Некоторые иноземки умерли, шаман. Однако большинство выздоровели или, по крайней мере, чувствуют себя лучше.
Рока последовал за ним, обогнул зал и увидел несколько неглубоких безымянных могил. Неподалеку плакали женщины.
–Я подумал, ты, возможно, захочешь увидеть тела,– объяснил Фольвар.– Но… мы сейчас их сожжем, если не скажешь иначе, или они предпочли бы какой-то другой ритуал?
Рока покачал головой. Островитяне хоронили своих мертвых, но не придавали этому обряду большого значения, за исключением их королей. Он откопал тела погибших женщин, дабы установить их личности, и спросил их имена у плакальщиц. В его Роще мертвецы вырыли могилы и установили надгробия с символами Пью, а затем он позволил мужчинам сжечь трупы.
Возможно, они не появятся в его Роще, ведь Рока не убил их и не желал им смерти, но все же они умерли из-за него. Однажды он будет скорбеть и уплатит цену за все жизни, загубленные ради великого будущего, и примет любое воздаяние. Но не сегодня.
Он проведал Сулу и обнаружил того сытым и скучающим, затем поприветствовал Айдэна, вернувшегося с полуострова. Могучий хусавикский вождь ухмыльнулся и с почтительным кивком сжал предплечье Роки.
–Фермы под нашим контролем, шаман. У них было мало охраны и еще меньше кораблей. А теперь нет ни того, ни другого. Я оставил Алтана с несколькими телохранителями работать на земле.
Рока кивнул. Налетчик, ставший фермером, исполнит свой долг. Позже он успеет воссоединиться со своими детьми, а до того момента Рока обезопасит их в Кормете. Затем он встретился с Тахаром и его людьми, которые были заняты преследованием северных разведчиков и арбников у границы Плодородного Кольца.
–Пока никаких крупных сил, господин.– Экс-вождь был весь в поту, грязи и крови, с залегшими под глазами синяками.– Но мы увидели много следов. А человек сперва глядит, куда идти, затем идет.
Рока согласился:
–Отдохни. Поешь. Затем возвращайся в холмы,– проинструктировал он.– Ты молодец, Тахар, хотя меньшего я и не ожидал.
Умелый воин удалился с довольством во взгляде – хотя и несколько меньшим, чем надеялся Рока. Чтоб заручиться верностью людей вроде Тахара, требовалась не только признательность, но и награда, но Рока достаточно скоро сможет предоставить и то, и другое. Невестаиноземка станет прекрасным началом.
Вскоре следом за ним явился молчаливой тенью Эшен. У Роки никогда не было телохранителя, но он обнаружил, что при таком обилии забот наличие оного и впрямь успокаивает. Рока напомнил себе, что засада и предательство более чем вероятны, а если он погибнет, мечта о рае и лучшем будущем для Аскома рассыплется в прах на ветру.
–Как они приняли мои подарки и послание?– спросил он Эгиля позднее, с наступлением ночи, когда тот вернулся от вождей.
–Весьма неплохо.– Эгиль скорчил гримасу и осушил чашку воды со стола Фольвара.– Нынче в Орхусе столько рунных клинков, что ценность каждого уменьшилась, но они по-прежнему очень дорогие, и риск владения ими, по крайней мере, снизился.
Рока кивнул и задал более насущный вопрос: какие вожди будут выжидать в соответствии с просьбой, а какие попытаются добыть славу?
–Короткий ответ – я не знаю.– Эгиль оглянулся, чтобы убедиться, что они одни, затем повел плечами.– Если навскидку, могу сказать, что родственники Вальды подчинятся ей и дадут тебе время. Как и большинство их союзников. Но есть много ненавистников, для которых это шанс ослабить клан Вальдайя. В частности, вождь Бальдер и Ходэн. Я думаю, они придут с единомышленниками. Ради такого дела они могут даже сплотиться.
–Нет, они попытаются в одиночку.– Рока отвел взгляд, представляя себе наилучшее место для сражения с Орхусом.– Сколько у них людей?
–Тысяча на двоих. Может, больше. Я не знаю.
Рока почувствовал, как напряглись его челюсти. Вместе с людьми Айдэна, Фольвара, Далы и даже «ночными» унего была лишь половина от этого числа.
–Ты молодец, Эгиль, как и всегда. Этим вечером иди к своей семье. У меня для тебя еще одно, последнее задание, после чего ты будешь полностью свободен.
Глаза его первого слуги расширились, а руки застыли на ненадкушенном хлебе.
–Вернись в Орхус. Предложи всем авторитетным мужчинам и женщинам, вождям или жрицам, собраться в Алвереле. Скажи им, что через десять дней я выступлю на склоне горы, как герои древности. Пусть приведут своих воинов, если желают. Но они должны внимать мне. Я буду говорить о будущем. Я буду говорить, и затем они вместе решат, поведу ли я их в это будущее или же умру на скалах. Что бы они ни сказали, я подчинюсь.
Эгиль в полном оцепенении смотрел на него. Затем пожал плечами, будто это пустяк.
–Через десять дней мы все можем быть мертвы. Что ты будешь делать до тех пор?– Тон скальда был осторожным, а пронзительный взгляд полон противоречия.
Рока хотел бы, но не мог объяснить – хотел, но не мог выразить ему свои надежды, страхи и печали, как другу. Но в отсутствие Бэйлы он был одинок, за исключением, возможно, Фарахи. Только Фарахи мог бы в конечном итоге понять его и стать собратом по разуму.
Эта мысль согрела и утешила его, ибо он, возможно, обрел своего рода веру, веру в человека – в Фарахи, не забышего их уговор. Он поможет людям пепла влиться в большой мир, и за это они станут его союзниками, как он и просил – ибо, в отличие от Империи на Севере, он не искал рабов. Но Аском должен быть готовым.
–Я сделаю то, что требуется,– ответил Рока после долгой паузы.– Доброй ночи, Эгиль.– Он встал и покинул зал, кивнув охранявшим дверь воинам Фольвара. Он вдыхал прохладный ночной воздух, мысленно представляя себе великие труды, необходимые в будущем, отвагу, приверженность и вероятные бедствия.
Его народу придется научиться говорить на новых языках, плавать под парусом, воевать, сосуществовать с островитянами, которые думают, поклоняются и ведут себя иначе, чем аскоми. Они столкнутся с океаном и его гигантскими волнами, а затем с королями и армиями. И, как он теперь понял, с обеих сторон неизбежны недуги.
Болезнь может выкосить юных, старых и слабых, словно жатка, сколь бы мирными ни были их намерения и как бы они ни пытались ее предотвратить. Эта мысль претила Роке. Она отяготила его дух, как железный якорь, что вот-вот утянет под воду.
Или мы можем бездействовать, подумал он. Остаться на нашем ледяном клочке скудной земли, и пускай остальной мир изменяется и борется, как ему угодно.
Такой вариант тоже казался невыносимым. И в любой версии грядущего, при любом выборе, будут страдания и смерть, и однажды недуг распространится все равно. Но как могут люди остановить болезнь, не подхватив ее сами и не позволив слабым умереть? Наверняка имеется способ, даже если Роке он неведом.
Несмотря ни на что, выбирать должен будет не только он. Вопреки своей цели и словам Бэйлы, он начинал верить, что важна не только его собственная воля. Он остановит бессмысленную битву и на время защитит самых честолюбивых мужчин от взаимоистребления. Но он знал, что должен прекратить обман и лукавство. Ибо что толку спасать сородичей ложью, когда однажды придет настоящее испытание их воли?
