Букаяг повернулся и зашагал к залу, и Вальда последовала за ним, тычком локтя возвращая внука к реальности.
Гвардейцы Ордена ожили, увидев Букаяга. Они прервали отдых и выстроились в шеренгу перед залом, положив ладони на ножны; их темные куртки и плащи распахнулись, являя под собой добротные кольчуги и кожаные латы. Напротив двери стоял мужик с бронзовым венцом отличия и серебряной серьгой капитана, образуя острие «клина». Зорким взглядом он окинул визитеров, начав с Букаяга и закончив им же.
–Ты явился вооруженным в святое место. Оставь оружие здесь, или умрешь.
Дала была удивлена мгновенно ставшими агрессивными тоном и словами. Она мельком увидела, что Букаяг улыбнулся, но встала перед ним и откинула капюшон, явив накинутую на плечи гальдрийскую шаль.
–Я Дала, Верховная Жрица Юга. Я пришла на голосование и хочу обратиться к этому священному собранию.– Она указала на старую матрону.– Это Вальда, дочь…
–Я знаю, кто она такая.– Тон мужчины вновь шокировал ее, и она поняла: что-то не так.– Только жрицы входят в зал.– Он посмотрел Дале прямо в глаза, что почти всегда считалось грубостью для мужчин, не приходящихся родичами.– Добро пожаловать, Верховная Жрица. Но знай, что ты обвиняешься в нескольких преступлениях. Ты предстанешь перед судом на камне внутри.
Дала медленно кивнула, наконец понимая. Она знала, что такое возможно. Обвинения кандидаток в преступлениях из политических соображений накануне выборов были нередки, хотя непочтение капитана наводило на мысль, что обвинители Далы уже установили ее «виновность». Это мало повлияет на ее доводы, хотя, возможно, увеличит цену в случае ее неуспеха. Она собиралась ответить, но капитан заговорил снова:
–А этот выродок, должно быть, Букаяг. Похоже, обвинения против тебя правдивы, жрица.– Рука мужчины потянулась к ножнам, и ухмылка шамана сделалась шире, отчего, впрочем, не стала дружелюбнее.
–Мы уже встречались раньше, капитан. Или, по крайней мере, я тебя видел.
Жилистый солдат молча сверкнул глазами. Букаяг продолжал:
–Ты не помнишь. Я тебя не виню. Ты был занят убийством безоружной женщины по имени Нойон, матроны из Плодородного Кольца. Ты также убил всех ее молодых сыновей и забрал ее дочерей.– Притворная веселость шамана исчезла, и Дале стало ясно: этот мужик понимает, о чем тот говорит.– Ночь была темной и тихой,– произнес Букаяг.– Но Боги наблюдали. И вот мы стоим перед залом Нанот. Сдается мне, подходящее местечко, чтобы устроить суд.
Вальда прочистила горло.
–Нет никакой необходимости в недоразумениях. Отойди в сторону, капитан, и мы…
–О, с недоразумениями давно покончено, праматерь.– Яркие глаза Букаяга впились в мужчину, и он усмехнулся.– Эти сыны закона не воздадут тебе по заслугам, капитан. Но об этом позаботится Носс.
Ранее существовавшая «напряженность» между Букаягом и вождями в сравнении с нынешней была подобна жидкому бульону. Воздух казался густым и гнетущим, и кожу Далы словно покалывало от угрозы насилия. Капитан стоял как вкопанный.
–Думаю, я скормлю эти гнусные глаза моим псам,– сказал он.– Иди-ка сюда, еретик.
Букаяг не шелохнулся. Они стояли друг напротив друга, разделенные дорогой: воин Гальдры со множеством людей за спиной, шаман в одиночку. Букаяг посмотрел на них и засмеялся.
–Ты нравишься мне, капитан… Какой позор. Ты был благословлен силой, сноровкой и отвагой. Но ты злоупотребил сими дарами. Думаю, судить тебя будет Вол.
