Она не покинула свое место еще долго после того, как жрица учтиво встала и ушла со словами благодарности и обещания, а Вальда пробормотала что-то любезное в ответ. Огонь в камине угас, а она даже не заметила – сердитая, затем печальная, затем оцепенелая и, наконец, умиротворенная.
Ах, жизнь, подумала она, какое чудо.
Она услышала правду в словах Роки, так как была слишком стара, чтобы утруждать себя ее отрицанием. Даже тогда, отослав Бэйлу прочь, она чувствовала, что допустила ошибку – о да, она знала это, но не предполагала, сколь серьезной та ошибка оказалась.
Вальда возблагодарила всех существующих богов пепла за то, что в мудрости своей они сотворили своих чад неодинаковыми, дабы если одни сбивались с пути, их могли искупить другие. Бэйла была обетованным ребенком, и ее сын ясно видел это. Он был создан любовью, затем спасен ею, а теперь она спасла и Вальду. Она улыбнулась, потому что за все годы жизни у нее никогда не было любимого внука.
Она откинулась на спинку кресла и в тысячный раз пожалела, что не может жить вечно – пожалуй, последняя детская причуда, так и не отринутая Вальдой. Она вздохнула, устраиваясь поудобнее. На самом деле она скоро, слишком скоро умрет, ее роль в великой истории будет закончена и предоставлена другим. Но она сделает всё, что в ее силах, для своих родных сейчас, сегодня.
Или нет, лучше завтра.
Она закрыла глаза и заснула, ибо утро сулило быть очень хлопотным, а вздремнуть никогда не мешало.
ГЛАВА 62
Шагая рядом с Вальдой, Дала всем нутром чуяла нарастающую напряженность.
Как ни посмотреть, этот момент стал кульминацией многих лет ее замыслов и упорных трудов. Но она не знала истинных намерений престарелой матроны, и это тревожило ее.
После их «встречи» Вальда собрала семерых внуков, чтобы те сопроводили ее с Далой через Орхус. Двое были великими вождями столицы, еще один меньшим, а остальные – воинами разной степени известности. Вначале древняя матрона спорила с этими мужчинами при закрытых дверях, возможно, разъясняя суть дела, пока Дала с Букаягом нетерпеливо ждали в утреннем тумане. Громкие голоса и бормотание неразборчиво плыли по лесу. Но мужчины, вопреки своим протестам, согласились.
Теперь Букаяг шел среди них, накинув простой капюшон и сгорбив плечи.
Они вместе шагали по городу в медленном темпе древней старухи, которая отказалась ехать верхом или быть несомой. «Никогда не делай за кого-либо то, что он может сделать сам»,– отрезала она, затем сосредоточилась на дороге, сверля ее взглядом, словно какого-то старого недруга, и переставляя миниатюрные ступни по грязи и гравию.
Многие обыватели зажиточных вождеств заметили процессию. Они глазели на Вальду – каргу-Вишан и великую матрону Севера – и на двух могучих вождей и группу богатых старших воинов с мечами. Но, как и большинство мужчин рядом с ней, Дала все-таки украдкой поглядывала на Букаяга несмотря на его «камуфляж».
Вот он, сын Носса, оказавшийся в недрах власти. Изгой, убивавший жриц – объявленный еретиком, объект охоты практически каждого воина в цивилизованном мире. Нет, в Аскоме, поправила она себя, не в мире. И все же вот он, у всех на виду, в столице, направляется к самому истоку закона, окруженный тысячами врагов. И он не выглядит испуганным.
Каков мужчина, подумала Дала, наблюдая за ним, и внутри у нее потеплело. Да, это правда, он безобразен лицом – но не телом. Даже ссутулившись, «последний рунный шаман» Букаяг высился над окружающими воинами. В Алвереле он был по пояс голый, и Дала видела его поджарую, рельефную, закаленную плоть, покрытую рунами. С тех пор он вырос и пополнел. Теперь жилы на его шее выступали, будто кости какой-то крылатой птицы, что вот-вот взлетит. Он шел как хищник, целеустремленный и опасный – филин, готовый растерзать когтями выводок соловьев. Одинокий волк в облике мужчины, и правда заключалась в том, что Дала вожделела его.
А если Дала вожделела его, то возможно, так было задумано самой Богиней. Каков лучший способ приковать его? Руководить им? Несомненно, он никогда не знал прикосновения женщины…
Но покамест она прогнала эти мысли. Процессия пересекла Железную Реку и вошла в старую часть города, и Дала ощутила тревожный трепет, поскольку ей, скорее всего, придется войти в зал Ордена одной. Верховные Жрицы и Старосты уже наверняка собрались вместе в Зале Гальдры, подсчитывая голоса и строя козни. Неделями они будут соперничать за должности, торговаться и подкупать, пока старая матриарх не объявляла конец, а затем подсчитывался окончательный итог и определялась новая иерархия на год. А в этом году, как полагалось делать каждые пять лет, они даже назначат нового матриарха.
Разумеется, новых матриархов никогда не выбирали. Правящую жрицу, то бишь наиболее приближенную к Богу, всегда переназначали, если только не пошатнулись ее здоровье или разум, ибо этот пост давал такие преимущества и власть, что сместить с него было почти невозможно. Дала не станет утруждать себя попытками. Взамен она убедит матриарха, откуда ветер дует, сохранит свой пост Верховной Жрицы и попросит, чтобы Орден поступил благоразумно. Несмотря на свою коррумпированность, Орден – практичная инстанция. Он уступит здравому смыслу.
–Там полно гвардейцев Гальдры, бабушка.– Сын Вальды, Марнук, нахмурился, когда в поле зрения появился зал Ордена. Вальда, соизволив-таки согласиться на его поддержку при ходьбе, повернула голову так и эдак, пытаясь что-нибудь разглядеть сощуренными глазами. Вздохнув, она села на ближайшую скамейку.
–Если они не дадут мне пройти, ты убьешь их?
Детина пожевал густую щетину на губе, затем посмотрел на своих родичей.
–Нет, бабушка. Только если нас атакуют. Затеять драку с гвардией Гальдры… это бесчестно. Это подорвет нашу репутацию. Навредит имени нашей семьи.
Вальда втянула воздух и покачала головой. У Далы перехватило дыхание, когда Букаяг откинул свой капюшон.
–Я убью их, Вальда, если ты меня попросишь.
Старуха посмотрела на него и улыбнулась, и Дала задумалась, какова точная природа этой улыбки.
–Там не меньше десяти человек,– сказал Марнук так, словно при обращении к Букаягу испытывал боль.– Мы… не сможем тебе помочь.
Шаман встретился взором с вождем, затем оглядел его с ног до головы, будто бы оценивая его достоинства.
–Это не я просил о твоем присутствии, сын Имлера. Поступай, насколько тебе хватит отваги.
Дала ощутила вспышку напряженности – мужская гордость вздыбилась, учуяв оскорбление. Шаман, казалось, ничего не заметил, а может, ему было все равно.
Он высоко простер мощные руки, как псих или провидец, словно призывая небо для какой-то цели. Дала глазела бы вместе с остальными, если бы уже не видела такое и не знала, что будет дальше. И все же она смотрела.
Воздух зашипел, как жир на сковороде. Внезапно тело Роки как будто раздулось и выросло, и Дала, проморгавшись от вспышек света, увидела, что его кожа стала серой. Она моргнула снова и увидела, что там, где ничего не было, теперь красуются гладкие железные пластины, соединенные кольчугой. Металл украшала дюжина рун силы. Вместе с остальными Дала вытаращила глаза.
