–Букаяг!
Он обернулся и обнаружил, что Дала настигла его. Ее рука скользнула к его предплечью.
–Я оскорбила тебя.– Он почти отшатнулся от ее прикосновения, но замер, увидев сожаление и, возможно, сочувствие в ее глазах.– Я не имела в виду…– вздохнула она,– я думала, ты говорил в шутку. Если женщины пепла не видят твоей ценности, значит, они дуры. Я возлагаю вину на них. Ты заберешь их детей в рай, шаман, я искренне в это верю. Я восхищаюсь тобой.
Рока следил за ее глазами в поисках обмана. Упрекающий взор брата искал в ней ложь, рассчитывая – возможно, даже надеясь – найти какой-либо след притворной похвалы или откровенной издевки. Он таковых не нашел и не знал, что сказать.
–Проблема остается,– сказала жрица, словно не заметив или просто оставив без внимания его пристальный взгляд. Она вздохнула, и несколько прядей золотистых волос расплелись на ветру, сверкая в лучах заходящего солнца.– Без влиятельных матрон, их земель и семейств мы всегда будем привлекать к нашей затее только маргиналов.
–У тебя есть предложение,– сухо сказал Рока.
Дала улыбнулась, и он больше не мог притворяться, что не замечает ее красоты.
–У Матриарха есть кузина, Вальда – самая влиятельная матрона в мире. Она презирает Орден и презирала всегда. Если мы сможем убедить ее, то, вероятно, за ней последуют и другие.
Рока повернулся обратно к траншее, дабы скрыть свою усмешку. Возможно, тот факт, что влиятельная матрона презирает матриарха, не должен был удивить его, но это было так. Вопреки всем их словам о сестринстве, мире и единстве, Рока предполагал, что властью делиться не так-то легко. А попытка убедить Вальду привлекала его куда меньше, чем копание в грязи.
–Ты согласен?– окликнула Дала.– Если да, нам надо отправиться сейчас же. Верхом мы могли бы прибыть в Орхус еще до утра.
Рока продолжал идти и хотел сказать «нет». Он желал власти, которая позволит игнорировать этих женщин, их политиканство, слова и интриги – но знал, что не может ее иметь. «Ты должен научиться удерживать умы мужчин своим благочестием и влиять на них своей приверженностью»,– сказала ему Бэйла.
Она подразумевала приверженность старым богам, богам мужчин – богам тьмы и страха, крови, железа и подвига. Она ничего не сказала о Боге Гальдры. Бэйла никогда не учила его, как влиять на умы женщин – возможно, потому что думала, что у него нет никаких шансов. Несомненно, она была права. Как обычно.
–Если хочешь, жрица, мы пойдем. Но я не рассчитываю на успех. Как бы сильно Вальда ни презирала Орден, он поддерживает ее власть и богатство. Мы предложим старухе только риск и потрясения.– Он скрипнул зубами.– Она обрадуется этому не больше, чем безобразному сыну падшей внучки.
Он остановился, обернулся, увидел замешательство Далы и вздохнул.
–Мы уже встречались раньше, мельком. Но этого хватило, чтобы старая богатая женщина разрушила надежду мальчика на уют и безопасность. Я тогда был всего лишь ребенком и совершенным одиночкой в этом мире.– Рока вызвал в памяти лицо старухи. Одной мысли о том, что ему снова придется просить ее о помощи, было достаточно, чтобы пожелать: лучше бы весь мир сгорел дотла. Он увидел строптивое любопытство Далы и понял: она жаждет объяснений.
–Вальда – моя родня, жрица. Моя прабабушка. Она отвергла меня при рождении, а затем снова, когда умерла моя мать. Теперь она отвергнет меня в третий раз.
Дала по-прежнему ничего не говорила, но внимательно слушала. Рока впечатлился тем, что она умеет ждать молча, позволяя ему взлетать и падать самостоятельно, без слов. Очень немногие на такое способны.
Вероятно, поэтому он поймал себя на том, что хочет рассказать ей больше – поведать, как он воспринял ту злополучную встречу, что делал после, и многие подробности своей жизни с тех пор и по сей день. Но Букаяг был нетерпелив и, возможно, мудро недоверчив. И потому он повернулся к их траншее.
ГЛАВА 61
Вальда, дочь Вальдайи, закатила слезящиеся глаза при виде хнычущей правнучки. Иногда ей казалось, что она терпела женские слезы всю жизнь. Нет, две жизни, подумала Вальда. И, Гальдрины сиськи, ей не улыбалось терпеть еще больше.
–Саша!– Девчонка вскинула голову при звуке голоса Вальды.– Вытри лицо и сядь прямо. В моем присутствии держи себя в руках.
Саша хлюпнула носом и попыталась, как велено, сдержать рыдания резкими вдохами.
–Да, праматерь,– сказала она, вновь обретя голос. Вальда подвинулась на подушках.
–Итак. Ты потеряла еще одного ребенка. Это всегда трагедия. Вождь Ода будет горевать, ведь мальчик почти дожил до дня именин, а брату тяжело будет остаться одному. Но именно поэтому мы и рождаем близнецов. Я пережила десятерых детей, Саша, и четырнадцать внуков. Я похоронила сотни родичей. И знаешь, чему я научилась?
–Пожалуйста, поведай мне, бабушка.– Молодку вновь сотрясли сдавленные рыдания, и Вальда схватила ее за руку.
–Я терплю. Вот что значит быть матроной. Наш долг – заботиться о других наших детях, о нашей родне, пережить смерть и несчастья, дабы сохранить наши семьи. Тебе предстоит единственное испытание, которое имеет значение. Сумеешь ли ты вынести его? Вот что шепчут твои матери и бабушки с лицами, почерневшими от слез и пепла их детей. Ты сможешь вынести такую жизнь, потомок? Сумеешь заслужить место среди нас?
Девчонка сидела, парализованная такими словами и таким тоном, но заново принялась плакать. Вальда подалась вперед и крепко схватила ее за подбородок костлявой рукой.
–Ну?
–Да, праматерь, я так и сделаю,– всхлипнула девица. Вальда смотрела ей в глаза, пока не поверила, что это может быть правдой.
–Хорошо. Ты – из рода Вальдайя и Вишан, и мы больше, чем кто-либо еще, несем эту ответственность. На публике у тебя не должно быть слез. Ты должна возлечь со своим партнером, улыбнуться и рассказать ему обо всех других детях, которых вы создадите вместе, успокоить его, что такие вещи случаются и ожидаемы. Ты будешь стоять с прямой спиной в своем доме, в зале и на улицах Орхуса, пока другие женщины не взглянут на тебя и не подумают: «Боже, как она может быть такой сильной?» Когда ты это заметишь, то улыбнешься так, словно это пустяки. Не для тебя. Только не для внучки Вальды. А уж потом – наедине, совсем наедине, в компании сестер – ты можешь поплакать. Уразумела?
–Да, праматерь.
–Вот и умница.
Вальда благословила своего потомка знаком Брэй, богини жизни и красоты, и Эдды, богини слов, ибо дом Вальдайя долгое время придерживался старых обычаев, даже когда принял новые.
–А теперь возьми себя в руки. Иди к своей матери и своим детям.– Она взяла с подноса молочную конфету.– И передай это Мине. Скажи ей, что она моя любимица.
Саша содрогнулась от прерывистого смеха.
–Я скажу ей, но она уже знает.
Вальда улыбнулась:
