К середине утра остатки боевого флота Пью мягко плыли вдоль Северной кромки моря Алаку. Небольшие корабли-разведчики юрким хаотичным строем устремились вперед, направляясь сквозь волны на Юг, чтобы искать и обнаружить врага.
Выстроившись огромной непрерывной вереницей, величайшие боевые суда, полные морпехов, подали сигналы и вышли в открытое море; гребцы, обливаясь потом, напрягали все силы.
В бою они задействуют паруса, если позволит ветер, но пока что в них нет нужды. Если появится враг, они будут пускать покрытые смолой горящие стрелы, метать крюки и копья, пойдут на таран и абордаж, чтобы при необходимости переправить своих морпехов на корабли врага. Столь же искусно они отойдут назад, позволяя лодкам-разведчикам и меньшим кораблям отвлекать и сеять хаос в контролируемой, но яростной атаке огнем и снарядами, настолько точной и сбивающей с толку, что большинство противников едва могли понять, что происходит.
Несомненно, когда эти враги впервые рассеяли флот, они попросту застали его врасплох. Откуда бы они ни явились и что бы вообще собой ни представляли, королевский флот не был готов. Но теперь все изменилось.
Островитяне Пью ходили в море с незапамятных времен; они были рождены любить и ненавидеть океан так же, как тонги любили и ненавидели свои сельхозугодья. За тысячу лет они не проиграли ни одной битвы на волнах. И Кейл намеревался показать этому засаднику, этому бесчестному ночному вору, это искусство.
–Так вот что значит плавать.
Кейл заморгал, когда к перилам рядом с ним привалился Оско. Его лицо было бледным, и он стискивал челюсти, сглатывая желчь.
В другой день и в каком-нибудь ином контексте Кейл обрел бы чистую радость в муках этого стоического воина. Но сегодня Оско был нужен ему в лучшем виде, и он жалел, что нет другого способа. И все же почувствовал легкую иронию.
–Станет еще хуже, если начнется бой, и твои люди будут бесполезны. К счастью, вы нам не понадобитесь. Как только мы высадимся, вы оклемаетесь, и глазом не успеете моргнуть.
Брови Оско выразили недовольство тем, что его назвали «бесполезным», но он промолчал, затем прищурился:
–Почему «если»? Разве твои способности здесь… непригодны? Разве не пора тебе уже высматривать глазами духа?
Кейл снова посмотрел на корабли и волны и согласно кивнул. Он задышал и почувствовал колыхание воды, осознавая, что под ним – течения, столь протяженные и мощные, что устрашили бы любого, кто способен понимать. Он ощутил муссон, и заключенное в воде тепло, и проносящийся над ней Северный ветер.
–Разведчики выполнят свою работу,– сказал Кейл. В нем уже нарастал гнев по мере приближения к дому. Он обнаружил, что неспособен по-настоящему сжечь мысли о своей семье, члены которой брошены в тюрьму или перебиты, и о своем народе, атакованном какими-то иноземными врагами. То, что ему ничего неизвестно об этих врагах, делало ситуацию еще хуже – они представлялись неким безымянным злом, а их нападение на невинный народ, который никогда о них даже не слышал, откровенно злодейским. Кейл попытался испытать к ним хоть какое-то понимание или сочувствие, но не смог. Он не видел никаких оснований проявлять милосердие.
–Флот моего отца – величайший в мире,– сказал он.– И здесь мои «способности» сильнее, чем когда-либо. Я надеюсь, они вышлют свои корабли, Оско. Правда-правда. Я надеюсь, они вышлют их все до единого, набитые их воинами. Потому что в этом случае я не оставлю от их кораблей ни дощечки, а их людей скормлю морскому богу.
Кейл посмотрел на молодого воина, который слабо кивнул, испытывая очередной приступ тошноты. Он подумал о том, как воспринимает мир его друг и, несомненно, все воины, включая завоевателей Шри-Кона – об их убежденности в том, что сильные правят слабыми, и так уж устроен мир.
Отлично, подумал Кейл, чувствуя себя пропитанным стихийными силами, бесконечными и ужасающими, незримыми и предназначенными только для него. Если правит сила, давай-ка посмотрим, как эти захватчики воспримут меня.
ГЛАВА 71
Днем ветер усилился. Море колыхалось, но боевой флот Шри-Кона все так же шел в строю позади своих разведчиков, несмотря на приближающийся шторм.
Оско продолжал блевать, а затем вернулся в трюм, чтобы страдать вместе с подчиненными. Асна, к его чести, стоял рядом с Кейлом и сиял, не проявляя ни намека на дурноту.
–Мне нравится это плаванье,– сказал он по-нарански.– Когда островняк будет королем, он должен сделать Асну… Главным Капитаном Пиратов.
Кейл только ухмыльнулся. Он смотрел на горизонт, и ему становилось немного не по себе.
Его разведчики не обнаружили ни единого признака присутствия врага, и Кейла уже подмывало начать поиски самому. Побережье Шри-Кона было теперь близко, на горизонте уже вырисовывались другие маленькие острова. Но уверенность Кейла в его разведчиках не изменилась. Если они ничего не нашли, то наверняка ничего не найдет и он сам. Возможно, враг испугался шторма.
–Нет, нет,– продолжал Асна, упрекая себя.– Капитан – это мелочь. Адмирал! Пиратский адмирал Асна Фетлан. Ужас Моря, Гроза Кораблей, Похититель Целочек! Твои враги будут дрожать, островняк.
Кейл со вздохом оттолкнулся от перил.
–Алаку истребляют пиратов, Асна, хотя и менее успешно, чем это делает море. Лучше придумаем тебе что-нибудь другое.
Кондотиец нахмурился, но глубокомысленно кивнул, затем снова перегнулся через леер, как ребенок, пытающийся поймать брызги пены.
Кейл начинал подозревать, что морской бой вообще не состоится. Возможно, все корабли его противника спрятаны на другой стороне острова и выдвинутся только в случае полной уверенности. А может, все они вернулись туда, откуда явились. Скорее всего, они прятались от ветра. Так или иначе их, казалось, не пугало то, что враг совершит высадку, и эта мысль отрезвляла.
–Я думаю, нам пора подготовить солдат,– сказал Кейл в основном сам себе.
–Можешь довериться Асне,– закивал наемник и направился вниз, ко входу в трюм. Но Кейл не нуждался ни в его помощи, ни в чьей-либо еще. Он потянулся наружу своим духом и обратился к экипажам всех кораблей одновременно.
Готовьтесь к высадке. Разбейтесь на отряды, как определил адмирал Махэн. Мои люди составят авангард.
Он понадеялся, никто не запаникует при звуке его голоса, внезапно снова возникшего в их сознании. А под «моими людьми» Кейл подразумевал теперь как мезанитов, так и копейщиков Капуле. По правде говоря, солдатами те и другие были куда более опытными.
Пью были превосходными моряками, и служба на флоте являлась престижной, но в армию шли только самые неудачливые, беднейшие или отчаянные души. А с ограниченной потребностью даже таких вояк обучали и оснащали из рук вон плохо. У большинства были короткие копья, кинжалы и луки. Они не располагали достойными упоминания доспехами, редко имели щиты и сражались, если мягко выразиться, «свободным» строем – или, как сказал бы Оско, «неорганизованной толпой».
