Он намеревался найти своих старых вассалов, если они живы, и начать с наиболее храбрых и верных.
–Боевой конь,– повторял он снова и снова людям, которые шарахались от его габаритов и закрытого капюшоном лица.– Огромный и черный, с серой полосой на морде и серыми копытами.
Найденная им рыбачья деревня, откуда он угнал корабль, почти не изменилась за два года. Он раздал старейшим жителям вино, надеясь, что кто-нибудь вспомнит такую бестию, как Сула.
–Точняк, помню я, огромный черный монстр,– сказал в конце концов хозяин псарни.– Его забрал отряд юнцов. Здоровенный коняга, а шел с ними тихо.
–Они были местными? Они что, продали его? Пытались объездить? У них был вождь?
Рока содрогнулся при мысли о могучем животном, жующем овес на привязи, ставшем осеменителем в самом расцвете сил. Псарь пожал плечами и принялся мести свой грязный пол, и Рока протянул ему кусок серебра, мгновенно исчезнувший в кармане мужчины.
–Вождь Дэнсро,– сказал тот,– из Винскильда, недалече отсюда. Но отвели они коня туда, как следовало, или просто продали, точно не знаю.
Рока кивнул, а затем почти бегом покинул деревню.
Он оставил Квала, Алтана и Аруна с вождем Хальваром за постройкой кораблей, предварительно обсудив с Квалом планы и все необходимые припасы. Без Роки в роли переводчика у них, конечно, возникнут проблемы, но у капитана было больше средств, чем нужно для начала, и он достаточно умен, чтобы заставить фермера понимать. Рока не мог быть уверен в лояльности вождя, а пират вышагивал в гневе и страхе из-за того, что его бросают. Но без риска не обойтись.
«Я вернусь с воинами. Ты должен защищать Квала и корабли, пока меня не будет. Ты нужен мне здесь».
Арун скрежетал зубами и в конце концов засел в своей каюте, раскуривая табак.
«Убедись, что тут вдоволь выпивки!– крикнул он.– Я подожду, дикарь, но, проклятие, не трезвым».
Рока улыбнулся этому воспоминанию, затем взобрался на последний скалистый курган перед впадиной в форме кратера и размером почти с долину, в которой лежали окраины Винскильда. Он подозревал, что с правильным посевом и при должных усилиях это была бы хорошая, плодородная земля. Но взамен люди пепла возвели здесь поселок в древние времена – вестимо, для защиты, больше не требуемой.
На околице Рока наблюдал и выжидал. Разглядев достаточно, чтобы убедиться в отсутствии опасностей, он спустился по высохшему, заросшему сорняками краю оврага, спугнув двух кроликов, прятавшихся в кустах. Он обогнул центральную дорогу, ведущую к Спирали, и вошел в городишко с зажиточной стороны, которая была ближе всего к морю.
Он прищурился от заходящего солнца, надеясь найти что-то, похожее на конюшню. Многие дома были обнесены заборами и скрыты от посторонних глаз, но он заметил пристроенные ко многим амбары и хлева.
Тихо и неподвижно сосредоточенный, он едва не упустил движение поблизости. Но сразу выжидательно замер – и заметил животное, карабкающееся по гребню оврага.
Рока моргнул, не веря глазам.
Он смотрел, как жеребец с всадником взобрался на ближний холм и побежал по открытой местности – конь темной масти с серым отливом, оседланный, ухоженный и вычищенный, сияющий в ранних сумерках.
Пробираясь сквозь заросли, Рока наблюдал, как они едут по привольной траве, и боялся, что они свернут на дорогу и покинут городок. Но не увидел ни припасов, ни оружия. Он катается верхом лишь ради удовольствия, решил Рока, не намереваясь никуда уезжать.
Он любовался грацией и мощью Сулы, а жеребец мчался во весь опор, с развевающимися на ветру хвостом и гривой. Порыв последовать за ним и убить или хотя бы сбросить ездока угас.
В отсутствие Роки с Сулой обращались хорошо. Он выглядел здоровым и довольным, и на мгновение Рока подумал, что, возможно, следует оставить коня здесь.
Букаяг зарычал.
–Он наш! Плевать на всадника.
Рока вздохнул и в глубине души осознал, что согласен. Он двинулся следом, и когда свет медленно померк, ездок рысью повернул Сулу к дому.
Он мог забыть меня, осознал Рока, испугавшись такой вероятности.
–Он – воин,– сказал Букаяг без тени сомнения.– Мы – его хозяин. Он вспомнит.
Рока не был так уверен. Он испытал желание повернуть на Юг и никогда не узнать правду, но подавил и удушил этот порыв, пока Букаяг вел их вперед.
Чтобы успокоиться, Рока прогулялся по огороду Бэйлы, который теперь раскинулся рядами на большей площади, чем дом, и был усеян ковром из зеленых листьев аскомских картофеля и кабачков. Чуть дальше он посадил три вида бамбука, чьи стебли теснились и ростом превосходили взрослого мужчину, а под ними сражались за фальшивый свет таро и ямс. Рока увидел Девицу-из-темницы-Трунга: она стояла на коленях в земле и дергала сорняки.
Он был так занят с тех пор, как покинул Пью, что не уделял ей должное внимание. Но она подняла голову и улыбнулась, поправляя шарф, который теперь носила, чтобы прятать синяки на шее. Рока окинул взглядом красоту ее прохладной, гладкой кожи и пожалел, что не может выразить, как он рад видеть ее счастливой.
В мире живых Букаяг проследил за наездником Сулы до большого и выглядевшего поновее дома, с видом на море из единственного окна. Тот перелез через жалкий забор и спрятался в тени небольшого дуба, и Рока наблюдал, как мужчина спешивается.
Он казался молодым, возможно, всего шестнадцати или семнадцати лет, и не вызвал слуг помочь со скакуном. Он что-то шепнул Суле и налил воды в медный кувшин, затем принялся отвязывать седло.
–Этот конь. Он не твой.
Букаяг шагнул в полутемные высокие сени. Сула прижал уши; всадник вздрогнул и потянулся рукой к поясу, возможно, за мечом, которого там не было.
–В чем дело? Кто ты такой?
Рока шагнул вперед и опустил капюшон, игнорируя мальчишку.
–Сула,– твердо сказал он.
Жеребец раздул ноздри. Мотая головой, он заскреб копытом покрытую соломой землю, и всадник положил ему на бок ладонь, видимо, чтобы успокоить его или удержать на месте.
–Сула.– Букаяг зарычал.– Идем. Давай.
Хвост коня дернулся, словно тот отгонял мух, одна нога поднялась и топнула, а глаза вспыхнули. Его наездник теперь крепко сжал в кулаке гриву и удерживал, напрягая плечи.
–Пошел вон!– крикнул он в панике.– Пошел вон, или я глотку тебе перережу.
Рока поднял руку и улыбнулся; внутри него разлилось тепло. Он ощутил силу притяжения, увидел азарт животного, память о бескрайних травяных полях и боевой атаке на перепуганных людей.
–Сула,– сказал он уже тише.– Идем.
Фыркнув, конь тряхнул головой и качнулся всем своим массивным телом вбок, отшвырнув юного всадника к стене. Затем шагнул вперед и понюхал ладонь Роки.
Рока ухватился за твердую кожаную луку и взобрался на спину Сулы. Он осязал его силу и рвение – стремление вновь пересечь весь мир, не страшась ни темноты, ни неизвестности, ни чего-либо еще.
