–Воды,– сказало его тело потрескавшимися, кровоточащими губами.
Ладони толкнули его назад, и, ощутив слабость в конечностях, он решил не сопротивляться. Не сейчас, предостерег он свое тело. Дай мне понаблюдать, узнать, что к чему, и раздобыть тебе еду и воду.
Он заметил, что мужчины озираются по сторонам, как будто высматривая, кто мог за ними наблюдать, поэтому припрятал это знание подальше.
Кряхтя, они подняли его на простыне и отнесли в бирюзовый деревянный дом на холме, окруженный громадными деревьями с широкой, раскидистой листвой. Рока никогда не представлял таких пышущих здоровьем растений: казалось, при сжатии они будут источать воду и сок, словно дождь. О, мама, если б только ты могла такое видеть!
Он поручил нескольким мертвым пацанам расширить сад в его Роще, надеясь позже изучить все это более внимательно. Возможно, для свободного пространства ему понадобится убрать больше деревьев, а в истинном мире столь разные растения боролись бы за солнечный свет и влагу и обменивались болезнями, так что, наверное, в своей Роще ему следует высаживать их раздельно.
Пока Рока мысленно работал, его затащили внутрь в какую-то комнату без окон и более тщательно связали его тело. Лишь сквозь металлические решетки на двери и стенах проникало немного света из других частей дома. Кровати не имелось – лишь циновка на полу, от которой несло потом. Прежде чем закрыть и запереть Року, ему оставили большое ведро, полное воды, и миску с белой едой вроде крупы. Ему пришлось опуститься на свои красные, опухшие колени и есть и пить без помощи рук, будто животное.
Крупа была почти безвкусной, а вода чистой, невероятно чистой, что вполне устроило Року. Он прикончил всё сразу, изредка прерываясь, чтобы вдохнуть и проглотить, не заботясь о потере достоинства, но стараясь не расплескивать.
Когда он сел прямо, то увидел обломанные ногти, присохшие к двери, и замер. Он заметил старые пятна крови на половицах под собой, затем насекомых типа муравьев, но крупнее, роящихся в углу над клочками, видимо, кожи.
Он услышал рыдания и вгляделся в полумрак за решеткой. Там было трое девушек – Рока не мог определить их возраст, но они казались юными,– и несмотря на их жалкий и запущенный вид, идеальная смуглая кожа делала их прекрасными. Гладкие, округлые черты лиц и темные локоны казались ему признаками красоты. Он ощутил, как его глаза весьма неподобающим образом блуждают по их почти обнаженным телам; почувствовал, как его собственное тело заерзало, и взвалил на оное весь груз своего омерзения и осуждения.
–Мне надо отдохнуть,– сказало оно и попыталось лечь на циновку. Но Рока воспротивился, и глаза его тела продолжили блуждать, а чувства обострились, в то время как его ум носился вокруг да около тайны этого нового мира. Как же им правят, если тут существуют подобные места? И насколько он велик? Сколько еды они выращивают? Как мне быстро выучить их язык? И знают ли они, что за морем живет мой народ?
Он услышал жестокий смех где-то в доме, затем стоны и глухие удары, свидетельствующие о насилии. Рока учуял запах человеческой мочи, дерьма и мокрых полов, доносящийся из каждой прорехи в его убого сооруженной клетке. Его тело вздрогнуло, готовясь перегрызть веревки или поработать над их ослаблением. Не сейчас, угомонил Рока. Нам дали еду и воду, и пока что этого достаточно.
Тем не менее инстинкт бегства был сильным и, пожалуй, верным. Это что же, острог? В прошлый раз, когда Рока угодил в подобный, он лишился пальца на ноге. Это какое-то место содержания преступников и внезаконников? Но тогда почему здесь есть женщины? Наверняка местные держали бы своих женщин где-нибудь получше…
Должно быть, это женщины, попавшие в немилость, как моя мать, решил он,– те, кто нарушили законы о партнерстве и остались, дабы понести наказание, испытав гнев законотворцев или «богов», вместо того чтобы убежать подобно Бэйле.
Он сидел во мраке и прислушивался к шлепкам плоти о плоть и к глухим страдальческим стонам. И хотя сей мир мог быть новым и чуждым, данные вещи таковыми не являлись. Рока порылся в своем разуме и обнаружил, что прекрасно помнит эти плотские звуки – воспоминания о ночных визитах слабого и никчемного отца в постель его матери; воспоминания о том, как сам он ребенком неподвижно лежал возле угасающего очага, пока мужчина, который был никем, брал любовь его матери. Это случка, понял он. Звук, что я слышу,– это случка.
Мир перестроился, и Рокой овладела ярость, тихая и смертоносная. Сама идея была кощунством, независимо от преступлений женщины. Даже «рабыни» Гальдрийского Ордена, принужденные «выбирать» себе в партнеры лояльных солдат или вождей, и те жили как Матроны в своих собственных домах. Они не были заперты в клетках, как животные.
Ликование Роки от того, что он жив, испарилось; его надежды на лучшее место, чем Аском, рухнули. Люди есть люди, подумал он, а мясо есть мясо. Он вспомнил образы туземцев, которых увидел, и пристально рассматривал их глаза, рты и улыбки.
По правде говоря, его пленители оказались мелкими и мягкими, с толстыми телами и несведущими взглядами – из тех, кто полагали, будто чужая слабость делает их сильными. И все же здесь, неким образом, они были как Имлер-Предатель – как человек, едва не поставивший страну воинов, страну пепла, на колени. Они в силах удерживать женщин против их воли.
Рока принес древесину, решетки и растения в свою Рощу, чтобы изучить позже. Он повторил чужеродно звучащие слова своих тюремщиков и подошел к сделанному им рунному хранилищу, в котором содержалось почти все, что он когда-либо слышал или о чем думал. Мертвые прилежно делали для него записи – процарапывали новые слова на тонком камне, используя руны, обозначавшие звуки. Он перечитал весь разговор Северян и их потуги отдавать приказы.
«Тхисака». Означало ли это «ложись»? Это было одно слово? Или два, или три? Он сделал пометку «возможно» ивыделил другое место, которое пока что пустовало, для «наверняка». Ему так много предстояло изучить и понять.
На краткий, выверенный миг Рока почти забыл о своей цели. Однако напомнил себе, что он молод, а мир более огромен, чем он предполагал. У него была уйма времени, чтобы освоить эту новую страну, а затем вернуться в… собственную, если он захочет. Всему свое время и свое место, совсем как у тебя в саду, мама.
Сперва ему требовалось знание, а еще возможность восстановить свою силу. А затем он сбежит из этой тюрьмы.
Его тело предложило им также создать реку из крови своих пленителей, а потом, быть может, выяснить, похож ли вкус этих людишек на свинину. Конечно, в этом вроде бы не было необходимости, а Роке уже несколько лет не приходилось есть человечину. Однако он был вынужден признать: ему и правда любопытно.
ГЛАВА 2
Его целый день игнорировали, только пялились сквозь решетчатую дверь и таращили на него глаза. Вдобавок было трудно отличать туземцев друг от друга, но Рока сосредоточился на их особенных чертах, как сделал бы в отношении зверей. Он изучал отметины на коже, формы носов и линии роста волос и давал соответствующие имена. Его надзиратели стали «Широконосым», «Лысой башкой» и «Зубастым», потому что это было очевидно. Он улыбнулся, задавшись вопросом, как они называют его.
