заплатил бы больше, посулил бы больше. В конечном счете, это ничего не меняло.
Когда он вернется с иноземными женщинами – женщинами, которых позволит выбрать своим сторонникам,– и нагруженный богатством от одного набега большим, чем у половины вождей Аскома, вместе взятых, каждый воин без громкого имени встанет под его знамя. Эпоха жриц и вождей почти закончилась, подумал он. А я буду их королем.
Он явит людям столь диковинные и обильные богатства, что вся нынешняя власть окажется бессильной. Он продаст им образ будущего, по сравнению с которым закон и порядок Гальдры станут холодным, угрюмым кошмаром, и великие вожди присоединятся или умрут. Жрицы поддержат его или станут неуместными. Единственной угрозой были наемные убийцы…
Рока посмотрел на небо. Наемные убийцы и, возможно, погода.
–Букаяг. Значит, отплываешь сегодня?
Это напоминало возню с ребенком. Каждый день на протяжении недель – один и тот же вопрос или его разновидность.
–Да, вождь. Собираюсь.
Облегчение этого мужчины вызывало гадливость. Это был предводитель, живущий в ужасе – боясь, что жрицы найдут в его землях свободно разгуливающего преступника и еретика. Ему не хватало достоинства даже скрыть этот страх.
–Я пошлю с тобой одного из моих сыновей – он будет моим голосом, и я рассчитываю, что ты окажешь ему такое же почтение, какое оказал бы мне.
Это не должно составить труда.
–Мы не обсуждали это, Хальвар.– На самом деле Роке было плевать, но он питал к мужику неприязнь и все еще раздумывал о том, чтобы убить его, когда придет время.
