Разумеется, он снова умер. На этот раз он был старше, но еще далеко не стар, и по-прежнему правил островами. Над Северным морем разыгрался великий шторм со стороны Нонг-Минг-Тонга, невозможный и неестественный. Фарахи видел корабли, похожие на его собственные; друзей, ставших врагами, а врагов – союзниками. Но это было нечто зыбкое, невнятное и, пожалуй, невозможное. Наверняка всего лишь сон.
Просыпаясь после таких снов, он первым делом всегда думал о Хали и ее сыне. Он знал, что слишком сильно печется о них. Он дал ей слишком большое влияние, благоволил ее отцу гораздо больше, чем тот заслуживает, игнорировал своих жен и даже почти не спал с ними с тех пор, как появилась Хали. Несомненно, они шептались со своими семьями или слугами, и о его симпатиях знали все его враги. Ну и что?
В действительности его королевский статус был под защитой. У Фарахи две влиятельных жены, а у них – молодые, здоровые сыновья. Его флот вышколен и наконец-то с подобающим жалованьем и менее коррумпирован, чем когда-либо при его отце. В Шри-Коне осталось мало тех, кто осмеливался противостоять королю открыто, и ни один из островов не осмеливался бросить вызов Шри-Кону. И все же Фарахи мало что мог сделать, кроме как держаться за власть, а многочисленные проблемы островов продолжали обостряться.
Наглость Трунга о многом говорила. Старик терял разум – либо и правда самонадеянный, как думала Кикай, либо располагающий друзьями и планом. Не секрет, что многие вельможи Шри-Кона ненавидели сыновей Алаку и их столетнее правление. Возможно, местные царьки взбунтуются, если Фарахи начнет войну, хотя он планировал это и у него хватило бы людей, чтобы сражаться на оба фронта. Он едва мог поверить, как сильно они его ненавидят, хотя и знал, что на самом деле не он объект их ненависти. Он – последний из Алаку, и они подобрались так близко. Он – постоянное напоминание об их провале и существующем положении дел. Но они глупцы, если думают, что, убив его, станут жить лучше. Только один мог быть королем.
–Мой господин?
Фарахи узнал голос одного из своих телохранителей, поэтому продолжил смотреть, как золотые и красные лучи пронзили облака и тьму, повиснув на миг в утреннем совершенстве – когда свет и жизнь одержали победу над бесконечной ночью.
Он представил, как в его спину вонзается нож, стоит ему отвернуться, и подумал, что это, по крайней мере, был бы хороший способ умереть.
–В чем дело?
–Варвар, мой господин… он снаружи. Он хочет вас видеть.
Фарахи никогда не отчитывал своих слуг за то, что они звали Року «варваром». Несмотря на все его таланты, это оставалось точной характеристикой и в любом случае не беспокоило парня.
Король решил не выказывать, что удивлен этим незваным приходом. Он еще не приводил Року играть в чахэн сюда, но к нынешнему времени ожидал от своего новоявленного слуги что угодно.
–Впусти его.
Солдат, зашаркав сандалиями, подчинился, и шаги Роки отдались эхом от ворот бастиона. Как обычно, ему пришлось нагнуться, чтобы войти: его огромный рост создавал неудобства в большинстве зданий Пью.
Он отвесил свой легчайший поклон, больше похожий на кивок, и неловко уселся рядом с Фарахи в слишком тесное для своих габаритов кресло. Он был босой и блестел от пота; на его груди и конечностях торчали жесткие темные волосы, больше напоминающие мех.
–Все никак не привыкнешь к жаре, мой друг?
–Ага.– Рока поморщился, когда закончил втискивать свое тело в деревянный каркас, явно ожидая, что тот сейчас треснет.
–Как ты меня нашел?
Великан прищурил глаза, словно ему неуютно при свете.
–Магией белого демона.
Фарахи улыбнулся, но сдержал смех – возможно, потому что устал.
–Ты ждешь от меня какого-то чуда.– Рока повел обожженными солнцем плечами.– Здесь самый лучший и безопасный вид на Восток в этом флигеле, вот и все. Ты не так уж и непредсказуем, Фарахи. Только за игрой.
Король кивнул, и вместе они молча наблюдали восход солнца. На самом деле слова иноземца встревожили Фарахи, ведь он тратил немало усилий и времени, стараясь быть непредсказуемым. Однако Рока был существом с развитой логикой и наблюдательностью, и если он предсказал это, значит, Фарахи допустил ошибку.
Должен ли я ради защиты будущего тоже отринуть красоту?
Он посмотрел на этого странного парня, который мог быть его другом, и подумал о еще более странных месяцах – которые тот провел с недоверчивыми кузнецами, репетиторами по языкам, историками и академиками всех мастей.
«Он лжет, мой король,– сказал мастер Алеки на второй неделе.– Он знал все это раньше и теперь делает вид, будто учится. Ни один человек не может научиться так многому и так быстро».
Фарахи почти согласился, но призвал к терпению. Он больше не верил, что дикарь лжет.
Рока мог теперь нарисовать обширную карту известного мира – в мельчайших деталях, с реками и городами, лесами и горами, точно и без заминок. Он знал огромный лабиринт дворца лучше, чем слуги. Он расспрашивал обо всем – как островитяне строят свои корабли, как очищают воду, как справляются с отходами, наводнениями, сильными волнами и засухами, и где выращивают еду. Иногда его расспросы преследовали Фарахи во сне.
Он сделал глубокий вдох и нарушил молчание.
–Почему ты здесь, Рока?
Казалось нелишним поинтересоваться у гиганта – как сейчас, так и, возможно, в более широком смысле, но этот главный вопрос мог подождать.
Сначала важно было установить доверие. Не в пример чахэну, оно не состояло из математики. Доверие не имело ни клеток, ни фигур; оно было глубоким, темным колодцем, и человеку нужно было пробовать сто раз, прежде чем ему повезет в сто первый.
Рока шевельнулся, и его кресло скрипнуло. Если уж на то пошло, он прибавил в весе с тех пор, как здесь поселился, но его рельефные угловатые мускулы никуда не делись, хотя он вроде бы не выполнял никаких упражнений.
–Я велел Главному строителю Хеми приобрести недвижимость вдоль Куби,– сказал он, как будто это причиняло ему боль.– Он может это сделать и может рассказать своим друзьям. Я подумал, тебе следует знать.
Фарахи фыркнул. Он понял, не спрашивая причину, и его это не очень волновало. Во всех своих снах он видел, как этот проект увенчался успехом.
–Расскажи мне, как живется на твоей родине сегодня. В этот момент.
Его «гость» не подал никаких признаков того, что сперва задумался, как сделал бы любой другой. Слова, казалось, пришли сами собой, будто мгновенно выхваченные из его сознания.
–Там зима, и очень холодная, король. Озера и реки замерзли настолько, что тысяча воинов одновременно могла бы их пересечь, кроме горной реки, которую люди зовут Слезами Брэй. Она расположена дальше всего на Севере и, я полагаю, нагревается под землей.
Фарахи покачал головой. Он с трудом мог представить себе Аском, хотя все в нем завораживало его. Рока часто говорил о его климате, богах, народе, и Фарахи сомневался в самом существовании места, столь нетронутого миром.
