Разведчики Кейла уже приблизились к Шри-Кону, затем повернули в обе стороны вдоль побережья, чтобы продолжить поиск врагов. Основные боевые суда ждали донесений, но, не увидав предупредительных флажков, бросили якорь и спустили на воду шлюпки.
Кейл погрузился рядом с Асной, Оско и некоторыми из его людей в первую шлюпку. Он сидел тихо и спокойно, пока на лодку обрушивались волны, пока не был развернут парус и установлены понтоны, и они поплыли в более спокойном ритме.
–Как ты себя чувствуешь?– спросил Кейл. Оско лишь простонал в ответ.
Прибрежная вода заполнилась сотнями шлюпок; тысяча человек одновременно мчались к берегу, работая веслами. Все причастные были наиболее уязвимы в этот момент, ведь если они будут атакованы, то не получат защиты от боевых кораблей, которые сами подвергнутся риску, если только не отойдут дальше в море, где больше пространства для маневров. Кейл все еще не боялся, потому что разведчики предупредили бы их. Он не сводил глаз с пустынного берега.
И снова это его удивило. Если войско неприятеля обнаружило их и намеревалось вступить в бой, то уже должно было собираться на береговой полосе. Чем дольше ждут противники, тем больше у вторгшейся армии шансов слаженно построиться и сойтись с ними на открытой местности. Но Кейл по-прежнему ничего не видел. Наконец он потерял терпение и сжег свои мысли, отправив свой дух ввысь и над водой, чтобы осмотреть побережье.
В этот момент он осознал, что впервые наблюдает свой дом сверху очами духа. Он мимолетно пожалел, что не может делать это лишь ради удовольствия и лениво плыть по небу, высматривая достопримечательности детства.
Присмотревшись, он понял, что не видит вообще никаких повреждений. Ни горелых остовов складских помещений, валяющихся как скелеты, ни разрушенных причалов или домов, ни перевернутых и разнесенных вдребезги торговых лавок. Единственной странностью было отсутствие жизни: Кейл совершенно не видел людей. Дома выглядели чистыми, но запертыми, большинство окон закрывали ставни. Кейл спланировал ниже, чтобы заглянуть в одно из открытых, и услышал, как мать отчитывает детей:
–Уходите оттуда! Там будет бой! Вы что, своих дядей не слышали? Марш к себе в комнаты!
Кейл заморгал, на миг сбитый с толку, затем отстранился и полетел к побережью. Открыв свои реальные глаза, он увидел, что его и многие другие лодки уже достигли береговой полосы. Люди выпрыгивали наружу и толкали шлюпки обратно в воду, затем выстраивались в шеренги. Некоторые мезаниты целовали песок.
Кейл почувствовал граничащую с паникой тревогу, но не понимал, где мог бы затаиться враг, кроме как внутри самих прибрежных зданий, но таких было не очень много. Насколько мог видеть Кейл, поблизости попросту не было никаких врагов. Инфантерия, конечно, могла прятаться дальше на острове или в городе, но ко времени ее прибытия воины Кейла будут собраны и построены… Бессмыслица какая-то.
Прибывали все новые и новые лодки, и пехотинцы вскоре исчислялись тысячами. Они начали строиться в три группировки, как было приказано; люди Кейла стояли впереди на небольшом возвышении холма по направлению к Шри-Кону, а большинство остальных – на флангах ровного пляжа.
Кейл почти готов был отдать приказ к выдвижению и отправиться в город, как вдруг что-то услышал – или, скорее, ощутил. Песок у его ног зашевелился, как прыгающие по земле насекомые, задрожал и затрясся, точно живой. Секунду спустя Кейл догадался, что это такое. Острова страдали не только от гигантских волн и могучих бурь, но и от землетрясений.
