Рока ухватился за реальность своим разумом, своей волей и весом своих мертвецов, и потянул. Еще один закон, который надо сокрушить, подумал он, еще одно море, которое надо пересечь, чтобы найти мир, предназначенный для смелых.
Все убитые им мужчины встали на ноги и присоединились к нему. Погружаясь в ил, они налегли на тросы, которые подымались из воды и уплотнялись в их руках – и туго натянулись на теле Букаяга, когда тот подался вперед. В воздухе потрескивал жар, когда сила мертвецов становилась силой живых, и вся ненависть была перечеркнута усердием труда.
Песок крошился под ногами Букаяга, заскрипев, когда корабль Трунгов дернулся и закачался на своем киле, затем слегка повернулся в направлении тяги. Зарычав, как один из мертвых волков Алтана, и под благоговейным взором Квала, который наблюдал с открытым ртом, Букаяг переступил с ноги на ногу. Корабль поволочился за ним навстречу волнам.
ГЛАВА 42
Алтан очнулся под качающимся синим небом. Он вспомнил только огонь и въевшуюся печаль, которая помешала ему даже поднять голову или попытаться понять, где он сейчас.
–Хорошо. Я уж думал, ты вряд ли проснешься.
Алтан ощутил, что жив, и едва не заплакал – голос Букаяга распознал бы кто угодно. Фермер со стоном приподнялся и сел, уставившись на оранжевый утренний горизонт, затем скользнул взглядом по странному плоскому корпусу корабля под собой. Букаяг и один из его диковинных слуг опирались на леер, а второй стоял у огромного руля на корме.
–Некоторые вещи требуют решений,– сказал шаман. Алтан посмотрел в светящиеся глаза огромного демона, или полубога, или, может быть, пророка и обнаружил, что они впиваются ему в кожу.
–Мои сыновья…– сказал он, чувствуя, что нужно произнести это вслух, нужно это признать.– Моя матрона. Они все мертвы.
У него все сжалось внутри от этих слов, будто после их произнесения они стали правдой. Он снова увидел, как его возлюбленная истекает кровью и задыхается в грязи.– Но не ее дочери, Среднеземец. И ты все еще жив. Алтан затрясся и закричал бы, если бы ярость могла вырваться из оцепенения.
–Пока что,– сказал он и отвел взгляд. Как будто это имеет значение.
Он лег обратно на скрипящее дерево палубы, слушая, как мягко плещутся волны о корпус, и думая: Всегда хотел быть моряком.
–Ты что, забыл, Среднеземец?– Букаяг перешагнул через него и загородил обзор. Казалось, он заполнил собой весь мир, когда наклонился и, схватив Алтана за окровавленную рубаху, поднял его на ноги одной рукой и чудовищной силой. В другой руке был покрытый рунами топор, который он держал перевернутым, словно предлагая принять.– Ты избран, Алтан. Думаешь, твоя боль небезразлична волнам? Или небу? Думаешь, она тебя оправдывает?
Алтан поежился под безжалостным взором шамана. Он посмотрел на секиру в пятнах крови и захотел плюнуть, выбросить ее в море и проклясть богов. Он почувствовал на щеках слезы, но дрожащими руками взял оружие. Шаман отступил назад и встретился с ним взглядом.
–Первый шаг таков, Алтан. Либо ты – богатый фермер, который лишился всего и теперь лежит сломленный, упиваясь своим бесполезным, дурацким страданием. Либо ты – пес без вождя, который никогда не заслуживал своей удачи, но все же пока еще имеет двух дочерей, которых он может прижать к своей груди – если не утратил воли и мужества. Один из этих двоих, Среднеземец, принадлежит Носсу, и каждый день пылающий бог будет питать его местью. Теперь решай.
Алтан сглотнул и не увидел в глазах шамана ни насмешки, ни обмана – только правду. Возможно, она не вязалась с пророком Носса, однако была в нем. Алтан потряс головой и крепче сжал топор, заставляя себя поверить.
–Что нужно сделать?– резко спросил он.
Букаяг еще мгновение держал секиру и смотрел ему в глаза, прежде чем с кивком отстранился.
–Далее мы решим, куда плыть и кому доверять. Мне требуется земля и, возможно, даже вождь для защиты моего корабля, а также усилий по найму людей и сбору припасов. Орден может все еще вести охоту.
Алтан моргал, пытаясь прогнать застывшую обиду, что засоряла его разум и чувства. Он подумал о своих многочисленных братьях из прошлой жизни, ветеранах Зерновой войны, которые, несомненно, все еще живут на Севере и, вероятно, служат вождям. Некоторые могли и сами стать вождями.
–У меня есть кое-какие старые союзники и соседи, которых я знаю уже…
–Союзники вроде того, который предал нас?
Ласковость, дотоле звучавшая в тоне шамана, исчезла, и Алтан стиснул зубы. Он подумал о мертвом Табине в грязи, чувствуя только злость оттого, что никогда не получит шанса убить его лично.
–Нет.– Он глубоко вздохнул.– Может быть. Прошло много лет. Мне нужно будет убедиться.
Как видно, согласившись, Букаяг повернулся к своим вассалам и быстро заговорил на тарабарском наречии, которое Алтан не смог расшифровать. Человек на корме, видимо, понял и налег на руль, и огромный корабль медленно повернулся, а широкий парус наклонился под углом.
–Мы направимся в какой-нибудь городок.– Букаяг со стоном опустился на палубу, его дыхание казалось болезненным.– И, Алтан,– золотые глаза сузились до щелочек,– раз уж ты принял решение… Когда Носс призывает, для него не существует «может быть». Лучше б нам не облажаться.
* * *
На большом корабле со странными парусами путь до ближайшего городка занял всего одно утро. Сперва они отплыли на некоторое расстояние от берега, чтобы их не обнаружили рыбаки или торговцы, затем направились к суше, когда заметили дым.
Вначале Алтан увидел дозорную башню, затем старую заброшенную стену, которая, как говорили люди, когда-то покрывала половину побережья.
–Это Кормет,– сказал он, больше самому себе.
–Высадимся там.– Букаяг указал на небольшой пляж и клочок зарослей к Западу от городка, затем пробормотал тарабарщину своим людям. Алтан много раз хотел спросить про этот их странный код, но всегда сдерживался.
–Это слова какого-то Южного племени?
Алтану доводилось слышать разные говоры. Он знал, что степняки болтают до того странно, что их речь с трудом поддается разгадке. Но ничто из когда-либо слышанного им не походило на плавные, непрерывные звуки, издаваемые шаманом и его людьми.
Букаяг взглянул на него с намеком на улыбку, затем снова отвернулся, чтобы следить за сушей.
–Однажды я объясню это и многое другое, даю тебе слово. Но не сегодня.
Алтан счел такой ответ странным, но промолчал. Все в этом шамане было странным. Более чем странным, и любопытство Алтана легко уступило место тупой апатии разрушенной жизни.
Он смотрел на темные воды близ берега, гадая, больно ли тонуть, а между тем Букаяг и его люди спустили паруса и бросили огромный железный якорь. Рока привязал корабль к деревьям, затем протянул Алтану белую полоску ткани.
