Мальчики, вертясь вокруг отца, толкали и сдвигали выдолбленный столб, пока тот не соединился с железным прутом и не скользнул наконец вниз, а затем, ухмыляясь, вытерли честный трудовой пот, несмотря на прохладное утро.
Уже почти наступило лето. На побережье Аскома царил умеренный климат, и море почти не замерзало зимой, но по-настоящему жарко здесь никогда не было – по крайней мере, не так, как считали бы островитяне дальнего Севера. Если солнце пряталось за облаками, независимо от сезона бывало прохладно. Но после многих месяцев жизни в Пью холодные горные ветра напоминали Роке о доме.
Странное дело, подумал он – скучать по стране, которая объявила его вне закона и чуть не погубила его. И все же это была правда.
Он действительно скучал по лесам, снегам и открытым равнинам, где целыми днями не встречалось ни мужчины, ни женщины, ни ребенка; он скучал по свежему, сухому воздуху, такому бодрящему, что в детстве мог пробудить Року от самого глубокого сна. Когда я еще спал, подумал он.
Рока закрыл глаза и наполнил этим воздухом свои легкие. Почти два года без нормального дыхания! Его кожа теперь не потела и уже начала бледнеть, все время покрытая длинными суконными рубахами и штанами, но здесь ему было уютно и привольно.
–Еще немного, до обеда.– Алтан направился к тяжелой груде столбов неподалеку; его сыновья поплелись следом.
Столбы они разместят – довольно небрежно – примерно на расстоянии мужского роста друг от друга вокруг всего дома. У жилища будут овальные бока и наклонная соломенная крыша, построенные во многом по тому же принципу, что и корабли Аскома.
Но только не новые корабли, с улыбкой подумал Рока и, помахав Алтану, зашагал на взморье к своим иноземным слугам.
–Лоа,– позвал Рока, опираясь на палку, передвигая больную ногу по склону к пескам, и стиснул зубы, когда боль пронзила его ребра.
–Сударь.– Квал отвесил полупоклон, как всегда четкий и церемонный; его перевязки скрывались теперь под аскомской одеждой.
–Как у нас дела, капитан?
–Были бы лучше, если б не этот богом клятый холод.– Арун теперь закутался в зимние меха и прижимался к береговой насыпи, укрываясь от ветра.
Рока пристально оглядел большей частью залатанное каботажное судно, затем остов первого из новых кораблей.
–Сейчас лето, пират, перестань позориться. Как думаешь, сколько человек тебе понадобится, капитан?
Квал пожал плечами.
–Чем больше, тем лучше. Я не корабел, сударь, но путем проб и ошибок, с достаточным количеством людей и припасов мы сможем уложиться в твой срок.
Рока кивнул, как всегда восхищаясь компетентностью и прямотой этого парня. Если молодой морпех сказал, что справится, Рока не сомневался: так и будет. Он с самого начала ясно дал понять, что именно знает, а чего не знает о строительстве, и всегда был неустрашим перед поставленной задачей.
Но только если я смогу найти ему достаточно людей и припасов, подумал Рока. Он снова задался вопросом, смог бы ли он вытащить из своей Рощи целый корабль, полностью построенный в его воображении мертвецами. Пожалуй, смог бы, но вопрос в том, как?
–В этой стране ты главный строитель, капитан. Я достану тебе столько, сколько смогу.
Рока вернулся к главному дому фермера, стискивая зубы, когда запутывался в сорняках и зарослях травы. Оттого, что он не позавтракал, у него урчало в животе.
Снаружи, сидя на табуретках, ткали и латали одежду дочери Алтана. Все они были симпатичные, как их мать, но у перворожденной двойняшки Аны хватало смелости вежливо улыбаться Роке, в то время как ее братья и сестры разевали рты или таращились в землю. Это наделяло девушку истинной красотой в его глазах.
–Букаяг,– сказала она, и он попытался сдержать румянец, ибо наверняка слишком пялился. Она подошла к нему, сжимая в руках свою работу, спокойная и без всякой робости.– Мама сказала, это для твоих людей.– Она протянула тонкие летние шерстяные одеяла, глядя прямо ему в глаза.
–Спасибо, Ана.– Он улыбнулся и взял одеяла, и ее ладонь будто невзначай коснулась его. Кожа девушки была прохладной, но мягкой, и от этого ощущения волосы по всему телу Роки встали дыбом.
В его Роще Девица-из-темницы-Трунга уставилась на него.
Рока представил, что зеленые и фиолетовые синяки на ее шее обернуты вокруг шеи Аны, как ожерелье, прочистил горло и отвернулся.
–Садись и ешь,– сказала Нойон, когда он пригнулся и вошел в широкий дверной проем – как обычно, оставив сапоги и трость снаружи, чтоб не нанести грязи, хотя матрона не заставляла это делать – и направился к своему месту на одной из длинных скамей вокруг слабо горящего очага.
Он подавил порыв смахнуть со своего сиденья крошки. Это был богатый дом и, безусловно, более чистый, чем большинство ферм, но Рока сразу начал замечать тут грязь. Насколько же чище было в Пью!
Там люди купались или стирали одежду почти ежедневно – вода ведь была теплой и приятной для использования; они привычно подметали свои деревянные полы, снимали обувь и мыли ступни на порожке, даже дети видели в нечистых врага.
Сородичи Роки воняли застарелым потом и нечистотами. Они вычесывали блох и вшей и топали по своим кухням и спальням в грязной обуви. Даже богатые Северные фермеры вроде Алтана с его семьей по меркам Пью были чумазой деревенщиной.
–Твои люди присоединятся к нам?– спросила Нойон, хотя они никогда так не делали – вместо этого ели и спали на корабле, независимо от погоды.
–Они слишком заняты,– сказал Рока.– Я отнесу им что-нибудь позже, с вашего согласия.
Матрона кивнула, и на этом ритуал завершился. Сам вход в этот дом заставлял островитян воротить носы, так как они брезговали дотрагиваться до лавок и стен. А от запаха стряпни Нойон их тошнило.
Она выложила дымящееся варево из овса и свинины в глубокую миску, и Алтан с детьми присоединились к ним; девицы сели подальше от Роки скорее по традиции, чем из отвращения. Мальчики были в радостном возбуждении от совместной работы с отцом и теперь устраивали в шутку потасовки. Рока попытался не чувствовать к ним ненависти.
–Благослови нас Зиф,– пробормотал Алтан над собственной миской, практикуя свою веру втихомолку, словно смущенный – возможно, потому что Рока был «Рунным Шаманом», а может, потому что в глазах Ордена был еретиком.– Как твоя нога?– спросил он, чтобы прервать наступившее молчание, затем прочистил горло.
–Уже лучше, спасибо.
Рока уже много дней преувеличивал свою хромоту, чтобы выиграть время. Нога все еще болела и замедляла движения, но он был более чем в состоянии перемещаться.
Ели они преимущественно в напряженной тишине. Но когда после мяса Алтан открыл медовое вино и наполнил кубки даже детям, изысканность теплого напитка развязала языки и расслабила позы. Вскоре семейство болтало про новый дом, погоду, одеяла и младших двойняшек, расплескавших свою еду, и все дружно смеялись. Все, кроме Нойон.
