–Кто будет собирать урожай моей матроны?– чересчур громко спросил один мужчина, выпив достаточно вина.
–Точняк,– согласились несколько других.
Айдэн поднял руку, призывая к спокойствию:
–Каждый мужчина получит серебро для дома своей матроны. Они займутся наймом батраков и всем остальным, что потребуется.
–А кто будет защищать эту землю? И наших сыновей и имущество матрон?
–Ага. И что, если явится Орден? Он все еще держит армию у Поясной дороги. Рано или поздно они разузнают, что тут произошло. Авось мы и всем скопом не сможем их остановить.
–И если мы собираемся уходить,– другой мужчина поднял винный мех, возможно, лишь отчасти в шутку,– дай нам еще несколько ночей, чтобы понаделать сынков, лады?
Мужчины засмеялись, но Эгиль ощущал их неловкость. Большинство из них боялись искренне высказать свои мысли и желания и чувствовали себя уверенно, только шутя. Айдэн взглянул на Року, но тот ничего не сказал, по-прежнему уставившись вдаль.
К этому времени женщины умолкли, чтобы тоже послушать их разговоры. В наступившей тишине голос Первой Матери разнесся по залу:
–Сыновья Хусавика и так отсутствовали слишком долго. Разве не дадут им боги провести еще несколько ночей, возможно, даже неделю или полную луну с их семьями? Разве не заслужили они хотя бы этой награды?
Вскоре все взгляды в зале с опаской обратились к Роке. Только Эгиль смотрел на Джучи. Он увидел ее усмешку, увидел, как снова растет в ней надежда – теперь, когда мужчинам, возможно, удастся пошатнуть и умерить безумие тронутого Носсом демона. Но Эгиль знал правду. Он отвел взгляд.
Рока покачнулся в кресле и заморгал, словно вырванный из какой-то грезы. Он обвел взором лица в зале Айдэна; свет очага мерцал в его золотистых глазах.
–День? Неделю? Почему бы не целый сезон?– Лицо великана исказилось от презрения.– Почему б не увидеть, как еще одно поколение ваших сородичей умрет от голода? Почему б не забиться в ужасе в свои постели, боясь, что вы не переживете зиму, боясь засухи и болезней, северян и степняков?
При этих словах он встал и отшвырнул свое кресло назад через весь зал; присутствующие застыли и умолкли. Шаман высматривал несогласие, инакомыслие, подбивая кого-нибудь заговорить. Никто не подал голос.
–Боги не спасут вас, братики. Им нет дела до трусливых. Но мне надоело на это смотреть. Я иду на Север. Я иду позаботиться о том, чтобы у ваших детей было нечто большее. Я иду покончить со страхом и страданием, которые преследовали нас всю жизнь.– Тут его тон изменился, и в голосе вспыхнули гнев и осуждение, как свет очага в его глазах.– Но если вам хочется, тогда ждите. Оставайтесь в своих домах и спите в мягких постелях рядом с податливой плотью, пока ваше будущее увядает. Не рыпайтесь, помалкивайте и наблюдайте, как приближается смерть. Но вы никогда не увидите рая.
Сказав это, Рока снова отвел взгляд, словно утомившись. Его глаза снова вперились отсутствующим взглядом в затемненное окно; дрова трещали и раскалывались в огне. Две собаки рычали, сражаясь за кость.
Айдэн прервал молчание, поднявшись из кресла со стоном, будто у него свело поясницу. Он стиснул зубы, прежде чем заговорить:
–Я иду на Север под водительством шамана.– Он указал на мужчин.– Тахар, что будешь делать ты?
Бывший вождь встал.
–Если Букаяг скажет, что этой ночью мы штурмуем гору, брат, я буду первым.
–А ты, Эшен с Севера, что будешь делать?
–Я иду с Букаягом, вождь, прямо к Носсу, если нужно.
–И я,– отозвался другой из немногих выживших вассалов Роки.
–И я,– сказал еще один.
–А как насчет тебя, Эгиль, великий скальд, что будешь делать ты?
Эгиль вздрогнул, когда Айдэн повернулся к нему. Он отодвинул заскрипевшее кресло и встал, неловко выпрямляясь во весь рост. Каждой крупицей своей воли он избегал встречаться взглядом с Джучи.
–Я иду на Север, могучий вождь, петь песни о храбрецах, чтобы их семьи навечно запомнили их имена.
Услышав это, многие другие встали и сцепили руки и предплечья, и наконец – быть может, с некоторой досадой – поднялись даже северяне, и мужчины снова смеялись и пили и больше не отпускали шуток насчет доблести друг друга.
Эгиль сел обратно, забытый до следующего раза, когда мужчинам понадобится слава.
Прости, любовь моя, подумал он, увидев, как Рока слегка дернулся от удовольствия, пускай и попытался это скрыть. Прости меня, взмолился он, хотя все еще не осмеливался смотреть на нее. Возможно, ты думаешь, я мог бы остановить его сейчас. Но ты ошибаешься. И тот день, когда я подведу его, тот день, когда я обернусь против него, станет днем твоей смерти.
ГЛАВА 47
Бирмун, сын Канит, вождь Железной Реки, выхватил меч.
–Даг, удерживай его.
Дагмар, самый верный вассал Бирмуна, крякнул, наваливаясь всем своим немалым весом на схваченного ими душегуба. Бирмун повысил голос и постарался придать ему официальный тон:
–За совершение убийства без чести, и во имя Верховной Жрицы Юга, я забираю жизнь этого человека.– Он занес клинок и помедлил, ожидая, что мужик станет брыкаться, как мул.
Небольшое количество любопытных обывателей и воинов выступали в качестве зрителей, хотя большинство людей не оторвались от своих дел. Обвиняемый сплюнул и боднул головой назад в неудачной попытке сломать Дагу нос, извиваясь и мечась, как необъезженный конь.
–Иди ты на хер,– прошипел он. Бирмун вздохнул.
Еще один его слуга обрушил дубинку, и рука мужчины издала треск. Многие в толпе вздрогнули.
–Носсом клятые… трусы,– взревел он.– Мои братья убьют вас!
Дубинка ударила снова и с тошнотворным хрустом раздробила ему кисть руки. На этот раз преступник заорал. Его руки подогнулись, и он упал, так что его шея скользнула в деревянный паз в доске под ним, а Даг зафиксировал верхнюю доску.
Убийца взвыл от ярости, дергаясь в колодках. Однако те были сделаны из хорошего резного тиса, и негодяю не светил шанс вырваться.
Плавным, ужасающе выверенным движением – хорошо отработанным за последний год – Даг толкнул мужчину вперед со спины, так что его шея слегка высунулась из сомкнутых прорезей, и Бирмун отрубил ему голову.
Несколько мальчишек в толпе заулюлюкали. Большинство «временных» граждан новообразованного городка Вархус пожали плечами и вернулись к своим занятиям. Развлечение окончилось.
–Ну, вот и всё.– Даг выпрямился, раскрасневшийся от своих усилий. Бирмун кивнул и наклонился, чтобы схватить труп за плечи.– А, пускай его забирают хреновы ночные люди,– попенял Даг.– Ублюдок лягался, как дикий осел. Я уже вымотан.
Под «ночными людьми» он подразумевал низший социальный класс мужчин, которых называли так потому, что им было дозволено работать лишь в темноте. Они зарабатывали себе на прожитие, убирая отходы и мертвецов, убивая крыс и других паразитов, и очень часто не имели ни матрон, ни детей, ни чести, ни надежды.
