–Пожалуйста… шаман, сообщи мне волю Вола, прошу тебя. Клянусь… священной клятвой, пред этими людьми, Эддой и всеми богами, я исполню ее.
Рока одобрительно кивнул, и Эгиль наблюдал за его довольством, его осанкой и его харизматичной маской. И вопреки всему – вопреки всей логике и всем вещам, которые увидел – он откуда-то, невесть как знал: все это фокус. Все это обман.
Рока закрыл глаза и поднял глаза к небесам, словно внимая божественному повелению.
–Север, Айдэн. Боги манят. Они зовут тебя на Север.
ГЛАВА 46
После битвы Рока и Айдэн вошли в Хусавик в сопровождении своих вассалов. Они оставались сплоченными и готовыми к насилию на случай, если у Ордена имеются здесь воины или какой-нибудь подвох. Но они не нашли ни мужчин, ни даже мальчиков. Улицы были пусты.
Матроны и их дочери стояли на страже у каждой двери каждого дома. Они держали саксы или секиры и преграждали вход в свои жилища.
Эгиль вытаращил глаза, потому что слышал о таком, но никогда не видел. Все оставшиеся сожители, отцы, братья и сыновья Хусавика явно прятались внутри, надеясь, что Айдэн и его люди не прорвутся и не перережут их.
–Мир,– крикнула какая-то старуха. Одна за другой матроны бросали топоры и саксы на дорогу, когда войско проходило мимо, и подхватывали призыв:– Мир. Мир.
Айдэн молча шествовал мимо них к своему залу. Эгиль был удивлен, когда некоторые женщины улыбались, даже махали рукой, словно были счастливы и ничего не боялись и участвовали в этом старом ритуале только из солидарности со своими соседками.
Он осознал: отсутствующие партнеры и сыновья многих из них, скрывавшиеся вместе со своим старым вождем в сельской местности, возвращались победителями. Но не все.
Многие женщины словно превратились в статуи, застывшие и бледные. Когда новый вождь южан завоевывал свой титул в поединке или битве, он и его соратники часто убивали противоборствующих мужчин и мальчиков. Здоровые и крепкие могли спастись бегством, либо женщины могли спасти своих детей, отправив их верхом на коне, если были достаточно богаты. Но старые, бедные и невезучие, как правило, гибли.
Эгиль видел злые, ревнивые глаза отдельных мужчин и понял, что прольется кровь. Кое-кого из ушедших с Айдэном, предположил он, заменили. Многие из этих сменщиков теперь лежали мертвыми на поле боя, но не все – и южане, видимо, начали понимать, что эти новички теперь их новые «союзники» имаршируют рядом с ними на расстоянии удара меча.
Без каких-либо препятствий Айдэн достиг своего зала. Перед широкой двустворчатой дверью стояла мать на вид не старше пятнадцати лет. Она не держала сакса, зато прижимала к груди двух младенцев. С блестящим от пота лбом она слегка покачнулась при приближении воинов и окинула взглядом облаченного в божью сталь Айдэна.
–Я Ида, Первая Матерь Хусавика,– она почти задыхалась от страха.
Айдэн взглянул на ее маленьких мальчиков – детей своего мертвого врага – затем посмотрел ей в глаза. На его лице было то же презрительное выражение, с каким он смотрел на «вождя» перед тем, как прикончил его.
–Я тебя не знаю,– сказал он с присущим ему спокойствием.– Агнес, дочь Герты, пережила шестьдесят зим в Хусавике и родила пятнадцать пар близнецов.– Он моргнул, оглядывая наблюдающих матрон, затем снова воззрился на девушку.– И однако ты говоришь мне, что здешние женщины выбрали Первой Матерью тебя?
Губы девушки задрожали, но она вздернула подбородок.
–Жрицы, это они так решили…
–Не жрицы – сердце Хусавика,– прорычал Айдэн,– а матери.– Он прошел к центру городского круга.– Я служу богам и этому городу. Скажите мне, кто говорит за вас, матроны. Скажите мне вашу волю. Я убью любого, кто оспорит ее, такова моя клятва.
Молодка вздрогнула, но промолчала. Старая, но все еще здоровая с виду матрона сошла со своего порога. Она выждала, пока другие женщины щелкнут языками, постучат в свои дома или одобрительно кивнут.
–Я имею эту честь, предводитель. Я здесь Первая Матерь.
–Агнес,– кивнул уважительно Айдэн.– У вождя должна быть матрона. Моя стара и давным-давно отправилась на Север.– Он пожал плечами.– Мне понадобится другая.
Первая Матерь улыбнулась.
–Мое лоно давно иссохло, посему я отклоняю эту честь. Но Хусавику нужны сильные дети.– Она посмотрела на перепуганную девушку, стоящую перед залом Айдэна, и указала пальцем:– Сожитель Иды мертв. Она строптива и заносчива, но молода и плодовита, и мы будем ее наставлять. Ты примешь ее?
Спрашивать об этом являлось вежливым обычаем, но у Айдэна не было выбора, как и у Иды. Он кивнул, и лицо Первой Матери посуровело.
–У нее два сына. Ты принимаешь их?
Айдэн оглядел своих воинов и застывших в дверных проемах матрон, и вновь принял презрительный вид.
–Вождь карает мужчин, а не мальчиков. Я принимаю их.
Женщины, казалось, дружно перевели дух; некоторые наконец отошли от дверей, как будто испытание закончилось. Но Айдэн поднял руку, и собравшиеся замерли.
–Теперь скажи мне, Первая Матерь…– Его негромкий голос отвердел.– Сколько женщин в этом селении взяли в партнеры более чем одного из моих вассалов?
Старуха взглянула на Иду, дернула глазом, затем выплюнула из беззубого рта желтокорень. Она внимательно вгляделась в лица воинов.
–Семеро, вождь.
–Пусть они выйдут вперед.
Старуха сделала глубокий вдох и кивнула. Другие женщины смотрели на нее в беспомощной панике, но она проигнорировала их и выкликнула семь имен.
Все те, кто выступили вперед, оказались молоды, бездетны или беременны. Не иначе они были новоиспеченными матронами, когда сожители взяли и бросили их, чтобы последовать за вождем-изгнанником, понятия не имея, вернутся ли обратно.
Южные вассалы Айдэна стукнули мечами по щитам, топнули ногами или издали гортанные звуки. Они расступились и образовали кольцо вокруг центра городка, пока внутри не осталось только четырнадцать мужчин.
Такого Эгилю тоже еще не приходилось видеть. Он видел страх на лицах северян и поневоле испытал жалость, ведь они, бесспорно, последовали за новым вождем из своих домов, не имея особого выбора, затем, к великому потрясению и радости, получили новых молодых партнерш с землей и дворами. И минимум пару лет они, должно быть, чувствовали себя осчастливленными. Затем Рока и Айдэн убили их вождя и снова подбросили монету судьбы. Теперь эти люди наверняка умрут.
Вассалы Айдэна скрипели зубами или подергивались от гнева, предвкушение поединков ясно читалось в их глазах. Все они были истинные воины. Все они явились со всего Аскома, только чтобы служить знаменитому вождю, и их покрытые шрамами тела бугрились мускулами. Они держали свои щиты с привычным удобством, и каждый носил серьгу, которая свидетельствовала, что им уже довелось убивать в поединках.
