–Па, смотри на это! Как думаешь, они победят? Что теперь будет?
Эгиль вздохнул. Перед отъездом он поспорил с Джучи: Рока хотел, чтобы мальчик сопровождал их и «увидел, как ведут себя мужчины», и проигнорировал протесты женщины. Получив приглашение, Ивар готов был сам выскочить из лагеря Айдэна и во весь дух примчаться сюда.
«Если Айдэн или Рока падут,– сказала им обоим Джучи, собирая сушеные плоды и мясо,– вы развернете эту лошадь и прискачете обратно так быстро, как только сможете».
Он уже хотел пообещать, что сделает это, и сказать все, что требовалось, чтобы успокоить ее, но одернул себя. Так поступил бы прежний Эгиль. А новый Эгиль сказал открыто – по крайней мере, обращаясь к Джучи:
«Айдэн сейчас не имеет значения. Но если Рока падет, я обещаю, мы сбежим».
Конечно, Рока не падет, пока нет, и не здесь, потому что мужчины, подобные Роке, так не умирали. Эгиль это чуял нутром.
Беспокойно вышагивая, Джучи продолжала, на самом деле не слушая:
«Если точнее, вам следует бежать, когда начнется битва, любой ценой. Теперь у него есть свои люди. Ты ему больше не нужен. Мы можем убежать и спрятаться, и ему будет слишком не до того, чтобы искать нас».
Эгиль закрыл глаза и покачал головой. «Ему не все равно, любовь моя. Он найдет нас и тебя убьет, а меня изрубит на кусочки, если я не стану служить, просто чтобы преподать урок. И с этим ничего не поделаешь».
Не веря в это, она продолжала расхаживать, словно в поисках какого-нибудь выхода, какой-нибудь хитрой уловки или стратагемы. Эгиль не винил Джучи: она не могла знать всю правду. Она пнула ногой стол, всплеснула руками и с внезапной яростью повернулась к Эгилю:
«Ты трус! Ты сдался. Отлично. Что ж, я не сдалась и не сдамся».
Ее тон и слова причинили боль, но все же Эгиль разделял ее чувства. Он знал, каково это: верить, иметь надежду на безопасность и свободу, и сколь тяжело видеть, как все это рушится.
«Я бы умер за тебя,– сказал он мягко,– и за Ивара. Я бы сделал это с радостью, Джучи. Но это не поможет. Рока убьет вас обоих, дабы следующий, кто вздумает ослушаться, знал цену неподчинения. Знаю, это трудно понять, но, пожалуйста, поверь мне. Единственный способ, которым я могу защитить вас – это служить. Пожалуйста, пойми это. Пожалуйста».
«Он не бог, Эгиль. Он просто…»
«Что? Просто человек? Нет, любовь моя, он никогда им не был, даже в детстве. Он может видеть во тьме, я уже говорил тебе об этом. Я слышал, как он убивает, когда в лунном свете невозможно было разглядеть даже мои руки. За эти два года я ни разу не видел, чтобы он спал – так, как спим ты, я или животные».
«Да, ты говорил, но…»
«Каждое слово было истиной, и даже больше.– Он взял ее за плечи и посмотрел ей в глаза.– Это не фантастические байки скальда. Он знает то, чего не должен знать, любовь моя, ему зримо то, что недоступно другим. Разве ты не видела, как он извлек меч из ниоткуда? Он не какой-то благочестивый шаман. Он высмеивает богов каждым словом, он их ненавидит. Он получеловек-полудемон, и все его прелестные россказни – ложь. Но мы не в силах его остановить, подобно тому как не в силах остановить шторм. Мы можем лишь пережить его и уцелеть. Пожалуйста, Джучи, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты спаслась. Дай мне помочь тебе».
И все же она стряхнула его руки и пнула флягу с водой через всю гостиную Айдэна. Но увидев, что Эгиль не сдвинулся с места, она вернулась в его объятья и заплакала.
