Без единого слова дикарь бросился в атаку. Все четверо телохранителей, не дрогнув, прыгнули вперед, заслоняя своего принца и обнажая кривые мечи.
По-прежнему не шевелясь, Арун моргал. Что за безумная атака! Это ведь не гладиаторы с тупыми ножичками, а обученные солдаты, выбранные среди тысяч других мужчин. Да варвара зарубят насмерть.
И все же Арун подобрался к ним, встав на расстоянии человеческого роста, затем высоко поднял руку и замахнулся ничтожно коротким ножом. Арун метнул его, и оружие пролетело через всю комнату далеко от мишени, над головами бойцов. На мгновение Арун чуть не зажмурился от боли за эту глупую, бездарную попытку.
Затем от удара железного клинка фонарь позади принца зашатался. Светильник упал с каменной подставки и разбился, пролив пылающий китовый жир на стену и наследничка. Воздух наполнился вонью рыбы, а затем горящих волос заоравшего в панике принца.
Двое бойцов тут же отвлеклись, чтобы помочь ему, отрезая полыхающий шелк и гася огонь голыми руками. Другие бойцы шагнули вперед с убийственными взглядами, а великан развернулся и побежал.
Арун наблюдал из теней, оставаясь в нерешительности, но ему показалось, он понял: великан не убегал. Как и на арене, у него имелась цель.
Рядом с окном висел еще один фонарь. Он отбрасывал одинокие тени, покачиваясь на ветерке безлунной, непроглядно черной ночи, и все взоры обратились к нему.
Гигант пересек комнату четырьмя огромными шагами, бросив короткий взгляд назад, на мужчин. Золотистые глаза его сузились, почти сияя в свете пламени, и он улыбнулся. Взмахом своей огромной руки он выбросил фонарь из окна. В отсутствие источников света воцарилась тьма.
Ночь наполнил тот самый ужасающий смех с арены, от которого снова встали дыбом волосы на затылке Аруна, и он низко пригнулся и открыл рот, применяя все хитрости для усиления звуков, раз уж его глаза стали практически бесполезны.
Он услышал, как вслепую шаркают охранники. Услышал, как великан, как будто небрежно, шагает через комнату. А затем – скрежет камня о камень и кряхтенье. Он покрутил головой взад-вперед, пытаясь понять, и, приготовив два ножа, бесшумно отступил от гобелена.
Тяжелые шаги пересекли комнату. Клинки со свистом рассекли воздух в тщетном ужасе, когда бойцы, судя по всему, сбились в кучу – возможно, чтобы случайно не убить друг друга. Принц все еще хныкал в агонии.
Арун вздрогнул, когда что-то огромное и тяжелое с хлюпаньем ударило о плоть и кости, а мужчины заорали в слепой панике.
Варвар снова засмеялся – теперь подобно играющему ребенку, но глубоким тоном взрослого.
Арун поморгал и решил, что догадался, вспомнив о трупе Трехпалого Брауна, брошенном через арену. Невесть как гигант поднял одну из статуй. Он швырнул ее, совсем как взрослого мужчину. Он задавил кого-то насмерть массивным куском Трунгова мрамора.
Бойцы отреагировали так, как отреагировал бы любой здравомыслящий человек, застрявший во тьме наедине с гигантским, чудовищным убийцей. Они бросились наутек. От стены отразился панический топот, вскоре прерванный кряхтением, глухим стуком и звуками расправы.
Арун двинулся наперерез врагам – он знал, в какой именно зал они побегут. Низко пригнувшись, он пронесся по комнате и выждал, затем схватил первого попавшегося и потянул его на пол. Меч со звоном упал на плитки, а бывший монах схватил своего противника за оба предплечья и повалил его плашмя. Он дергал и выламывал суставы до тех пор, пока не хрустнула кость, провел ножом по горлу мужчины, а затем удерживал, покуда тот не перестал сопротивляться.
Его обдало волной воздуха, когда что-то громадное промчалось мимо. На мгновение он только подивился, как этот великан мог бегать так быстро без света. Но «как» ничего не меняло; все, что имело значение – это то, что он мог.
Арун встал и последовал за ним к тусклому свету, сулившему безопасность в зале по соседству. Дикарь уже поймал и убил последнего бойца. Одной массивной ручищей он прижимал к стене наследного принца, а в другой держал светильник.
У его ног растекалась лужа крови от обезглавленного трупа, рядом валялся кривой клинок. Лицо великана почти касалось лица его жертвы – его яркие глаза пристально смотрели, пока он сдавливал шею принца. Он шептал слова, которых Арун не мог расслышать и, вне всяких сомнений, все равно не сумел бы понять.
Умирающий наследник таращил глаза, его ноги болтались над каменным полом. Он лупил и молотил по своему убийце, но попытки были тщетными. Его глаза закатились, язык вывалился наружу, а к насыщающим воздух запахам крови и рыбы добавилась вонь его мочи. В зале и коридоре стало тихо.
Опасный варвар больше не смеялся. Его челюсти сжались, глаза изучающе смотрели перед собой, тело застыло в напряжении. Он уронил мертвого принца, как будто забыл, зачем вообще его держал, и его лицо утратило всякое выражение. Затем он поглядел прямо на Аруна – хотя там, где стоял бывший монах, царила почти кромешная тьма – и указал в конец зала, как бы спрашивая: «Вон туда?»
Арун рефлекторно кивнул, и каким-то образом гигант увидел и это.
Возможно, он демон, подумал Арун с содроганием, или злой дух во плоти человека, или бастард иноземного бога. Но это не имело никакой разницы; теперь было уже слишком поздно отступать.
Арун, как и прежде, сопровождал варвара дальше, сперва по коридору, затем в комнату над отвесной высокой стеной. Это была одна из многочисленных ловушек короля – фальшивая спальня, предназначенная для заманивания наемных убийц или размещения гостей, которых он собирался убить втихаря. Но этой ночью снаружи не было охраны – только пятьдесят футов шелковой веревки, привязанной к одному из немногих окон, достаточно больших для человека.
Арун спустился первым. Варвар барахтался и, казалось, не доверял веревке, но овладел своим страхом и как-то диковинно спустил себя вниз, почти не задействуя в процессе свои ноги.
Они пересекли ров на деревянных досках, чтобы не угодить к пираньям; налегая грудью, Арун греб единственным веслом и жестами приказывал дикарю избегать воды. Затем они поднялись по лестнице бастиона к наружной стене, прокравшись мимо пустующего поста еще одного подкупленного стража, и спрыгнули на кучу одежды.
Гужевая кибитка, запряженная двумя мужчинами, ждала, как было велено, и пара беглецов без единого слова забралась внутрь. Арун обеспечил достаточно места для сидения, а также приготовил рис и воду в глиняных чашах и свободные тканевые покрывала, достаточно большие даже для великана.
Мы почти на свободе, мой друг, мысленно сказал он, заметив, что варвар с вожделением взглянул на еду, но не притронулся к ней.
Ты позволишь мне увезти тебя через море, или ты демон, посланный искусить и уничтожить меня? А ежели нет, вознаградит ли богатейший человек в Пью мою авантюру?
Арун понимал, что должен быть в восторге. Пожалуй, он стал первым человеком на островах, освободившим узника из тюрьмы Трунга – первым человеком за тысячу лет, забравшим то, что хотел, из королевского дворца и выжившим.
