Мы должны были прибыть с миром, едва не прорычал Рока. Но Фарахи сказал, что островные вельможи такого не примут – что даже сейчас у Алаку слишком много врагов, и в каждой версии будущего, что бы он ни предпринимал, король видел заказные убийства, пиратство и даже прямой союз с Нараном. Лучше уж пусть «нападет» Аском, заверил он – лучше убить врагов короля в мнимых «рейдах», а впоследствии, когда все «проблемные князьки» будут мертвы, заключить наконец прочный мир.
Поэтому, как всегда, Рока сделал то, что требовалось. Фарахи отослал почти весь свой боевой флот на «учебные маневры», а Рока высадился, чтобы «захватить» открытые врата Шри-Кона в темноте. Вот уже несколько месяцев он и его люди уничтожали островную знать, и число смертей и напрасных трат продолжало расти. Еще пятьдесят три, подумал он. Еще пятьдесят три храбреца из людей пепла, отправившихся так далеко, никогда не насладятся плодами своих трудов.
Рока попытался выбросить это из головы. Он вышел за пределы флотского округа и оказался на окраине собственно Шри-Кона. На улицах, как обычно, кипела торговля. С начала оккупации гражданские лица Пью и Аскома проявляли максимум ловкости, чтобы взаимодействовать. Это не всегда шло гладко, но ситуация улучшилась.
Воины стояли на постах – или, скорее, укрывались в тени рядом со своими постами, так как островитяне после стольких месяцев преимущественно мирного контроля вернулись к повседневной жизни. А до местных женщин, изначально перепугавшихся и попрятавшихся, стало доходить, что эти белокожие гиганты не желают им зла и, более того, даже боятся их, однако имеют склонность пялиться.
Рока сразу же приказал своим людям не применять насилия, и большинство повиновалось, хотя случались инциденты. Продовольствия по-прежнему хватало, потому что Фарахи сделал запасы, но вследствие столь длительной засухи положение могло измениться.
Однако все это служило лишь отдушиной – истинной проблемой были хвори.
Со времени первых случаев с наложницами Трунга Рока сделал все возможное, чтобы понять, как это распространяется и как это лечить. Он выяснил: болезней больше, чем одна. В течение десяти с лишним лет он экспериментировал, испытывал, готовил зелья и травяные препараты, выделял и перечислял симптомы и все вероятные сочетания, которые он мог испробовать. И все равно недуги распространялись. Худшие начинались кожной сыпью и лихорадкой, затем рвотой и диареей, которые можно было лечить, но не блокировать. Самые юные или пожилые часто умирали до того, как это прекращалось.
Люди пепла тоже начали сообщать о странных болезнях, хотя и гораздо менее серьезных. На их коже возникали различного рода пятна и сыпь. Глаза наливались кровью, и случались приступы лихорадки, а также множество мелких недомоганий. Однако до сих пор он привозил на острова только сильных и здоровых мужчин, и мало кто из них умер.
Хуже всего приходилось детям Пью. С момента высадки Рока потратил почти все свое время, пытаясь лечить их и сохранять им жизнь. Фарахи сказал было ему, что это неизбежно и не его вина, что со временем все они окрепнут и будут сопротивляться хворям. Но это казалось таким несправедливым. Как будто два столь непохожих народа не могли объединиться без участия смерти; как если бы независимо от их намерений – война или мир, торговля или грабеж – сама природа людей отвергала их цели.
Каждый день Рока заставлял себя совершать обход могил. Фарахи заблаговременно учредил «военные округа», чтобы располагать там заболевших, и это хотя бы позволило сдерживать распространение заразы. Люди пепла служили больным островитянам сиделками и поварами, и хотелось верить, как минимум некоторые из тех, кто выжил, станут воспринимать своих «захватчиков» иначе.
Вместе с Эшеном и несколькими телохранителями Рока шел по оживленным городским улицам, и островитяне таращили глаза. Многие, как обычно, разбегались перед ним, и улица редела по мере того, как жители оттеснялись к обочинам и толпились возле зданий.
Разумеется, Рока не хотел и не причинял им зла, но понимал их реакцию. Он был одет в островные шелка, но покрыл себя изображениями рун из темной краски, просто для устрашения. Пусть лучше эти люди будут в страхе, думал он, а затем наберутся смелости восстать и тем самым вынудят его усмирить их. Он всегда носил меч со щитом и знал, что его наголо бритая голова и уродливое лицо наводят страх даже на его сородичей. Островитяне знали: он – один из предводителей вторжения.
Рока перешел по мосту через Куби и кивнул нескольким рабочим, которые как раз начинали устанавливать сточную трубу. По иронии, новая столица и Северные городки Аскома имели теперь гораздо более развитые водопроводы, нежели Шри-Кон. Более десяти лет аскоми прокладывали под землей медные трубы, протянувшиеся аж до Тургэн Сара, и каждый дом на этой территории обрел к ним доступ.
За те несколько месяцев, что он провел на островах, Рока уже начал проект по улучшению притока пресной воды, а также сооружению дополнительных заслонов против наводнений в дождливый сезон. Ему даже помогал его старый друг, архитектор Хеми, хотя к этому времени тот вышел в отставку и с трудом передвигался по причине скверного здоровья из-за вредных привычек на протяжении всей жизни.
Рока ухмыльнулся, подходя к молодым стражникам-аскоми у ворот дворца. Сбившись в кучу, они лежали ничком в тени дворцовой стены, а заметив Року, еще пуще покраснели, кинулись на свои посты и вытянулись во фрунт с копьями наготове.
–Успокойтесь,– тихо сказал Рока, проходя мимо,– я не обмолвлюсь вашему вождю.
Их «вождем» был Тахар, которого Рока назначил ответственным за безопасность острова, и относительно мягкотелые парни-Северяне и новая юная поросль вскоре познали железную дисциплину старого Южного изгоя.
–Спасибо, шаман,– поблагодарил старший из близнецов. Рока знал его по имени, точно так же как знал по именам всех мужчин, приплывших в «Первой Волне». Он похлопал шкета по плечу и, отпустив своих гвардейцев за воротами, направился ко внутренним дворам.
За дворцом по-прежнему присматривал небольшой контингент слуг. С момента первоначальной атаки это были в основном женщины – так воины Роки с меньшей вероятностью могли вызвать проблемы. К тому же многих работников-муж: чин убили его не в меру ретивые налетчики во время нападения.
Миновав первый двор, Рока принялся идти по своей мысленной карте крепости Фарахи. Теперь он знал каждый коридор, каждую фальшивую комнату и потайную дверь, в мельчайших деталях. Фарахи держал большинство «неприятных» комнат в одном и том же крыле, и поэтому на пути в темницу Роке пришлось пройти через камеру пыток, разминая при воспоминании о ее посещении свою четырехпалую кисть. Он подавил идеально воссозданное чувство боли, а затем и вкус плоти мучителя, заменив эти пренеприятные ощущения радостью от спасения Аруна.
–Лоа, пират.– Рока ухмыльнулся, добравшись до камер.
Арун, или Эка – имя, которое он теперь предпочитал – начал свои вечерние растяжки в собственной «келье». Держа тело в нескольких дюймах от каменного пола, он диковинно изгибался. Хотя стукнуло ему не меньше сорока лет, подобные нагрузки, очевидно, были этому парню совсем не в тягость, да и вообще он практически не изменился внешне с тех пор, когда ему было под тридцать.
