–Бирмун и несколько его слуг отведут тебя к твоему хозяину и останутся с ним,– сказала она с некоей категоричностью. Вождь взглянул на нее широко раскрытыми глазами, прежде чем сумел овладеть собой.– И ты скажешь Букаягу, чтобы он взял их в рай. Они будут служить ему как воины, пока не вернутся.
Эгиль задумчиво кивнул, зная, что сказанное им не будет иметь значения, но в реальности думая: «Ты подразумеваешь, если они вернутся, жрица». Потому что если Рока не изволит, этому не бывать.
Но, как обычно, мнения скальда никто не спросил. Его отправили прочь с богом клятой горы – и снова пешком – в то время как Бирмун разбудил мужчин, собрал припасы и даже добыл древнюю клячу для Эгиля.
Он с покорным стоном влез в седло, и Бирмун повел его со сворой из десяти не очень молодых и слегка недовольных с виду мужчин. Два дня они ехали по Спирали, преимущественно молчаливой и смущенной компанией. Каждый вечер они занимали места у костра, и когда Бирмун второй раз увидел, как Эгиль посматривает на его винный мех, то с вопросительным выражением протянул его. И, вопреки данному Джучи обещанию постоянно воздерживаться, Эгиль взял бурдюк.
–Клянусь всеми богами, хорошо-то как.– Он закрыл глаза и позволил огню напитка опалить ему горло и живот.
Бирмун улыбнулся и достал из сумки еще один мех.
–Никогда не встречал скальда, который утолил бы свою жажду,– сказал он, и Эгиль кивнул, вытирая губы. Какое-то время они пили в приятной тишине, затем вождь «ночных людей» указал на лиру скальда:
–Как ты научился такому?
Эгиль моргнул и удивленно хмыкнул, вспомнив свое одинокое детство.
–Я был сыном богатой матроны, родился поздно и последним, а мой близнец умер, когда я был маленький. Больше мне особо нечем было заняться.
Бирмун кивнул и сделал еще один большой глоток.
–Хорошая жизнь, спору нет,– сказал он бесстрастно. Эгиль вежливо улыбнулся, думая: «Да, когда-то, возможно, так и было».
Когда они осушили мехи, Бирмун достал из своей седельной сумки еще один.
–Я думал, нам понадобится это там, куда мы направляемся,– сказал он со смешком. Эгиль чуть не застонал, заметив, что звезды в небе уже расплылись, но все равно взял бурдюк. Он не пил ни капли больше года, и вызванное вином оцепенение было подобно старому другу, забытому в пути.
–Ты правда был в раю, скальд?
Эгиль чуть не прыснул вином от внезапности и небрежного тона вопроса. Он захотел солгать, но передумал.
–Нет, не был,– фыркнул он и выпил еще.
С минуту Бирмун смотрел на него. Когда стало ясно, что Эгиль не шутит и более не расположен к откровениям, вождь выпил еще вина, поудобнее устроился в своих шкурах и засмеялся.
Эгиль нашел этот звук теплым и заразительным. Размышляя о том, почему сказал правду, он осознал, что на искренность повлияли его ощущения в пещере в присутствии Далы. Он понял, что этот парень – тоже раб великих сил, как и он сам; что его слова и поступки – всего лишь последние усилия простого гребца на могучем корабле в разыгравшемся шторме, которые не войдут ни в какие легенды. Между обреченными, подумал он, должны царить правдивость и радушие.
Когда они оба успокоились и выпили еще по несколько щедрых глотков превосходной медовухи, Бирмун заговорил снова:
–Ты думаешь, рай существует? Или твой шаман – какой-то демон или полубог, посланный нас уничтожить?
Эгиль посмотрел в серьезные глаза мужчины и сделал паузу, чтобы как следует это обдумать.
–Что касается Роки,– повел он плечами,– меня бы не удивило ни то, ни другое.– Он оторвал взгляд от огня и удивился, увидев на лице Бирмуна замешательство.
–Роки?
Эгиль застыл и заставил себя моргнуть и пожать плечами, словно это был сущий пустяк.
–В смысле, Букаяга. Рока… был его братом. Теперь он мертв.
Бирмун смерил его взглядом, но кивнул и отвернулся, будто это не столь важно.
–Когда-то и у меня были братья. Ты знал его? Этого Року?
–Я… нет. Нет, я встретил Букаяга после.
Пьяный дурак. Но впрочем, какая разница? Это уже не имеет значения.
После они почти не разговаривали и уснули, а утро Эгиль встретил с пересохшим ртом, совсем как во времена юности. Люди Бирмуна сварганили завтрак из овечьей колбасы и овсянки, затем без спешки двинулись обратно на Спираль.
Во время поездки Эгиль обдумывал, возможно ли, что Рока так и не добрался до своих людей. Вопреки недавней показной убежденности, на самом деле он не был уверен – а обратно до леса много дней пути пешком. Рока был совершенно без припасов, и за ним гнались двадцать воинов. Будь на его месте обычный человек, любой другой…
Но нет, недооценивать Року означало быть уничтоженным. Сколько раз он в этом убеждался? Рока много лет провел изгоем, не имея ничего, и выжил. Он непременно выстоял против людей Вархуса. Он выстоит против своих новых Северных союзников и предательства, пока не соберет великую и ужасную армию и не поставит мир на грань безумия. И лишь когда будут мертвы все желающие и дееспособные, сможет умереть такой, как Рока.
Но Ивар и Джучи, с другой стороны… их, безусловно, могут схватить или убить, если Хальвар предаст. А сие казалось исключительно возможным… Эта мысль изводила его днем и ночью. И к тому времени, когда их маленький отряд увидел силуэты зданий Кормета, живот Эгиля словно заполнили льдинки. Его ладони и подмышки потели, и ему не сиделось в седле.
–Ты здоров, скальд? Можем чутка отдохнуть перед тем, как войдем.
Эгиль поморгал и вежливо улыбнулся:
–Нет. Я в порядке, вождь, спасибо.
Бирмун кивнул, но приподнял бровь, а подойдя ближе, заговорил более тихо:
–Если потребуют, я могу сказать, мы пришли за припасами. Но если эти люди – союзники шамана, то возможно, они убьют нас из страха перед тем, что мы увидим. Итак, что мне сказать?
Эгиль стиснул челюсти, размышляя. Он заметил, что вцепился руками в поводья, и со всем возможным тщанием расслабил пальцы. Имей веру, подумал он и мысленно хихикнул словно псих.
–Скажи им правду, брат. Мы – люди Букаяга, явились служить. Если им это не понравится, тебе придется их убить.
Глаза вождя слегка расширились, и Эгиль на мгновение задумался, были ли произнесенные слова его собственными – или это Рока вещал через него… Да пожалуй, без разницы.
Они двинулись дальше, и вскоре им наперерез вышли дозорные Кормета. Это были типичные Северные парни с каштановыми волосами и бледной кожей, вооруженные хорошими, чистыми копьями и мечами. Несколько из них перегородили дорогу, а другие появились из-за деревьев, кустов и высокой травы, пока их не стало как минимум двадцать. Эгиль никого из них не узнал.
–Мир вам, братья,– Бирмун поднял обе руки.– Мое имя…
