–Пожалуйста, хватит,– прошептал он.
Его пустой желудок скрутило от запаха, шума и движения, и он поднес к лицу ладонь. Он вообразил, как сидит под своей смоковницей в Нандзу вместе со студентами, и сосредоточился на своем дыхании.
Если бы только был ветер, или облака, или что-то еще, что угодно, из чего можно устроить спектакль – какой-нибудь способ сокрушить этих людей и обратить их в бегство…
Кейл снова потянулся, чтобы нащупать искомое, и потерпел неудачу. Он воспарил своими чувствами, чтобы посмотреть сверху вниз на идеальное каре вокруг себя, огороженное копьями, будто стая волков, которую клевали куры. Пока что он не видел ни одного мертвого мезанита.
И тут он увидел Асну.
Кондотиец в одиночку выбежал из строя. Уже наполовину окруженный, он перерубал копья и руки врагов своими кривыми мечами, едва избежав смерти от пущенной стрелы.
«Отступай, дурак»,– прошептал Кейл своим духом.
Кондотиец дернулся, сбитый с толку, и едва он отвлекся, смерть устремилась к нему сбоку. Кейл переломил копье пополам прежде, чем оно вонзилось.
–Островняк! Самое время!– Наемник попятился, и взметнулось еще полдюжины копий, чтобы его пронзить. Он указал мечом и посмотрел в небо, затем рассмеялся.– Бог со мной!
Прежде чем Кейл успел среагировать, кондотиец бросился в атаку.
Древки с железными наконечниками ткнулись вверх, но тот, словно не замечая, огибал их ради убийства без всякой мысли о безопасности.
Кейл еле отвел наконечники в сторону, чтобы спасти ему жизнь, и Асна вскрыл кому-то горло. Кровь брызнула на имперцев, слишком шокированных, чтобы отступить.
–Я – смерть!
Асна вовсе забыл про оборону, даже не вздрагивая от наранских тычков.
Кейл не знал, что делать. Он то в панике отдергивал оружие, то поднимал прямо в воздух, то втыкал наконечники копий в грязь и сумел поймать две стрелы прежде, чем те нашли цель. С каждым ударом Асна убивал.
Он бросился вперед, мчась по земле и рассекая лица и грудные клетки, двигаясь непредсказуемо, но эффективно, его клинки идеально справлялись с задачей.
–Стой,– шепнул Кейл, слишком отвлеченный, чтобы это прокричать.
Взором духа он смотрел, как один человек противостоит полусотне, крутясь туда-сюда, смеясь и умерщвляя всех, до кого доставал. Принц ломал оружие противника в воздухе, выбивал из рук или отводил в сторону – только чтоб защитить своего друга, но и делая бездоспешных врагов уязвимыми.
Асна затянул песню на родном языке, который Кейл понимал своим духом. Звуки были плавными, лиричными, даже прекрасными. Слова были чудовищными.
«Утопите весь город в огне, плюйте им в морды, плюйте им в морды. Выше факелы, надежда во мне, плюйте им в морды, плюйте им в морды…»
Прорычав конец строки, он отсек врагу конечность. «Плюйте им в морды». Затем крутнулся, начал заново и снес другому полголовы.
–Это Помазанник!– крикнул один из имперцев.– Он творит свою магию!
На небольшой поляне с мезанского фланга залитые кровью имперцы улепетывали, тыча пальцами и крича. Лучники попытались свалить Асну, когда вокруг него расчистилось пространство, но Кейл поймал их стрелы.
Асна вложил один меч в ножны, метнул несколько ножей, затем развернулся и помчался вдоль шеренги врагов, наседающих на мезанитов.
Эти люди стояли в строю, лицом к лицу с пехотой; внимание их было поглощено тычками по щитам и всему уязвимому в отчаянной попытке замедлить натиск и защитить самих себя от ответных ударов.
Асна действовал свободно, незаметно и беспрепятственно. Он рубил спины и бока, поджилки и шеи. Копейщики без щитов и доспехов были прижаты к каре. Каждый взмах меча наемника убивал или калечил. Когда, наконец, ему вроде как надоело кромсать людей в клочья, он просто сменил оружие и перешел с бега на шаг, дабы поберечь силы, неся смерть вдоль шеренги и распевая «плюйте им в морды», «город в огне» в такт рубке.
Некоторые развернулись к нему и были срезаны людьми Оско. Тех, что устояли, встречал ятаган Асны.
Повернув головы, имперцы услышали пение, увидели, как умирают их товарищи. Они не заметили ни поддержки, ни подкреплений; они смотрели, как колонна тяжелой пехоты продолжает наступать, что бы они ни делали. Многие развернулись и бросились наутек, и вскоре весь фланг распался.
Мезаниты наконец разделились и пустились в погоню, вновь исполняясь сил, едва стоило замаячить победе. Они развернулись вдоль «внешнего» квадрата все еще державшихся лазутчиков, пробивая дыры и колотя по врагу своими щитами так же часто, как и мечами. Все закончилось быстро.
Кейл вскоре слышал только стоны, плач, мольбы. Стоял ужасный запах, как на скотобойне или в гавани. Он смотрел на целое поле, усеянное кусками людей, чья кровь питала почву. Солдаты Оско двигались по этому полю, добивая раненых, глухие к их мольбам.
Кейл впал в оцепенение. Он тщился вспомнить тот момент, когда обратил свои чудеса на врага, и обнаружил, что не может. Он хотел только помочь, защитить; он откликнулся, потому что его друг и союзник был в опасности, а что еще он мог сделать?
Действие пришло без раздумий – подобно тому, как он танцевал «чинг» смастером Тамо в комнате символов и солнечного света, как младенец задерживает дыхание под водой. Но я должен принять вину, подумал Кейл. Вне всякого сомнения, он уничтожил тех людей так же точно, как и Асна.
«Окна» вего доме духа были плотно закрыты, и поэтому он бежал обратно к собственным чувствам. Он посмотрел на своего окровавленного друга – друга, который дважды спас его от ассасинов и который только что убил или ранил, быть может, сотню человек собственными руками, распевая и смеясь.
Изогнутый клинок Асны был воздет кверху, разбрызгивая кровь. Одежда парня казалась выкрашенной в красный, с его оборок и шелков капало во все стороны. Мезаниты трясли его за плечи и смеялись, похлопывая по спине, вскидывая свои мечи вместе с ним и скандируя на своем наречии.
Кейл порадовался, что не наблюдает глазами духа, так как не хотел знать, что они говорят. Он вспомнил пляж – флотскую жизнь и драки с Тхетмой под ободряющие выкрики юнг.
«Неужели ничего никогда не меняется?»– задумался он. Но ответ был известен ему. Ничего никогда не менялось, за исключением ставок.
Воспоминание о Тхетме не принесло радости, ведь он, скорее всего, тоже мертв, утонул под волнами моря Алаку. Сержант Квал, недруг Кейла на флоте, мертв. Экзарх и его слуга мертвы. Студенты боевых искусств, ассасины, Амит и, без сомнения, Лани с Кикай, его братья с отцом…
Пока его люди торжествующе ревели, Кейл оплакивал погибших. На поле с засохшей травой он видел, наверное, полторы тысячи павших имперцев, и только пятьсот из них спаслись бегством, чтоб выжить и поведать о случившемся.
Многие мезаниты получили раны от копий и стрел или переломы от столкновений щитов и тел, дерева и железа. Но не было ни одного погибшего.
