Первой я встретил Лань Шан. Я увидел ее впервые еще маленькой русалкой, свободно резвившейся в водах Ледяного моря. Ее волосы были чистого, серебристо-белого цвета, они сияли в темной воде подобно небесным созвездиям.
Тогда я отправился в Морской дворец встретиться с ней, и правительница дворца назвала мне ее новое имя – Цзянь Тун. Никто не знал ее происхождения, девочку обнаружили более ста лет тому назад, укутанную в кокон из морских водорослей. Когда другие русалки его раскрыли, то обнаружили прелестное спящее личико Цзянь Тун. Услышав эту историю, я тут же понял, что она и правда Лань Шан.
Я стоял посреди Морского дворца, наблюдая за плавающей снаружи Цзянь Тун, и вспоминал Лань Шан сотни лет назад. Сердце мое успокоилось: наконец-то она снова могла свободно танцевать в море.
Хозяйка дворца сообщила мне, что Цзянь Тун постоянно говорила, будто ей уготовлено стать моей невестой, и на вопрос «Почему?» растерянно отвечала, что и сама того не знала. Но, несмотря на это, продолжала упорно повторять, что выйдет замуж за правителя Снежной крепости.
С того момента я начал проводить время на крыше своего дворца, высматривая в море Цзянь Тун, однако она меня не замечала. Прежде Лань Шан была той, кто молчаливо наблюдал за мной издалека,– она пряталась в укромном уголке у берега и смотрела, как каждую ночь я любовался звездами на крыше. Теперь ее место занял я.
Казалось, я возвращал долг, но я был более чем рад его заплатить. Я не хотел терять ее из виду ни на день вплоть до ее взросления, когда смог бы привести ее в свой дворец и позаботиться, чтобы с ней никогда больше не случилось ничего плохого.
Когда Цзянь Тун исполнилось сто тридцать лет, она поразила весь Морской дворец, приняв облик невероятно красивой девушки, которая как две капли воды была похожа на погибшую столетия назад Лань Шан.
В тот год, когда Цзянь Тун из русалки приняла облик человека, я забрал ее в Снежную крепость и сделал своей наложницей.
Наша брачная церемония подняла на уши всю крепость, ведь она стала первой, кого я взял в жены, с тех пор как стал императором. В тот день я восседал на троне, окруженный с обеих сторон прорицателями, магами и мечниками, когда увидел облаченную в торжественный наряд Цзянь Тун. Она выглядела ослепительно, но по-прежнему не узнавала меня. Она стояла одна в конце тронного зала, словно раненый дикий зверь, испуганная и потерянная.
Тогда я поднялся и, улыбнувшись, поманил ее рукой.
–Подойди, Цзянь Тун, не бойся.
Она неспешно двинулась ко мне, и люди по обеим сторонам пути стали преклонять колени и складывать перед собой руки, чествуя ее.
Чем ближе она подходила, тем более прояснялся ее взгляд, и вскоре выражение непонимания исчезло с ее лица; воспоминания начали капля за каплей возвращаться. Казалось, я сам переживал это вместе с ней. События прошлого стали заваливать меня, словно снежная лавина. Я видел, как происходившее сотни лет назад вновь разворачивалось передо мной в тронном зале, вслед за каждым новым шагом Цзянь Тун. Ее кидало из одного конца прошлой жизни к другому и наконец – ко мне сейчас.
Она остановилась и подняла на меня взгляд. Когда наши взгляды встретились, в ее глазах не оставалось уже и следа смятения, она все вспомнила.
–Лань Шан,– тихо позвал ее я, и слезы тут же наполнили ее глаза.
Она опустилась на пол, позволив им падать на мою мантию.
–Ваше величество, я так долго вас ждала,– произнесла она.
Я обнял ее за плечи:
–Позволь мне позаботиться о тебе в этой жизни, Цзянь Тун. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Ее слезы сменила тихая улыбка, и вокруг стали раздаваться одобрительные возгласы.
И все же лицо ее все еще хранило нестираемый след былой печали. Чтобы заживить раны прошлой жизни, требовалось время.
Уход бабушки из Туманного леса лишил его детей множества тепла. Каждый раз, когда я навещал их, дети тянули меня за рукава мантии и тихо спрашивали:
–Куда ушла бабушка, ваше величество? Когда она вернется?
–Совсем скоро, а пока за вами буду приглядывать я, вам нечего бояться,– отвечал я, склонившись к их лицам, и те радостно улыбались.
Я часто проводил время, лежа на поляне в Туманном лесу под теплыми лучами солнца, что дарили мне чувство комфорта, и думал, смогу ли отыскать в этом месте возвратившуюся Ли Ло. Я хотел увидеть ее ребенком, хотел проследить за ее взрослением.
В конце концов я встретил ее – женщину, которую любил на протяжении сотен лет.
В нашу первую встречу ее детское лицо выглядело по-взрослому серьезным, она была похожа на дерзкого прыткого единорога; на ее длинных ногах красовались черные сапоги, а ловкие движения напоминали движения Юэ Шэнь. И как и прежде, ее волосы слегка отдавали синевой.
Она смотрела на меня потерянно. Я знал, глубоко в ее памяти должно было храниться мое лицо, поэтому молча с улыбкой наблюдал за ней, ждал, когда она наконец-то вспомнит меня.
Но она просто продолжала смотреть на меня, не говоря ни слова, а на лице ее по-прежнему читалась растерянность.
–Ты можешь назвать мне свое имя?– спросил я тогда.
Она вскинула голову, все так же отказываясь говорить. Выражение ее лица напомнило мне Ли Ло, и сердце больно кольнуло.
–Не бойся,– склонился я к ней.– Я уйду и найду тебя вновь, когда тебе исполнится сто тридцать лет.
Позже я узнал, что девочку звали Ли Цзин, она была нема с рождения и не обладала чистой кровью чародеев, но тем не менее была очень талантлива и сильна.
Когда Ли Цзин исполнилось сто тридцать лет, я снова отправился в Туманный лес. Я встретил ее на самом краю леса – там, где он начинался. Она сидела верхом на единороге, а позади нее медленно падал снег. Один взгляд на нее, казалось, обратил время вспять, и я снова оказался в мире смертных в нашу первую встречу. Она была прекрасна, словно цветение вишни.
Я сделал шаг к ней, и Ли Цзин спешилась на землю. Она преклонила колено, сложила на груди руки и подняла голову на меня. Ни слова не прозвучало из ее уст, но я и без того отчетливо слышал ее голос, ровно как и сотни лет назад:
–Ваше высочество, я прибыла, чтобы вернуть вас домой…
Я обнял ее и заплакал, словно ребенок.
–Ли Ло, я так по тебе скучал.
Ли Цзин стала моей женой, императрицей Снежной крепости.
В день нашей свадьбы вся крепость погрузилась в атмосферу праздника. После стольких смертей, после стольких расставаний ощущение радости застало меня врасплох.
Я смотрел в окно на небо и думал: не было ли это очередной шуткой судьбы? Но даже если это и правда всего лишь иллюзия, я был более чем готов окунуться в нее с головой. Наконец-то у меня в руках почти лежало счастье, о котором я молился сотни лет. Чувства так переполняли мое сердце, что на глаза просились слезы.
