–Моя сестра говорит, сегодня ночью ты взобрался на мои стены и убил двух ассасинов, мастер чинга.
Монах низко поклонился и промолчал.
–Это были осторожные, опасные люди, которые ждали, пока мои солдаты уйдут, но ты нашел и одолел их. Весьма впечатляюще.– Фарахи сделал паузу, и голос его стал не таким приятным.– Только, как я понимаю, монахи еще не отпустили тебя.
Арун по-прежнему молчал, не отрывая глаз от пола.
–Что же делать.– Король встал и, обогнув свое кресло, направился к столу, скрытому от посторонних глаз. Он поднял один из Рокиных дротиков, которые, по-видимому, были собраны и сложены позади, взвесил тот в ладонях и притронулся пальцем к острию.– Скажи мне, пират… Боишься ли ты умереть?
–Не больше, чем другие люди,– мигом ответил Арун.
Фарахи кивнул и приблизился. Он обошел их с Рокой по кругу, задев дротиком плечо Аруна. Наклонившись, король прошептал, и Рока тоже услышал это:
–А что насчет смерти моей сестры?– Он не двигался, пока проходили секунды. А затем рывком выпрямился, отвел руку назад – и с силой метнул копье в Кикай.
Монах разогнулся, вскинув ладонь. Он схватил стальной снаряд, как рыбу из озера своего народа, и развернулся к монарху, готовый убить.
Рока тут же встал, протянув руки, готовый схватить менее крупного мужчину и хотя бы удержать его. На мгновение он испытал страх при мысли о том, что может быть сражен собственным оружием. Как знать, сможет ли он вернуть его себе, или этот юркий монашек проткнет ему кишки его же творением?
Из дверей – настоящих и замаскированных – высыпала стража, и Рока почти вздохнул с облегчением.
–Убьешь меня, Арун,– сказал король,– и она умрет освежеванной в криках.
От страха Кикай застыла на своем троне, как готовая разбиться стеклянная статуя.
Рока наблюдал за ними всеми, запоминая каждое лицо и каждую деталь, чтобы изучить позднее. Каменную личину Фарахи, как обычно, было практически невозможно пробить. Но в принцессе Рока увидел обман. Однажды он видел ее охваченной настоящим страхом, и выглядела она совсем не так.
Уловка, понял он. Терпеливая, хитрая уловка. Его уважение к брату и сестре Алаку возросло.
Хватка Аруна, впрочем, дрогнула. Он не видел и не знал того же, что и Рока.
–Или служи мне,– сказал островной король,– и она останется цела и невредима. Как и ты.
Глаза монаха вспыхнули, затем погасли. Дротик со звоном упал на пол. Стражники подхватили его и хотели увести Аруна прочь, но король отстранил их рукой и вернулся на свое место.
–Ты не говорил мне, что создал целый арсенал, Рока.
Голос Фарахи был таким ровным, таким естественным, вопреки его сиюминутному заигрыванию со смертью. Рока восхитился этим человеком еще больше, хотя и не знал, что сказать.
Любой выживший повстанец побожится, что «демон» создал предметы оружия из огня, но Фарахи не станет слушать. Он предположит, будто Рока припас оружие и доспехи в городе – каким-то образом выковал их в кузнице на свои собственные спрятанные монеты или привез со своей родины и где-то припрятал. Он найдет какое-нибудь логичное объяснение, ограниченное реальностью, понятной ему.
–Я люблю быть готовым, король.
Фарахи растянул губы в безрадостной улыбке, кивая своей квадратной, симметричной головой.
–Думаю, на сегодня ажиотажа хватит. Спасибо вам обоим, а теперь возвращайтесь в свои комнаты.– Он встал и махнул своим телохранителям, затем вышел через дверь, выглядевшую как штора.
Его сестра помедлила, затем последовала за ним. Перед тем, как исчезнуть, она обернулась с храброй улыбкой и бросила напоследок долгий взгляд на Аруна.
Рока наблюдал и за этим – очень внимательно – и увидел застенчивый взмах ее глаз, выверенный наклон ее лица.
Его мать смотрела так на полезных мужчин – взгляд, суливший заинтересованность, смешанную с притворной слабостью. Это была смесь уязвимости с надеждой, невинности с лукавством. И хотя между обеими женщинами простиралось широкое море, этот взгляд казался одинаковым. Прекрасная, ужасная ложь умной королевы.
Монах улыбнулся в ответ и низко склонил голову. Он не видел того, что видел Рока, или, возможно, не хотел этого видеть. Он был мухой, угодившей в паутину, и пока что даже не пытался шевелиться.
Пинок в нужный момент, несомненно, мог освободить этого типа и сподвигнуть его на ярость и предательство. Но более удобное время еще придет. Рока мог подождать.
ГЛАВА 28
Триследующих месяца Рока строил свою дамбу. Сухой сезон сменился влажным; огромная луна возвестила островную версию весеннего праздника, и по всему Шри-Кону пиры и веселье нарушали рутину. На огромных кораблях с зерном прибывали целыми группами торгаши из Нонг-Минг-Тонга; их богатство, моряки и купцы заполоняли городскую площадь для иноземцев и приносили больше изобилия и радости, чем Рока мог себе представить в детстве. И все это время Хеми, начальник строителей, ныл.
«Не хватает времени», «не хватает людей», «слишком грязно, или дождливо, или жарко»,– говорил тот на рассвете каждого нового дня. Рока был удивлен, что Букаяг не придушил этого типа. На самом деле после окончания мятежа его брат был странно тихим. Возможно, правильнее было сказать «сытым».
Невзирая на нытье, их великий проект осуществлялся, и Хеми оказался весьма полезным. Он даже стал довольно дружелюбным.
Каждый день его люди умело и быстро копали желобы и водоемы выше по течению. А вечерами, прежде чем разойтись по домам, они пили ром или пиво в общих залах, и как правило, Хеми шел с ними и никогда не упускал случая пригласить с собой Року.
«Для подъема боевого духа»,– пояснил вождь строителей. А затем часами разглагольствовал после бокала чего-нибудь более крепкого, чем он сам, и жаловался на своих жен и детей, на торговлю и знать, обычно в таком порядке.
Он поведал Роке, что Фарахи отправлял бунтарей на виселицу – а перед этим заставлял их указывать сломанными пальцами на Трунга и других, обвиняя в измене. Он сказал, что торговля с Халином и любые поездки туда запрещены. Вельможи стучали кулаками и публично клялись в верности, а затем собирались вместе и канючили, потому что настал сезон игрищ и вин, которым славился Халин, а политика с войной – да кому они нужны?
Все они позабыли о правилах и устроили разборки. Молодые вельможи и принцы, прикинувшись пиратами, нападали на прибрежные суда, грабя купцов, путешествующих на Восток и Запад, и даже тех, кто направлялся на острова. Контрабандисты и так плавали в Халин, и все предполагали, что довольно скоро все вернется в нормальное русло.
Но Хеми, по-видимому, считал иначе. Короли Пью дрессируют своих моряков как фермерских псов, сказал он, хотя кто знает, на чьей стороне они будут, когда придет время.
