Рока посмотрел на своих перепуганных, но все еще управляемых людей и засмеялся.
–Кричите, братики! Кричите так, словно горите в горе! Мы охотники, а не они! Ну, кричите!
Мужчины, вдохновленные его азартом, подхватили крик; вереница рыбацких лодок (некоторым тоже удалось загарпунить собственные мишени) спустила паруса и гребцы, как сумасшедшие, бросились в погоню.
Рока стоял в закутке метателя, уперевшись обеими ногами, сжимая ладонями в перчатках канат и напрягая руки, а волны окатывали его, снова и снова обрушиваясь на корабль. Казалось, он, или корабль, или копье вот-вот развалятся на части, как будто всё, когда-либо им созданное, могло разрушиться в мгновение ока морского божества. Никогда еще Рока не ощущал себя таким живым.
Киты удирали прямо впереди судов, охваченные паникой и застигнутые врасплох тем, что на них охотится сверху какое-то существо, которое они не в силах увидеть или понять. Многие из более сильных и быстрых зверей развернулись, проскользнули мимо длинной вереницы кораблей и спаслись. Но большинство – нет.
Рока мысленно вернулся на открытую травянистую равнину, где не было ничего, кроме неба, поля и охоты. Однажды он пешком преследовал взрослого самца оленя, вооруженный только ножом, и одолел великого бегуна на пике формы, противостоя силе с помощью силы и смекалки охотника-одиночки.
Но люди, подобно волкам и собакам, животные стайные. Они не должны охотиться в одиночку. И здесь, на волнах, вместе с кличами и орудиями сынов Имлера и местных людей пепла, Рока на одно чистое мгновение ощутил силу своего племени возле себя.
Предоставив своему телу сосредоточенно и уверенно выполнять задачу, он смотрел, как эти храбрые, умелые мужчины делали то, чего их предки не могли себе даже представить. Он ощущал родство с ними, желая им успеха, частью которого станет и сам. Он смотрел на людей, сражающихся с китами и волнами, глядя, как жалкие конструкции из деревяшек, веревок и гвоздей бешено влекут их сквозь нечто столь мощное, огромное и стихийное, что это должно было вызывать лишь ужас. Он взирал на их отвагу с гордостью.
Берег маячил все ближе. Голоса надломились и охрипли от воплей, покрасневшие лица исказились болью, когда охотники напряглись сверх всякой человеческой выносливости или здравомыслия, и только их выдержка и цель придавали им волю держаться.
Мягко, почти нежно скользнув о дно и смяв тину и песок, первый панически уплывавший кит врезался в пляж и был выброшен на берег.
Люди со взморья помчались в воду, швыряя гарпуны. Еще несколько китов на полной скорости врезались в сушу, отнесенные собственным весом на расстояние десяти мужских ростов к мелководью, где им было уже не спастись – вначале пять зверей, затем десять.
Рока и его охотники подплыли сзади них, но не помогли забивать добычу. Вместо этого они упали на темный песок или откинулись на спины в своих лодках, положив головы на свои окровавленные руки или дрожащие спины товарищей.
Рока сошел с корабля и поднял руку своего капитана, а люди на берегу смеялись и скандировали радостные возгласы, подхваченные горожанами Кормета, большинство из которых пришли в доки посмотреть на нечто, еще никогда не виданное в стране пепла. Дети с матронами выкрикивали похвалы, зная, что предстоящее пиршество спасет всех от голода на несколько недель – а с достаточным количеством соли, быть может, и месяцев.
Мысленным взором Рока видел все больший потенциал страны и людей, так долго брошенных на произвол судьбы. Они отставали от остального мира в столь многих отношениях, особенно в области знаний. Но он знал: страдания сделали его народ сильным.
Возможно, опасности внешнего мира объединят людей пепла так, как не под силу ничему другому. Фарахи пришлет зерно, а Рока их обучит. Теперь возможно было всё. Они пересекли непреодолимое море и поохотились на зверей Сигуна. Это займет время, но они восстанут из снега и пепла, как Тэгрин, или как Носс из его огненной горы. Ты была права, как всегда, мама, подумал Рока. Легенды из книги были по-своему правдивы. Они все-таки были правдивы.
* * *
Спустя два дня, которые потребовались, чтобы разделать китов и решить, что делать с мясом, костями и жиром, напал Орхус.
Первыми явились несколько разведчиков. Они открыто двигались через холмы, возглавляемые конным арбником, почти нахальные в свободном строю и при свете дня. Тахар и его люди углядели их задолго до того, как те прибыли.
Стоило по крайней мере поаплодировать их гонору. Похоже, судя по их численности, один-единственный вождь явился за славой с сотней воинов, думая воспользоваться шансом прежде соперников. Разумеется, в отсутствие Айдэна у врага было почти столько же людей, сколько у Роки. И если бы они напали средь бела дня в надлежащем строю, Рока вполне мог бы задуматься о бегстве, чтобы предотвратить свои потери. Вместо этого незваные гости переместились на окраину городка и стали ждать.
Их главные силы затаились на возвышенности перед пологой территорией Кормета, и Рока быстро осознал: они хотят совершить набег ночью.
Он велел Фольвару и его людям приготовиться: собрать все луки и все метательные орудия, копья или топоры, и чтобы их матроны были готовы погасить все огни в каждом доме. Юноша изогнул бровь.
–Луна почти не светит, шаман. Мы будем так же слепы в темноте, как и они.– Новоиспеченный вождь говорил без обиняков и не выказывал страха, и Рока еще больше порадовался его возвышению.
–Провидец умеет видеть там, где другие люди слепы,– ответил он.– Я разоблачу твоих врагов огнем. Когда их увидишь, атакуй.
Фольвар нахмурился, но кивнул и сделал, как было велено. По мере того как свет угасал, Рока ждал, пока воины Кормета не поползли прятаться за домами и заборами или вдоль холмов и высокой травы, где будут ждать его сигнала.
Он ждал, пока солнце не опустилось полностью за горизонт, зная, что враг даст мужчинам Кормета время напиться, расслабиться и поспать. Затем, в самом сердце тьмы, они тихо перевалят через возвышенность аки стая волков, бросая факелы в дома и приканчивая любого мужчину, который побежит от пламени.
Убив или разогнав всех до единого мужчин, они направятся в зал, где дождутся матрон и предложат им свою «защиту». Они потребуют, чтобы женщины выбрали их на замену прежним сожителям, а иначе перебьют и их мальчиков.
Но Рока не даст врагам добраться до города.
В темноте он тихо спустился на пологую землю с бурдюками, наполненными китовым жиром. Один за другим он опорожнил их на каменистую землю по кругу и для собственного развлечения (а может, и для богов, если они существуют) нарисовал жиром руну, которая означала «сюрприз».
Он двинулся в густой мрак ночи, огибая край вражьего холма, пока не подобрался достаточно близко, чтобы увидеть, как они подкрепляют отвагу выпивкой, готовят оружие и факелы и высматривают засаду.
Один дозорный на границе лагеря уставился прямо во тьму и прищурился, затем ухмыльнулся и подтолкнул локтем своего товарища.
