Перед самостоятельным вечерним обучением я всегда сначала перекусывал с Вэй Вэй. Мы брали в лавке у школьных ворот по стаканчику арбузного льда и устало возвращались обратно; там мы устраивались у пруда и иногда играли в карты «Уно» сDRAM и другими ребятами. Потом звенел школьный звонок, и мы бежали наверх писать экзамены: Вэй Вэй – по гуманитарным наукам, а я – по естественным. Она строчила длинные ответы на вопросы, отчего начинали болеть пальцы, а я располагал собственные ладони под немыслимыми углами, используя правила левой и правой рук.
Вот так я и жил тогда.
То лето тянулось так, что казалось, у него не было конца. Я помню пение цикад, накатывавшее волна за волной, и солнечные лучи, обжигавшие меня даже сквозь плотные кроны деревьев. Одним вечером, когда я стоял у ворот школы в последний раз, пение цикад, которое прежде было таким же естественным, как воздух, внезапно испарилось. Я стоял в тишине, слушая, как время разрывается надвое.
В тот день я пришел забрать письмо о поступлении в университет. То был день, когда я оставил школу позади.
Я буду идти вот так, я буду идти один, без привязанностей, без оков, я смогу быть счастливым сам по себе.
Но почему же тогда я так молчалив в шумном смехе большой компании? Почему во время поездки на велосипеде, при виде знакомого силуэта мне становится грустно? Почему на меня накатывает печаль каждый раз, когда я вижу прочитанную книгу или просмотренный фильм? Почему я все так же выхожу на огромный газон и смотрю на пасмурное небо?
В чьих руках хрустальный шар моей юности? Я хочу узнать ответ.
Я в Шанхае, наблюдаю за закатами с огромной площади Шанхайского университета.
Когда я спустился с борта самолета, меня встретили улыбки Цин Хэ и Кунь, они отвезли меня в кампус. Всю дорогу я радостно улыбался и так же радостно говорил. Казалось, словно я вовсе и не уезжал далеко от дома и мне вовсе не так тяжело, как я того ожидал. Однако стоило им уехать, на мой мир внезапно опустилась тишина, я начал обедать один, один бродить по улицам, один искать нужные аудитории.
Я знал, что одинокие дни должны были рано или поздно начаться, я просто не ожидал, что это случится так скоро.
Я начал постепенно понимать слова одной писательницы-студентки, которая мне нравилась раньше. Она писала: «Обязательно нужно гулять по новым дорогам, любоваться новыми видами, слушать новые песни, и тогда в один момент придет осознание, что все, о чем ты так стараешься забыть, уже забылось само».
В Шанхайском университете тень деревья почти не отбрасывают. Из-за того, что кампус новый, они не успели отрастить густую крону. И оттого же в начале зимы нет и безумного листопада.
Когда я еду на велосипеде по белой бетонной дороге, по обеим сторонам которой растут лишь маленькие деревца, я вспоминаю старшую школу – место, где всегда была густая тень и не было сплошного солнца. Эта картина перед моими глазами напоминает прекрасный сон, я путешествую по прошлому, не чувствуя ноющей боли.
Я наконец-то начал самостоятельную жизнь: гуляю один, пишу ночами один, один стою на крыше здания и любуюсь огромным небом. Жизнь меняется, и я слышу сопровождающие эти перемены звуки треска и сколов, моя прежняя жизнь постепенно рушится.
И я не хочу быть этому свидетелем.
Только когда я получаю письма, рассматриваю фотографии, слушаю старые песни, вижу фильмы с похожими сюжетами, я на мгновение чувствую грусть. А потом снова улыбаюсь едва заметной улыбкой.
Временами, когда мне становится грустно, я пишу на своей странице, зная, что Вэй Вэй и остальные прочтут, мои друзья прочтут.
В первые дни в университете мне было тяжело. Из наших одноклассников я начал учиться первым, мои занятия начались еще в сентябре, а Вэй Вэй пробыла дома до самой середины октября, лишь тогда отправившись в университет.
В те дни я постоянно жаловался ей на свое уныние, и Вэй Вэй писала на моей доске в интернете слова утешения. Помню, однажды она написала вот что:
Вчера, когда мы созвонились, ты много говорил, а я много молчала, так же как в выпускном классе, когда каждый вечер мы болтали с тобой до двух-трех часов ночи, а потом снова возвращались к книгам.
Ты сказал, что сейчас мы единственная опора друг для друга, но для меня так было уже давно. Выражаясь словами Сяо Цин: наша связь крепче любви, крепче дружбы, наша связь – что-то третье.
Ты сказал, что я говорила, что, даже если весь мир от тебя отвернется, у тебя всегда останусь я и если есть ад, то и там мы будем вместе. Это все верно, я пойду за тобой куда угодно. И если тебя кто-то обидит, а меня не будет рядом, это все равно принесет мне боль. Я говорила: вкакой бы ситуации ни оказались мои друзья, я всегда буду с ними. Поэтому не говори, будто рядом с тобой никого нет, это неправда.
Сяо И уезжает завтра, Сяо Цин – сегодня.
В эти дни я надеваю что попадется под руку и иду сидеть в интернет-кафе или бродить по улицам, не задумываясь о месте назначения. Мама говорит, нельзя так небрежно одеваться. Но как я могу ей все объяснить.
Сяо Сы, ты всегда был таким, всегда упорно твердил, что ты счастлив, и, когда все было не так, ты все равно об этом молчал. И каждый раз, когда я это замечала, мне было больно за тебя. Один раз кто-то сказал мне: «Сяо Сы всегда так счастлив». Я тогда рассмеялась, спросила: «А что, по-твоему, счастье?» Разве скрывать свои печали и улыбаться каждому – это счастье? Только взгляни, как ты выглядишь в глазах других.
Ты уже как-то сказал мне: «Вэй Вэй, в будущем нам будет очень сложно найти настолько хороших друзей». Поэтому, когда Сяо А сказала, что ты забудешь нас, я с ним поругалась – меня всегда расстраивает, когда он говорит о тебе плохо. И вчера, если честно, я тоже очень расстроилась, но ты сказал, что тебе было тяжело, поэтому я промолчала.
Ты помнишь, что я написала в подаренной книге? «Для Сы (моего друга, который дарил мне больше всего тепла и поддержки в последний год школы)». Я совсем не уверена, что еще встречу такого друга, как ты, который будет со мной, даже если я останусь без ничего, будет терпеть меня и поддерживать в самые трудные минуты.
У тебя сейчас есть Цин Хэ и А Лян, но я все же хочу сказать, чтобы ты держался, ведь ты все так же один в Шанхае – рядом нет меня, нет того, кто обедал бы вместе с тобой, поиграл бы в бадминтон, погулял бы, посмеялся. Я больше не свешусь с балкона, не позову тебя, а ты не рванешь вниз. Есть столько всего, что уже больше не случится…
И все же, Сы Вэй
1, ты должен помнить, что если и есть ад, то и там мы будем вместе.
Я в Шанхае, под светом неоновых ламп смотрю на хаотичное движение времени.
Мы с Цин Хэ иногда садимся на городское воздушное метро, едем куда-то, а потом возвращаемся обратно, словно проходя круги жизни. В один такой раз я смотрел на пестрые огни под ногами и те казались мне нереальными, лишь наши с Цин Хэ лица четко отражались в окне вагона.
