Рока задал Алеки много других вопросов, на которые тот не мог или не хотел отвечать.
–Сколько людей живет в Пью? Сколько в Наране? А сколько в мире?
При каждом вопросе старик ерзал.
–Мы этого не знаем. Последняя перепись была во времена деда короля, и новой пока не проводилось. Что до Нарана или всего мира… не знает никто.
–А ты попробуй угадай.
–Я стараюсь не гадать.
Рока молча уставился, думая: Гадаешь ты всегда и обо всем, болван.
Алеки прочистил горло.
–Наран очень большой. Возможно, три миллиона человек, хотя предполагаю, эта цифра мало что значит для тебя. А весь мир…– Он пожал плечами и фыркнул.– Пожалуй… втрое больше. Да какая разница? Он огромный.
Рока вылупил глаза, так как подозревал, что истинное число даже больше, чем полагал Алеки. Та же гордость, которую разделяли его сородичи, бесспорно раздувала в этом типе ощущение собственной значимости. При его ответном вопросе Рока сдержал рефлекторную колкость.
От Алеки была польза, но, как и многие другие островитяне, он верил, будто знает о мире практически всё, а пара-тройка деталей не так уж важна. Рока знал: они страшно заблуждаются.
Он знал: страх и гордыня мешают людям увидеть, сколь они невежественны и как на самом деле мало знает любое существо об окружающем его могучем мире – о вещах, которые нельзя увидеть, потрогать или услышать. Рока предполагал, что есть еще много неизведанных морей, много тайн настолько сложных, что ему не под силу даже начать задавать верные вопросы – возможно, гораздо более сложных, чем он в силах постичь. Но Рока был намерен попытаться.
Ночами, пока островитяне спали, Рока сидел на том же балконе, где ранее схлестнулся с ассасинами. Его конвоиры сонно опирались на свои копья, а он читал при лунном свете.
Фарахи владел обширной библиотекой, наполненной тысячами книг, и он сделал их доступными без ограничений. Рока намеревался прочесть их все.
Начал он с математики, поглощая знания с широко раскрытыми глазами, как ребенок, узнающий истории о далекой стране. Он читал о фигурах и символах, представляющих числа настолько огромные, что даже не мог их себе вообразить. Насчет этого Алеки не соврал.
Народ Пью имел «формулы» для расчета фигур в реальном мире, для определения веса и прочности дерева либо камня, или правильного угла их возведения, и умел использовать все это для планировки зданий или кораблей. Очевидно, формулы идеально работали каждый раз, когда их использовали, и могли быть рассчитаны без особых усилий. Это знание распахнуло окно в разуме Роки, и он не знал, смеяться ему или плакать над собственным невежеством.
В своей Роще он начал проверять всё на практике. Он должен был знать, можно ли внести улучшения, используя более прочные материалы, и предполагал, что это реально.
Его старик-наставник был прав насчет гвоздей и хомутов. Вероятно, получив железо Роки, туземцы смогут строить так, как раньше и вообразить не могли – и вероятно, будущее сможет измениться как для них, так и для Аскома.
Торговля с Фарахи казалась возможной. Вероятно, люди пепла могли бы привезти свои железо и соль, или древесину из огромных и диких лесов. А пожалуй, могли бы и служить соседям-островитянам в роли воинов или с их санкции покорять слабейших. Возможности казались безграничными.
Рока был предоставлен сам себе и волен бродить по дворцу сколько захочет. Слуги приносили ему столько еды и воды, сколько он желал. Все это время Букаяг хранил молчание, ослепленный сложностью за рамками его интереса или разумения – цивилизацией и будущим, выкованными скорее миром, нежели кровопролитием.
Рока многому учился, но ему все еще хотелось побольше узнать о мире и тем паче об островах.
Он знал, что рано или поздно должен будет собрать все, чему научился, и как-то упорядочить этот новый хаос, но пока еще не утолил свою жажду знаний. Он читал о зодчестве и мореходстве, астрономии и географии, военном деле и земляных работах.
В глубине сознания он уже задавался вопросом, стоит ли ему возвращаться к своим людям. Обязан ли он им чем-нибудь, и не предпочел бы взамен остаться в этом новом мире и связать себя с этим королем. Рока не знал, и пока что ему было плевать.
Когда снова настала «Матохи»– так островитяне именовали полную луну – за ним пришли гвардейцы, и Рока встал, ожидая новой встречи с королем, предвкушая обсуждение всего, что узнал.
* * *
–Лоа, Кана и Хоило.
Юные гвардейцы, ухмыльнувшись, с вежливым поклоном указали вглубь коридора.
Казалось, простое произнесение островных слов по-прежнему развлекает слуг. То, что Рока помнит и умеет выговаривать их имена, казалось бесконечно чарующим. Он предположил, что любой был бы в восторге, научись его питомец говорить.
В этот раз его отвели выше на Север в обход дворца – к другому крылу, где он не был во время предыдущих визитов, рядом с самой крепостью. Фарахи опять восседал за маленьким столиком, уставленным знакомыми Роке игровыми фигурами, и что-то царапал на бумаге поверх деревянной доски. Рока не удивился, что и отсюда ясно виден горизонт.
–Лоа, Рока. Садись рядом.
Рока подчинился, устраиваясь в более просторном кресле. Как обычно, по лицу Фарахи нельзя было определить его настроение. Он указал на доску, словно игру должен был начать Рока.
–Я видел твое железо,– сказал он после серии ходов.– Оно весьма впечатляет. Но Алеки мне сообщил, что ты бываешь весьма непочтительным.
Рока пожал плечами. Да, таким он и был, и не претендовал на иное.
–Я не люблю гордецов.
–Ты хочешь сказать, других гордецов,– промолвил король, и Рока прищурился.
Вне всяких сомнений, даже такой благородный король, как Фарахи, ждал от своих слуг забитости и послушания. Рока предположил, что ему следует ссутулиться. Склонить голову в страхе и покорности и прикинуться настоящим вассальчиком. Но не сделал этого.
–Умение – не то же самое, что надменность, король Фарахи.
Рока сделал еще один ход; король наблюдал за ним. В уголках его глаз пролегли морщинки, а в каменной маске – трещины.
–Здесь, на этих островах, любят обмениваться легкими любезностями, прежде чем перейти к сути беседы. Например, я мог бы спросить о твоем здоровье или поинтересоваться, как тебе спалось. У твоего народа так же?
–Да.– Рока поместил еще одну фигуру.– Я это не люблю.
Король улыбнулся.
–Я тоже.– Он откинулся на спинку кресла.– Очень хорошо. Буду говорить ясно. Теперь, когда ты освоил нашу речь, я желаю знать о тебе больше. Расскажи мне о твоей родине. Расскажи мне об этом «Аскоме» за морем.
Рока посмотрел вдаль, на синеву моря, уже озаренную красным восходящим солнцем. Он представил бескрайнее белое поле и поразился тому, что такие непохожие местности существуют в одном и том же мире.