За свою жизнь Кейл ощутил их немало и успокаивающе поднял руки, но тут увидел, как брови Оско в панике взметнулись. Выкрикнув предупреждение, Кейл расставил ноги, когда началась дрожь, но вообще-то в сравнении с большинством других она казалась довольно слабой. Он опустил руки своего духа в землю, чтобы почувствовать, как под ним движутся великие силы, но никакой тряски не ощутил. Нити казались прочными и неподвижными, как ни в чем не бывало дремлющими.
Затем он услышал крики.
Люди на Восточном фланге в ужасе перекликались и вопили. Воспарив своим духом, Кейл заметил, что с берега поднимается пыль. Он уставился и прищурился, не понимая, что именно видит. Пыль взметали за собой, мчась по белому ровному песку так быстро, что это казалось невозможным, какие-то наполовину люди, наполовину звери о четырех ногах.
Атака невиданных зверей сотрясала землю, и разум Кейла помутился, опустел, потому что они приближались так быстро.
Его друзья были там, на Восточном фланге, потому что это он отправил их туда. Он хотел спрятать их в тылу, чтобы за них могли сражаться настоящие солдаты. Вместо этого они оказались прямо на пути диковинных врагов.
Расстояние между ними и сбившимися в кучу островитянами Кейла с каждой секундой сокращалось, и он понятия не имел, что делать. Он воззвал своим духом, приказывая беззащитным мезанитам пересечь землю, как-то подготовиться, сделать что-нибудь, что угодно, прежде чем он сам подлетит ближе, чтобы попытаться им помочь. Двигаясь, он собирал нити энергии, но понимал, что опоздает.
* * *
Рока мчался в атаку, и теплый морской бриз овевал его лоб. Он поджидал сразу за изгибом первых деревьев, пока враги полностью завершат высадку. Он спрятал всю свою пехоту, а конницу заставил ждать, пока островитяне не почувствуют себя в безопасности. Он знал, что они не станут искать вражеский отряд так далеко – им было невдомек, что какие-либо солдаты на суше могут так быстро преодолеть такое расстояние. Рока и его люди всё ждали и ждали, а затем поскакали со скоростью ветра.
На судах своей первой великой флотилии он привез двести пятьдесят боевых коней из страны пепла. Они были одним из его секретных видов оружия – мощь, никогда не виданная в этом Новом Мире, где не имелось ничего по-настоящему похожего на них. На протяжении нескольких лет он обучал коней и всадников атаковать следом за храбрейшими воинами в зигзагообразном порядке, дабы сокрушать пехоту, словно копьем, или скакать вдоль нее, снося головы. Правда, эти скакуны были предназначены для противостояния наранским копейщикам, но сойдет и такая мишень. Их еще не испытывали в деле.
Сам Рока возглавлял их верхом на Суле. Несмотря на возраст коня – двадцать с лишним лет – по-прежнему не было никого храбрей и величественней его. Сула произвел на свет великое множество жеребят, и теперь многие мчались вслед за ним, неся на себе великих вождей пепла и их сыновей – всех, кто жаждал славы так же отчаянно, как любой человек жаждет жизни.
Отвагу подкрепляла их собственная легенда, уже сочиненная, но еще не заслуженная. Эгиль взялся придумывать истории о «коннице Пророка», и хотя Рока закатывал глаза, он все-таки научился это терпеть из-за красивого названия: Эгиль окрестил их «Сыновьями Сулы».
–Мы сломим их волю, братики!– взревел Рока, перекрывая шум ветра.– Ударьте по ним, затем езжайте врассыпную. Мы здесь, чтобы внушить шок и ужас. Следуйте за могучим Сулой. За Аском. За мертвых.
–За мертвых!– прорычал Магнус, великий вождь из Орхуса, чей взор застила жажда крови. Мужчины вскричали и ударили длинными копьями о щиты, железные латы или конские доспехи. Все ждали этого момента десять лет, а то и всю жизнь – убийства врагов, которые не были их земляками; мишени для их мастерства и гнева, которая принесет великие почет и славу и поставит их рядом с героями старины.
