Книга Короли пепла, страница 12. Автор книги Ричард Нелл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Короли пепла»

Cтраница 12

Я могу навредить тебе, братец – так, что сможешь уразуметь даже ты. Но ты не можешь навредить мне, не в моей Роще. Не забывай об этом.

–Я не забыл,– выдавил Букаяг.

Теперь Рока захватил контроль и утихомирил брата. Он прислонился спиной к стене, как после убийства собак, словно ему было все равно – словно девица его не интересовала.

Король не ждал долго, прежде чем указать вперед, сверкая от удовольствия глазами. Его приятели теперь стояли, почти забыв о еде и питье.

Кэптин покраснел, и на его лице мелькнули образы вождя Каро: честь обоих была растоптана из-за страха и слабости. И, как и Каро, он подчинился. Он подтолкнул девушку вперед – возможно, сильнее, чем намеревался, в действительности злясь на самого себя.

Дрожа, она подалась вперед. Опомнилась и протянула руку, пытаясь дотронуться до груди Роки; вее глазах блестели слезы.

Извини, подумал Рока, жалея, что не может этого сказать. Я не желаю тебе зла, но ты должна отказаться. Прошу, откажись и прими любое наказание, которое последует, даже если это означает твою смерть. Умри от их рук, прекрасная кузина, а не от моих. Будь храброй здесь и сейчас, когда это важно, ибо храбрые живут вечно, и в смерти будешь поистине свободна.

Он снова низко зарычал, но она проигнорировала это. А затем потянулась вниз, к выпуклости между ног Букаяга.

–Нет,– сказал Рока на своем родном языке и покачал головой. Не делай этого, почти взмолился он, не заставляй меня выбирать.

Она гротескно улыбнулась сквозь слезы; макияж у нее на лице застывал или стекал. Она отбросила назад свои длинные, густые волосы и потерлась о его тело в отвратительной попытке соблазнить.

Какое-то мгновение он бездействовал, отлично отдавая себе отчет, почему его брат хочет ее. Рока тоже был юношей. Он чувствовал зов похоти, тоску и печаль из-за отверженности и одиночества. Но этим чувствам не помешать его цели.

Он стиснул кулаки, зная: сейчас Букаяг ему не поможет. Ему придется видеть и чувствовать, и вплоть до самой своей смерти помнить, как жизнь покидает тело девушки. И возможно, он задолжал ей это. Возможно, помнить подробности о мертвых – долг живых.

Он поднял руки и схватил девицу за шею, чувствуя мягкую влажную плоть под своими ладонями. Он лицезрел ужас и слушал, как выдавливается воздух у нее из горла, когда перекрывал ей дыхательные пути. Давление нарастало в омутах ее идеальных карих глаз, и она таращилась на него, словно застигнутая врасплох.

–Извини,– прошептал он, сдерживая слезы, зная, что его проклятьем будет видеть и чувствовать этот момент, доколе Носс не покинет свою гору – навсегда запечатлеть каждый образ, или запах, или дюйм кожи в своей памяти.

Он продолжал сдавливать, очень аккуратно, пока она не перестала корчиться. Он держал ее и смотрел в глаза Кэптину до тех пор, пока у мужчины не сжались челюсти и тот не отвел взгляд. Затем Рока бросил труп девушки на грязный пол, возле собак и отходов.

Лишь затем он ушел в свою Рощу. Он соорудил девушке могилу, добавив немного древесной коры и цветов, обозначив ее «Девица из темницы». Он нарисовал руну Зисы, потому что умершая была красавицей. Почву рядом с ее табличкой размягчили его слезы.

–Я не буду рабом,– прошептал он позже, спустя долгое время после того, как Кэптин и зрители оставили его в покое – возможно, им просто наскучило зрелище.

–Я не буду рабом,– сказал он громче, слыша, как металлическую дверь снова закрыли и заперли – слыша, как голоса, смех и болтовня затихают в проходах наверху.

Мысленно он поднялся и выбрался из темноты, изучая каждый уголок этого места. Он собрался с силами, как намеревался когда-то в стране пепла, и одного за другим уничтожил этих продажных, жестоких людей, аки мстительный бог. Эта мысль, по крайней мере, принесла некоторую радость.

Рока знал: он плохой человек. Он убивал, пытал и лгал, и если он не родился чудовищем, то, наверное, стал таковым. Но если бы он смог убить этого гада и всех ему подобных – если бы сумел отсечь злых людей, как почерневшую плоть или гниющие пальцы ног, омертвевшие от стужи, то возможно – возможно – чаши весов могут уравновеситься. По крайней мере, тогда он обретет цель, достойную жертвы его матери… Такую попытку стоило предпринять.

ГЛАВА 7

После смерти девушки король три дня морил его голодом. Затем пришли очередные люди с неводами.

Букаяг сопротивлялся, ревя и пуская кровь маленькой армии схвативших его охранников. Надев на него кандалы, они в гневе избили его шестами с обручами, а затем связали веревкой петля за петлей, но их руки все равно тряслись, прикасаясь к его скованным конечностям.

Хорошо вяжут узлы, решил Рока, наблюдая, затем тотчас же отправился к себе в Рощу, где попытался воспроизвести их умение, пока его тело полувели-полунесли к новой двери и новой яме.

Там, во тьме, он увидел странные, заржавленные орудия страха и боли, расставленные вдоль стен. Не каждое из них выдавало свое конкретное предназначение, но Рока вскоре уловил идею. В одном углу обнаружился подвешенный за ноги вниз головой мужчина с металлической пилой, торчащей посередине брюшины, от которой до самой промежности зияла борозда из красной плоти. Рока услыхал, как тот все еще дышит.

Еще один человек лежал привязанный к деревянным доскам с вертикальным V-образным верхом. К его распростертым конечностям были прикованы металлические гири, а острый изгиб древесины вонзался ему в грудь на целый дюйм. Третий человек сидел, привязанный к стулу: из распухших губ торчал металлический стержень, а с их уголков капала кровь.

Букаяг дернулся и заметался при виде такого зрелища, но Рока знал, что это бесполезно. Его новые конвоиры улыбались, болтая и смеясь теперь, когда он стал безвреден. Они усадили его на крепком стуле с подлокотниками, к которому привязали его конечности кожаными ремнями за запястья и лодыжки.

Другие люди в яме, поговорив с конвоирами, отпустили их. Эти были в фартуках, как мясники, а их лица скрывались под шарфами – как догадался Рока, это должно было маскировать зловоние их ремесла, уловив отчетливую, вызывающую рвотные позывы сладкую гниль разложившихся людей. Ни смехом, ни словами не обменялись эти «терзатели», раскладывая свои орудия на деревянных подносах.

Несмотря на их «маски», Роке они казались ничем не отличающимися от кузнецов или фермеров с домами и семьями. Они казались обыкновенными людьми, выполняющими свою работу. И хотя он распознал в них трусов, ненависти он к ним не питал.

Пока они готовились, он думал об Эгиле и своей собственной дилетантской попытке сломить чужую волю. В который раз он почувствовал стыд, а затем вопросы: «почему», и «если», и «что еще он мог сделать». Да, Эгиль оказался полезным слугой, это правда. Но разве нельзя было поступить как-то иначе? И ежели нет, вправе ли Рока теперь оспаривать свою участь?

–Я выдержу это, братец.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация