Тем самым Рока знал: Имлер так же реален, как ненавидящий все мироздание брат. И что бы это ни значило, каковы бы ни были правда или смысл вещей – Имлер тоже держал речь в долине.
* * *
По дороге в Алверель Рока мало что говорил своим людям. Конечно, они уже много раз видели, как он совершал «чудеса», но стена была явлением иного порядка. Стоило Роке приблизиться к спутникам, те умолкали и опускали головы, наспех освобождая ему место или спрашивая, не хочет ли он пить, глядя так, словно ждали какого-то громкого заявления. Никогда еще Рока не чувствовал себя таким одиноким.
В некотором смысле он завидовал их вере в него – тому, что упование на какой-то грандиозный замысел, на какого-то всесильного пророка утешает их и придает им смысл и цель. Самому Роке только и оставалось надеяться, что прошлое не служит залогом будущего – что при достаточных усилиях и жертвах человек может собственными руками изменить свой мир к лучшему.
В минуты затишья ему не хватало Хеми с его артелью и моментов, когда они вместе пили ром, утомленные под конец долгого, незатейливого дня трудов. Ему не хватало Аруна, Квала и всех грамотных иноземцев, которые многое знали о мире. И ему не хватало Фарахи – его терпения, его холодных, внимательных глаз. И даже его побед в чахэн.
–Что-то порадовало тебя, шаман? С тобой говорили боги?
Рока встрепенулся и увидел осененную верой физиономию Айдэна рядом с собой. Он почувствовал, как искренняя улыбка исчезает.
–Нет, вождь. Я представлял себе лицо нового Законовещателя, когда подойду к ее камню.
Айдэн оскалился и взглянул на мужчин, бывших свидетелями того, как Рока придушил старого Законовещателя. Вскоре все смеялись, вытирая глаза, и хотя бы на мгновение Рока снова ощутил себя просто человеком, а не пророком, пусть даже за счет мертвой старухи.
Но продолжалось это недолго. На второй день, когда они приблизились к долине, Рока ехал один впереди, а его свита – сзади. Только Дала осмелилась выдвинуться вперед и ехать рядом с ним, и на миг он полюбил ее за это.
–Должно быть интересно,– усмехнулась она. Вместе они смотрели на огромные клубы дыма, поднимающиеся над тесной долиной. Люди уже столпились сверх обычного на временных рынках и в месте сбора, практически превратившемся в город.– Мне поговорить с Законовещателем от твоего имени?– Дала насмешливо прищурилась, но было ясно: она предлагала всерьез.
Рока испытал побуждение отказаться и обидеться на ее веселость, но теперь он знал, что эта реакция – слабость, выросшая из жизни, полной презрения. Он учтиво кивнул.
–Будет кстати. Спасибо тебе, жрица.
Солнце освещало дорогу и долину, за исключением огромной тени от горы, и Рока подхлестнул Сулу. Он проследовал вдоль берега реки Брэй к Западному краю долины, и низкий гул собравшихся людей доносился с каменных утесов, делаясь все громче и громче, пока гости не достигли первого моста. Рыбаки с пастухами останавливались и глядели на них.
Рока явился в полном облачении своего альтер-эго. Он обрил голову и посыпал ее пеплом, на котором нарисовал пальцем руны, а затем надел шлем, состоящий в основном из железных прутьев. Из своей Рощи он принес тонкую кольчужную рубаху, покрытую плоскими дисками с именами каждого из главных богов. Даже Сулу он заковал в сталь, словно для войны – гордую шею коня прикрывали шипы, торчащие из темной кожи доспеха. Раз уж я должен внушать страх, подумал Рока, пусть это будет не без оснований.
Многие на подступах к долине разбегались, едва его увидев.
Рока не менял темпа и игнорировал торопливо надевавших доспехи воинов, собирающихся по краям толпы небольшими стаями. Он провел свою свиту в глубь долины прежде, чем вождь, ответственный за ее оборону в этом году, собрал достаточно людей, чтобы попытаться дать отпор.
Эти выстраивались в защитную стену аккурат перед камнем закона, и вскоре сотня мужчин стояла как попало, а другие продолжали бежать со всех сторон, чтобы влиться в их ряды. Рока велел своим слугам не выхватывать оружия, если только их не атакуют.
Конечно, сборищу этот приказ был невдомек, и все же многие подошли ближе, чем диктовал разум, все еще цепляясь за веру в закон и его мнимую защиту. Роке захотелось устроить насилие, просто чтобы их поучить их уму-разуму.
Дала цокнула языком и выехала вперед.
–Букаяг, сын Бэйлы, прибыл держать речь на вершине. Посторонитесь.
Невысокий, но плотный мужчина в передней части щитовой стены уставился на шаль Далы, затем на Року и на стаю воинов, увешанных рунным оружием и доспехами. Рока увидел на нем серьгу вождя, но судя по его не особенно крепким рукам, он заслужил свой пост больше словами, чем делами.
–Да… госпожа. Конечно. Только… вы…– лицо бедного дурачка исказилось озадаченной тревогой,– ты прибыла добровольно?
Рока почти осклабился, когда глаза женщины вспыхнули.
–Вождь, я не бываю нигде подневольно. Святой Орден Гальдры избрал меня Высшей Слугой Нанот. Я матриарх.
Лицо коротышки побледнело.
–Да… да, госпо… Ваше Святейшество. Да, конечно.– Он вытер пот с лица рукавом той руки, в которой держал меч, затем жестом приказал своим сбитым с толку людям разомкнуть стену щитов.
Рока кивнул союзнице, насладившись зрелищем, пожалуй, больше, чем следовало бы. Он поехал дальше, чувствуя на себе взгляды отовсюду: помесь отвращения и страха, любопытства и волнения.
У подножия горной тропы он сказал, чтобы Дала поручила Законовещателю и долинному вождю раздать редко используемые голосовальные камушки – взятые из реки голыши, с одной стороны окрашенные белым. Каждый мужчина и каждая женщина в долине получат по одному такому, чтобы поднять в руке, когда настанет момент. Краска означала «да», голый камень – «нет».
Рока подождал некоторое время, но вскоре его ноги ступили на легендарную тропу – извилистую мешанину из вырубленных в камне ступенек и горного склона, достаточно пологую, чтобы взойти по ней без посторонней помощи. Подъем был нелегким, и Рока предположил, что так и задумывалось. Взбираясь все выше, обходя каждый камень и используя каждый плоский участок, он задавался вопросом, таким ли образом поднимались и великие герои.
Достигнув наконец вершины, он посмотрел вниз на собравшихся в Алвереле, который показался ему ближе, чем он ожидал на таком расстоянии. Его предки выбрали это место, потому что гора и склоны долины разносили любой голос дальше – природный эквивалент гулких крепостных дворов на островах.
Рока ждал, не выходя вперед, и наблюдал за толпой. На переднем краю столпились богатейшие матроны и даже многие жрицы. Позади них стояли богато одетые воины – многие из них, несомненно, вожди либо их доверенные слуги. Тысяч пять, а может, и больше человек заполняли пространство вокруг них.
Вид такой толпы власть имущих из Орхуса, да еще и собранной так быстро, придал Роке хоть какую-то надежду. Без сомнения, все они шептались о стене, о новом матриархе, о чудесном оружии и кораблях и о захвате Плодородного Кольца. Они сознавали, что мир вокруг них меняется, и чтобы преобразовать его, скоро потребуются слова или кровь. Рока испытывал и чувство гордости за Эгиля-Скальда, который сколотил такую большую публику за такое короткое время. Видимо, все-таки слова не столь уж и бессмысленны.