«Прости, ты не трус,– прошептала она.– Мы выживем».
Он улыбнулся ей и поцеловал ее, надеясь только, что достоин ее доверия. Однако ни на секунду не верил, что уцелеет. Не в этот раз. В этот раз он будет стоять рядом со своим хозяином, когда наступит «кромешный ад», и в предсмертных муках будет смотреть на гибель мира. Но Джучи с Иваром будут жить.
Теперь, когда солнце захватывало оранжево-розовое небо, Эгиль посмотрел через поле на нового вождя Хусавика. Не меньше сотни воинов собрались вместе с ним на городской окраине. Они выстроились в две линии, столь же широкие, как у Айдэна, а то и шире, и сердце Эгиля бешено заколотилось.
–Мы можем победить?– Ивар обернулся, и на его лице теперь отражалась частица страха, который испытывал Эгиль.
–Конечно, можем,– сказал он.– Численность – еще не всё.
Но их очень много. Да и что я вообще на хрен смыслю? Я клятый Носсом скальд.
Однако он окинул взглядом шеренгу воинов Айдэна и почувствовал толику надежды. Большинство из этих людей были теми, кто разбил сотни врагов в Алвереле. Они были чистокровными воинами, которым уже доводилось убивать; они носили доспехи, и большинство имели рунные мечи. И у нас есть Рока, подумал он в смятении чувств.
Эгиль обернулся и мигом заметил своего хозяина – единственного всадника, кроме себя самого.
Рока вновь «преобразился» вБукаяга, рунного шамана. Он вымазал большую часть головы и лица пеплом, нарисовав пальцем руны на этой черной маске. При нем был длинный меч в ножнах, который он, безусловно, только что вытащил из ниоткуда, а может, из пекла горного бога. Но – осознал Эгиль, наблюдая за ним – на шамане все еще не было доспехов. Могучий торс и конечности он прикрыл только плотно облегающей тканью, даже без кожаных накладок, что носили самые дикие из воинов Айдэна.
Богом клятый псих, подумал Эгиль, наблюдая за ним. Гребаный самонадеянный дурак. Если его хотя бы ранят, эти люди будут потрясены… а если он падет… что ж.
Но разве это не хорошо? Разве не этого хотел Эгиль? В течение долгой, неловкой минуты, наблюдая за этим типом, он не имел ни малейшего понятия.
Прервав его раздумья, Сула фыркнул и выступил из шеренги вперед. Рока мельком взглянул на Айдэна для одобрения, затем прокричал, и его мощный голос разнесся так далеко, что распугал птиц, гнездящихся в хусавикских домах:
–Эрден с Севера!
Мужчины с обеих сторон прекратили трепаться или ерзать и воззрились на обладателя такого голоса. Высокий юноша – одетый в черное Гальдрийский воин – шагнул вперед, и поскольку шеренги стояли достаточно близко, Эгиль увидел, как на лбу у него блестит пот. Молодец крепко держал свой щит, и взгляд его был жестким.
–Покиньте эту местность!– крикнул мнимый вождь.– Вы в меньшинстве.
Рока улыбнулся и указал пальцем на Айдэна:
–Ты занял место этого человека, и все же он стоит здесь. Лишь кровь вождя погубит его. Ты, и только ты один, выплатишь сегодня свой долг чести, или боги сметут твоих людей с этого поля.
Услыхав угрозу Роки, многие хусавикские воины – новые и старые – переглянулись. Молодой вождь с издевкой ответил:
–Видел я в Орхусе статуи твоих богов, шаман. У Вола даже хрен раскрошился.
Удивленный смех и, возможно, восхищение такой смелостью прокатились по шеренге северян. Эгиль увидел, как лицо Айдэна покраснело от гнева. Но Рока только ждал, пока смех почти стих, затем обернулся и свирепо улыбнулся мужчинам; вего глазах вспыхнуло нечто вроде азарта.
