Если Квал потерпит неудачу, если их обнаружит Орден, или если вождь Хальвар предаст, и Рока вернется ни с чем, он мог только надеяться, что построит корабли с помощью мертвецов.
Но хочется верить, что нет, подумал он, разминая покрытую шрамами руку и представляя, как это будет напряжно. Он все еще мало понимал в цене, которую платил за то, что создавал нечто из ничего. Если вообще существует цена, решил Рока, но без убежденности. Он знал: ничто ценное не дается даром.
О доски пола шаркнул сапог, и Букаяг обернулся. Он зарычал – почти с ликованием, словно только этого и ждал – и схватил парня за руку. Тот держал в ней маленький чистый кинжал, который, должно быть, прятал в рукаве.
–Мой брат пощадил тебя,– прошипел Букаяг.– Но я знал, что незачем. О да, мальчик. Я знал.
Несостоявшийся убийца Роки моргал, бледный, но все еще полный решимости. Он нанес дикий удар другой рукой. Букаяг отбил его кулак своим лбом.
Парень ахнул и отшатнулся в сторону, а Букаяг последовал за ним. Обхватив его своими ручищами, словно в объятиях, он широко разинул рот и сомкнул челюсти на почти безбородой щеке.
Рока в своей Роще вздохнул. Он заглушил смех и крики, раздававшиеся, пока его брат ломал конечности и выплевывал куски плоти юноши, думая: жестоко и непотребно, но такова жизнь. Рока предоставил парню шанс.
–Скажи своей родне, что ты пытался убить Букаяга,– прошипел брат, оставляя полумертвого сынка из долины хныкать и валяться сокрушенным на земле.– Я забираю твою лошадь взамен твоей жизни.
Животное в страхе забилось в угол сарая, но не запаниковало. Когда Рока приблизился, лошадь в неуверенности присела, готовая бежать или обороняться. Конечно, это не Сула, но сойдет и такой скакун, а Эгилю понадобится ехать верхом.
Рока схватил поводья и тянул за них, пока животное не тронулось с места, после чего вышел в ночь к своему собственному, верному спутнику.
–Идем,– сказал он, запрыгивая на спину Сулы и чувствуя, как новая лошадь сразу же успокаивается в присутствии более крупного сородича. Затем водой из бурдюка прополоскал рот и выплюнул кровь парня из долины на траву.
* * *
Две недели Рока безрезультатно охотился за рунными мечами. В одном городке за другим он объявлял себя шаманом в затемненном зале, а после, закутанный в свой плащ, беседовал с пугливыми вождями из долины. Ни один из них не был полезен, и в конце концов его навел на след Эгиля один старый строитель.
–Ничё знать не знаю ни о каких рунных мечах,– сказал он, беря серебро.– Но, да, я знаю калеку с его молоденькой матроной. Построил им прошлой весной красивый дом у Восточной реки.– Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не наблюдает.– Он полностью заплатил серебряной рудой, ничуть не торговался и вообще.
Рока промолчал и вышел из мастерской. Через день езды под проливным дождем он стоял перед величественным домом из красного кедра и тесаного камня. Он приметил толстую соломенную кровлю и добротную конструкцию, а также внушительный размер дома, насчитав как минимум три комнаты.
Рока оставил обоих несчастных скакунов мокнуть под ливнем и встал у входа. Он вдруг почувствовал себя странно, почти нерешительно – возможно, как и в тот момент, когда впервые подумал оставить Сулу и позволить ему наслаждаться мирной жизнью. Но что бы это ни была за эмоция, Букаяг вскоре с презрением отверг ее и постучался.
В темноте из окна высунул голову мальчик, с опаской прищурившись. Рока стоял неподвижно и позволил ему осматриваться: ему понравился зоркий, любопытный взгляд мальчика. Судя по возрасту, это не был сын Эгиля.
