Они поздравили его своей обычной смесью похвал и грубостей. Юнги вытащили его из моря обессиленным и дрожащим, допытываясь, как он это сделал; его почти безвольные руки лежали на плечах Тхетмы и Фаутаве. Как и тогда, в их первый день на пляже, он сказал им правду, и это чувство было как бальзам на его сердце.– Я плыл за вас, братья. Мы плыли вместе.
Они тут же отшутились, но затихли, и он почувствовал, как их руки хлопают его по спине, когда они уносили его, как приз. Это был хороший день.
Но были и плохие дни, так как перетасовки продолжались. Одна в месяц, затем одна в неделю. Всего пятеро юнг – половина команды. Квал явно больше не знал, кто лучший или худший, просто выбирал кого-то наугад, заменяя неудачником из другой команды. Только вот и это становилось все труднее.
Работа Кейла с более слабыми юнгами начала приносить свои плоды, и большинство замен было бы точнее описать как «заурядные». Затем, после перевода, к потехе либо замешательству друзей или врагов, показатели новобранца в отряде Кейла снижались до уровня остальных ребят. Офицеры казались сбитыми с толку.
Настроение Квала каждый день портилось все больше. Он срывался на офицеров, на капитанов, равно на слабых и на сильных – когда вообще снисходил до разговоров. Он полностью избегал «партию» Кейла, исключая лишь те моменты, когда надзирал за муштрой и давал самые беглые указания. Всей повседневной рутиной, от утренних проверок до времени приема пищи и отбоев, занимались его офицеры. Он даже не взглянул на Кейла с той ночи в офицерской столовой.
Его отсутствие стало таким же привычным и желанным, как и большинство других сторон жизни на флоте, и поэтому стало некоторым сюрпризом, когда за две недели до итоговых соревнований морсержант вызвал Кейла среди ночи. Такого они с Амитом не предвидели.
* * *
Один из офицеров разбудил Кейла и вывел во мрак. Ночь, как и большинство предыдущих, выдалась жаркой и душной, и двери казармы были открыты для слабого ветерка.
–Твой морсержант хочет поговорить с тобой, новичок,– прошептал посланец, и они пересекли пляж в тишине; теплый ночной воздух сухого сезона дул в сторону океана, на небе висел тонкий месяц.
У молодого офицера даже не было факела, и принц изо всех сил старался не споткнуться и не ушибить пальцы ног, пока его ум лихорадочно работал. Они шли вдоль все того же давно знакомого Кейлу белого побережья, но теперь оно внезапно показалось угрожающим.
Что задумал Квал? Пригрозить мне или команде каким-нибудь сфабрикованным обвинением? Выпороть нас или вышвырнуть с флота?
Допустит ли король, чтоб его сына порол кто-то, кроме него? Может ли сержанту сойти с рук избиение Кейла до бесчувствия?
Нет, его сочли бы слабаком, он может это сделать только сам.
Король не может позволить собственным людям запросто издеваться над его сыновьями, даже если втайне не отрицает это. Если морсержант собирается навредить ему, это случится внезапно, будет выглядеть как несчастный случай и произойдет наедине, так что присутствие посланца успокаивало Кейла.
Если только этот офицер не чрезвычайно предан Квалу или не целиком в его власти. Или Квал может устроить так, что меня с посланцем атакуют на пляже «злоумышленники» среди ночи…
Он обшаривал глазами пляж, но не мог ни хрена разглядеть. Возможно, покинуть казарму вообще было ошибкой. Ну и что бы сделал этот парень, протащил тебя через сотню мальчишек, пока ты с ним дрался? Чертов дурак. Теперь тебя зарежут ножом на берегу за то, что вел глупую игру против жестокого, пьяного ублюдка.
Он едва не развернулся, чтобы удрать. Но затем увидел впереди свет, ноги двинулись сами собой, и спустя еще одну длиннющую минуту он стоял неубиенный у офицерского здания, а меж тем его «проводник» открыл дверь, пропуская Кейла внутрь. Он прошел по узкому коридору в какую-то комнату для совещаний, где обнаружил большой стол и дюжину стульев. Морсержант Квал, одетый в мундир, одиноко сидел на дальней стороне с кипой документов.
–Спасибо, лейтенант, на этом всё.
–Сэр.– Мужчина четко кивнул и ушел, и Кейл с морсержантом остались одни.
Квал указал на стул.
–Добрый вечер, принц Ратама. Извиняюсь за обстоятельства, но я хотел поговорить до утра.
Ах, он «извиняется»? Какого черта?
–Все… в порядке.
Мужик улыбнулся.
–Во-первых, должен тебе поаплодировать. Ты был прав насчет некоторых из более слабых рекрутов – они добились заметных улучшений, во всяком случае, при верном руководстве.
Кейл моргнул, не находя слов, а улыбка мужчины сделалась глумливой.
–К сожалению, этот руководитель – не ты.– Он подтолкнул несколько листков через стол.– Это служебные оценки твоей команды за последние несколько месяцев. Они откровенно неприемлемые. Не припомню, чтобы когда-то видел более низкую общую оценку или столь же долгий период времени почти без улучшений. Мы пробовали перетасовку некоторых рекрутов, чтобы посмотреть, сможем ли что-то изменить, но это явно не удалось. Похоже, что и толковые рекруты достигают меньшего под твоим началом. Офицеры говорят мне, ты не прилагал вообще никаких усилий.
Кейлу не требовалось смотреть на оценки.
–Итак, с завтрашнего дня мы отстраняем тебя от командования. Мы дадим возможность исправить твои косяки другому новобранцу, который станет капитаном вместо тебя, а ты займешь его место как простой матрос в другой команде. Надеюсь, когда бремя руководства спадет с твоих плеч, ты покажешь себя достаточно хорошо, чтобы закончить учебу.
Лицо Кейла вспыхнуло. С губ едва не слетели непристойные ответы.
–Я послал весточку твоему отцу.
При виде застывшего Кейла сержант расплылся от удовольствия.
–И хотя он разочарован, если не изумлен, что его сын вообще не имеет способностей к руководству, он согласен с моим мнением на основе этих итогов. Однако тебе должно быть очень приятно услышать, что за исключением тебя самого я воссоединяю твою первоначальную команду для финальных испытаний, как и намеревался все это время.
Выражение лица Квала преобразилось, внезапно став таким же, как несколько месяцев назад в офицерской столовке, когда он держал Кейла за горло. Он подался вперед, и юноша учуял, как от него разит ромом.
–Само собой, просто для ясности. Они все равно проиграют, потому что их новый капитан, черт возьми, позаботится об этом, даже если ему придется сломать их богом клятые весла. Но не беспокойся о нем, он останется на следующий год, возможно моим личным помощником. Остальные твои новобранцы, к сожалению, будут уволены из флота. Но не ты. Тебя спасут, передав толковой команде в последний момент – исключительно потому, что ты сын короля, что будет очевидно. Каждому.– Он откинулся назад, снова заулыбавшись.– Командам сообщат о перетасовках завтра. Я просто хотел, чтобы ты узнал первым. Из… уважения к твоей прежней должности капитана и, само собой, к твоему титулу принца. Благодарю тебя, рекрут, на этом всё.