Капитан повращал глазами и взглянул на своих товарищей. Букаяг высоко поднял руки.
И снова воздух замерцал. На этот раз лицо Далы овеяло жаром пронесшегося по улице ветра. Шаман вспыхнул светом, словно озаренный ревущим костром. Перед ним, аки огромный гриб, рос из земли металл, изгибаясь и скрежеща, как будто принимая некую форму. Когда все закончилось, это выглядело так, словно гигантский лук лежал плашмя на наковальне или какой-то подставке – диковинное орудие размером с человека, сотворенное прямо из воздуха. Все вытаращили глаза.
В центре орудия располагалась стрела размером с мужскую ногу, нацеленная в зал. Букаяг держал руку на металлической палке, торчащей сбоку оружия. Выгнув голову, он осмотрел штуковину, а затем потянул.
Раздался звук, похожий на удар молота в колокол. Повисло эхо, а стрела вырвалась и полетела. Капитан моментально выхватил меч, и тут стрела вонзилась ему в грудь.
Его сбило с ног с такой силой, будто в него врезался бык. Мужчина отлетел назад и разбил дверь в зал; кровь брызнула из его тела, как выплеснутая с утеса вода. Дверные створки треснули и раскололись, вырвались из петель и загремели на камнях пола.
Из коридора свернула жрица-служка с перепуганным взглядом.
–Вол сказал свое слово,– прорычал шаман, затем повернулся к прабабушке:– Путь открыт, Вальда.– Он приподнял бровь и оглянулся на воинов Гальдры.– Если только еще кто-нибудь не хочет увидеть правосудие?
Гвардейцы воззрились друг на друга, затем на подрагивающий труп их капитана. Они отошли в сторону.
Вальда щелкнула пальцами, и Дала моргнула.
–Идем, девочка. Я не буду жить вечно.
Они рука об руку вошли внутрь, переступив через останки дверей и изуродованное тело капитана, верхняя часть которого почти оторвалась от нижней. Дала посмотрела на невероятную рану и на громадную стрелу, наклонно торчащую в зияющей дыре, и поняла: на древке вытравлены руны. Они были слегка запачканы кровью, но женщина все равно смогла их разглядеть. Простым, но элегантным почерком они гласили: «Правосудие Алтана».
* * *
Аала впервые в жизни вошла в Зал Нанот. Она была назначена Верховной Жрицей заочно при провозглашении матриарха и приняла эту новообретенную власть быстро и без проволочек. Но теперь, шагая в огромном, пещероподобном логове правопорядка, она ощущала себя такой маленькой – фермерская дочка со шрамом, одна в неприветливом городе.
Она смотрела на лица самых могущественных женщин в мире, Жриц и Старост, расположившихся соответственно рангу на нисходящих скамьях, обрамляющих подобно круглым ступеням трон матриарха. Все лица обернулись к Дале и ее свите. Все глаза округлились.
Дала была глубоко потрясена смертью капитана и странным, божественным орудием его убийства. Давным-давно она приняла полномочия Богини в мире смертных, и этот Букаяг тоже служил Ее воле. Но видеть эти полномочия примененными так… непосредственно…
Она дышала, контролируя свои движения в попытке сосредоточиться на настоящем и успокоить нервы. Букаяг – величайший воин Богини, подумала она, так почему бы Ей не даровать ему божественную мощь?
Эта мысль, по крайней мере, успокоила Далу. Теперь ей предстоит иметь дело с этими женщинами и одолеть их протесты и возражения, а Вальда с Букаягом все это время будут ждать и наблюдать. Но она пережила и худшее.
Дала посмотрела в сердитые глаза матриарха. Старуха, очень напоминающая Вальду, восседала на двойнике «священной скалы» Алвереля. Она сидела рядом со скамьей, покрытой камушками, чашами для подсчета и коробкой, где, как было известно Дале, лежал торф, возжигаемый после избрания новых матриархов. Несомненно, ему было несколько лет.