После тридцати капель водяных часов Роки дверь скользнула в сторону на хорошо смазанных петлях, и взору предстал бывший скальд в мягком богатом халате и с ножом в руке. Но стоило ему бросить на Року взгляд, как его глаза закатились до самых белков, и он рухнул на прекрасный меховой коврик у своих ног.
Рока вздохнул. Он вошел в дом с поднятыми в знак мира руками, ибо увидел смутно знакомую молодую женщину – с мечом. Она держала оружие, словно бросая ему вызов, но ее глаза опрометчиво переместились на скальда, пока она колебалась, не зная, что делать. Рока прошел мимо нее прямо к очагу, и она кинулась к своему любовнику на полу.
–Он очухался?– спросил Рока, оглядывая интерьер жилища, отмечая гладкие, хорошо сработанные стулья и столы, а также груду дорогих мехов. Молодая особа молчала, и Роке потребовалось мгновение, чтобы выудить ее лицо из своих воспоминаний. Он узнал молодую жрицу из Алвереля, когда-то вместе с Кунлой противостоявшую ему и попытавшуюся натравить на него Айдэна.
Эгиль наконец застонал и поднес ладонь к лицу, прежде чем неуклюже приподняться на локтях.
–Шо стряслось?– промямлил он. Рока заговорил, опередив жрицу:
–Ты упал в обморок.
Когда Эгиль сжался от страха, он чуть не рассмеялся. Видимо, на самом деле он все-таки немного скучал по его трусливости.
Эгиль повернулся и пробормотал приветствие «Букаягу», видимо, во благо женщины – вне всяких сомнений, он боялся, что Рока убьет ее, если она услышит его настоящее имя.
Но Рока не собирался этого делать и не желал ей с мальчиком вреда. Он оглядел своего старого слугу и нашел Эгиля более здоровым, сильным и, возможно, счастливым. Это его порадовало, но мимолетно.
Было ясно, что скальд любит эту женщину и этого ребенка, и хотя Рока не стал бы им вредить, до тех пор, пока им можно угрожать, Эгиль будет повиноваться. И все же лучше убедиться…
–Теперь скажи-ка мне,– произнес он с притворной угрозой,– почему бы мне просто не задушить твою жрицу.
Молодая женщина встала, держа меч перед собой, и судя по ее стойке, она явно хотя бы недолго, но тренировалась. Лучше вообще не фехтовать, чем фехтовать плохо, подумал Рока, но просто воззрился в расширенные от страха глаза Эгиля. Мне жаль, старый друг, подумал он, ясно, как день, видя в них любовь, но теперь ты по праву принадлежишь мне.
Свою мысль он донес, поэтому вскоре смягчился и заверил, что пришел не ради насилия. Храбрая экс-жрица спросила, что ему нужно, и он сказал им ложь, в которую они могли бы поверить:
–Больше таких.
Он сунул руку под плащ и достал из своей Рощи свежеотчеканенную монету, на этот раз сделанную из золота – металла, которого в Аскоме не имелось. Когда они изумленно уставились на нее, он поведал им кое-что о своем плавании на Север через непреодолимое море и о прекрасных островах Пью.
Как и ожидалось, они не поверили ему, но пока это было не важно.
–Расскажи мне о последних двух годах,– сказал позже Рока и подался вперед, искренне заинтригованный.– Что случилось после Алвереля?
Глаза Эгиля затуманились воспоминаниями. Он уставился в очаг.
–Мы убежали. Ну, по крайней мере, я. Айдэн, Тахар и некоторые другие пытались последовать за тобой. Они… они дрались как демоны, Рока. Два долинных вождя собрали мужчин против них у реки, но к тому времени большинство из воинов Айдэна предпочли умереть рядом с ним, и вместе с твоими бойцами – возможно, пятьдесят против сотен – они атаковали и обратили их в бегство. Затем,– он пожал плечами,– произошла бойня. Когда твои люди не смогли тебя найти, то разбежались – зная, что они изгои или все равно ими станут. Они прячутся на окраинах степей, или у Южных вождей, или мелкими группами возле поселков, или кто знает где еще. Орден охотится на них.
