—Грейс.
—Ты… вы неможете, мистер Эндрюс.
Пол под ногами качнулся. Слова отрезвили не хуже ледяной воды. Я несколько раз сморгнул, разгоняя пелену перед глазами. Я ивправду не мог ничего сделать, кроме пустого разговора. Только если Кэтрин не выдвинет обвинения.
Она не станет.
В этом и было ее отличие сЭшли. Кэтрин охотно принимала бой, если знала, что сможет одержать победу. В любом другом случае, как с родителями, она сбегала. Потому что их власть ощущалась, как тяжелое мрачное облако, грузно опускающееся на землю.
Грейс вжался в дверь, поглядывая из-под ресниц. Я постарался выровнять дыхание, успокоиться, но вместо этого швырнул кресло. Громкий треск дерева отскочил от стен, пробираясь в ухо и громко звеня внутри.
—Я недам ему больше к ней приблизиться,— пообещал Энтони. Однако мы оба знали, что это обещание упирается в желание Кэтрин. Она не станет скрываться за ним. Не станет избегать Эреса. Я быдаже не удивился, если быКэтрин выпустила бы его кровь и размазала по стенам Болфорда.
—Не лезь в драку,— пригрозил я.— И дай мне выйти.
Пустота в груди пришла на смену злости. Я допускал ошибку за ошибкой: сначала не отреагировал наАдама, затем допустил перевод Шейни, не сообщив об этом Кэтрин. И мне стоило сейчас идти к ней и поговорить, но яупрямо шагал в сторону медпункта.
Шейни сидел на койке с бесстрастным лицом. Я попросил медсестру оставить нас одних.
—Мистер Эндрюс, это недопонимание между мной иГрейсом. Мы сним поладим.
—Грейс сообщил, что ты распускал руки,— холодно произнес я.Глаза Эреса блеснули. Он собирался защищаться.
—Грейс неправильно все понял или приревновал. Мы сФокс давно знакомы и допускаем вольности в общение.— Руки зудели. Отвращение подкатило к горлу.
Я сделал шаг. Эрес тут же поднялся. Он был чуть ниже, но отличался наглостью. Открытый взгляд, гордо вздернутый подбородок. Пелена вновь клубилась перед глазами, умоляя кулаками донести до него, что не стоит трогать не только Кэтрин, но ивсех девушек без их согласия.
Кровь бурлила в венах, когда я пытался заглянуть в глубины карих глаз. Эрес истончал беззаботность, будто все произошедшее лишь школьная шалость. Подножка. Хлам в шкафчике. Глупая надпись на машине.
—СГрейсом такого больше не повториться.
Я пригвоздил Эреса взглядом обратно к кушетке. Кабинет сузился до крошечных размером. Он боялся, но недостаточно, чтобы дать другое обещание.
—Ты неприкоснешься больше кКэтрин.
—Это не поддается здравому смыслу. Притяжение между нами нельзя игнорировать.
Рука инстинктивно двинулась к нему и легла на плечо.
—Мистер Эндрюс, вы превышаете свои полномочия,— слабо сказал Эрес.
—Я предупреждаю тебя еще раз. Не смей трогать Кэтрин.
Он улыбнулся уголками губ и встал.
—Но если она захочет коснуться меня, я нестану препятствовать.
Я поиграл желваками, не сводя с него пристального взгляда. Эрес был идиотом, если считал, что Кэтрин захочет его коснуться. Но ия был не меньшим идиотом, раз так легко допустил раздражителя в стены Болфорда. В жизнь Кэтрин.
До зимнего бала оставалось три недели. Кэтрин с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее. Она держалась Тайлера, подолгу смотрела в одну точку, избегала столовой и разговоров со мной. Я плюнул на должность и обивал пороги ее комнаты, ноКэтрин либо отвечала односложно, либо не открывала дверь. В последнее время она и вовсе предпочитала комнату Тайлера своей. Пропасть между нами разрасталась, подобно каньону. И яготов был пожертвовать всем, лишь бы уничтожить ее.
Энтони считал своим долгом докладывать о каждом шаге Эреса Шейни. Грейс писал каждый час, даже на занятиях. Рассказывал обо всем. Буквально обо всем. Из всего потока информации, который сваливался на меня каждый день, я понял, что Эрес не собирался отступать. Он стал острой занозой в заднице, но неподкидывал повод его отчислить. Прилежно ходил на занятия, очаровал всех преподавателей своими знаниями и подготовкой, выполнял задания. Энтони предложил подкинуть ему наркотики. Идея уже не казалась плохой. Однако Кэтрин стойко отбивалась. Казалось, что все препирательства сШейни возвращали ее кжизни. В глазах снова появлялся блеск, на губах — ухмылка. Язык ненависти был изучен ей гораздо лучше, чем тот же французский. Она умела выигрывать и ненавидела сдаваться.
Вечером я сидел в кабинете, безразлично проверяя отчеты. В дверь постучали. Линда, о существовании которой я благополучно забыл, нерешительно стояла на пороге. Я так и ненашел для нее работу, но вроде как она продолжала помогать Джесс.
—Нейт, кажется, у нас проблема.— Выражение лица мне не понравилось. Будто Линда хотела объявить о внезапной беременности.
Я выгнул бровь, откидываясь на спинку кресла. Мышцы болели после вчерашней тренировки сУинстоном. И все, что мне сейчас хотелось, так это лечь и обдумать мысли, которые не давали покоя.
—Шарлота хочет, чтобы я приехала с тобой на зимний бал.
Напряжение скользнуло по коже, стоило словам сорваться с губ. Шарлота Фокс всегда нарушала личные границы, не задумываясь о последствии своих поступков, но теперь она пыталась стереть грани. Я взял телефон и написал Энтони. Он ответил через секунду.
«Я приведу ее.»
«Идем по коридору. Шейни не видно.»
«Мне остаться в кабинете или вы хотите поговорить наедине?))))))))))))))»
«Нам осталось несколько шагов.»
Дверь распахнулась. Кэтрин выглядела восхитительно в белой блузке и бежевой жилетке, короткой серой юбке, чулках и черных лоферах. Болезненный спазм пронзил грудь. Я поднялся, с диким желанием выгнать всех и остаться с ней наедине. Тело трепетало от желания коснуться ее. Притянуть к себе. Обнять.
Кэтрин медленно обвела взглядом Линду, после мельком посмотрела на меня. Было заметно, как привычная маска скрывает ее истинное я.Обстановка накалялась. Воздух будто потрескивал от напряжения. Энтони хотел было остаться, но впоследнюю секунду выскользнул из кабинета.
Линда повторила приказ Шарлоты. На мгновение в глазах Кэтрин проскользнула боль. Плечи напряглись, руки скрестились на груди. Она недобро ухмыльнулась. Стальной взгляд скользнул поЛинде.
—Ты пойдешь,— отрезала Кэтрин.— Пусть она считает, что обыграла меня. Веди себя как угодно, но соблюдай видимость отношений.
—Зачем?— Вмешался я.
—Иначе она найдет для этой роли новую актрису или выкинет что-нибудь другое.— Кэтрин говорила искренне, но вкаждом слове просачивалась тоска.— Я заплачу еще.
Линда нерешительно обернулась ко мне. Я нехотел говорить в ееприсутствие.
—Нейт?— Голос Кэтрин будоражащей волной прошелся по телу.
Я склонил голову, пытаясь прочитать эмоции на еелице. Ничего. Абсолютное равнодушие. Но чуть приглядевшись, я заметил мелкие трещины, сквозь которые пробивалась усталость.
